Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Давайте я отнесу ваш тяжелый ящик, господин, – предложил Махмуд, протягивая руки.
– Да, пожалуй. – Али снова вспомнил своего старого слугу Селима. У него защемило сердце. Селим ни за что на свете не прикоснулся бы и кончиком пальца к этому ящику. Всю жизнь бедный старик считал подзорную трубу дьявольским творением. По ночам Али, наблюдая за звездами, слышал, как тот молится за спасение души своего хозяина. – Отнеси ящик в мой кабинет и запри в сундуке.
– Слушаюсь, господин. – Махмуд отвесил поклон и удалился.
«Махмуд отличный слуга, – думал Али. – Я никогда не слышал от него ни слова жалобы или возражений. И все-таки мне не хватает Селима».
Тяжелой походкой Али спустился по узким ступенькам лестницы. Неужели он обречен на вечную разлуку с дорогими его сердцу людьми? Сначала его покинула Беатриче, потом Селим, теперь еще и Саддин. А ведь еще несколько недель тому назад Саддин не принадлежал к числу его лучших друзей.
«Некоторые события способны вразумить человека, – с грустью размышлял Али. – Но иногда бывает слишком поздно. Жизнь невозможно повернуть назад. Судьба не позволяет исправить ошибки прошлого».
– Али!
Милый детский голосок отвлек его от невеселых мыслей. Он услышал, как по мраморному полу шлепают маленькие босые ножки.
– Али, ты здесь?
– Да, моя крошка, – отозвался Али, входя в комнату. Вид очаровательной малышки, ее голосок мгновенно согнали с него всю боль и печаль. Мишель стояла перед ним босая, с распущенными белокурыми волосами. В руках у нее были салфетки, которые она связала в какой-то узел, называя его «олененком». Ночная рубашка, явно не по размеру, доходила до пола. Этот ребенок был для него подарком судьбы. Более того – спасением, хотя он этого пока не осознавал. Али опустился на колени, распахнув свои объятия.
– Тебе не спится?
Малышка подбежала к нему и бросилась на шею.
– Нет.
– Ты проголодалась? Может, позавтракаем?
– Да, – Мишель кивнула головой. – А мед есть?
– Конечно, моя дорогая. И мед есть, и лепешки, и сироп, если ты хочешь. – Он поднялся и протянул ей руку. – Давай вместе спустимся.
Али с умилением смотрел на нее. Мишель оставила привычный для нее мир. Одно время ее спутником был Саддин. Теперь на Али возлагалась задача беречь и охранять ее. Малышку преследовали страшные люди, ее мать была где-то далеко. Их разделяла вечность, но девочка так быстро освоилась, что повергла Али в полное изумление. Даже взрослые мужчины и женщины в подобной ситуации давно бы потеряли рассудок – она же не проронила ни слезинки. Иногда Али думал, что она знает больше – намного больше того, что может знать четырехлетний ребенок.
После завтрака Али, как обычно, приступил к работе. У ворот его дома уже собралась толпа пациентов. Некоторые добирались сюда несколько дней, чтобы попасть на прием к знаменитому доктору. Махмуд провожал одного больного за другим в его приемную. Али обследовал слезящиеся глаза, вскрывал гноящиеся раны, накладывал повязки, прописывал мази и эликсиры из трав. Пациенты безоговорочно верили ему. Они в точности выполняли его предписания, а некоторые даже умудрялись поцеловать полы его халата, когда он проходил мимо. Были, конечно, и другие, менее приятные посетители, которые без конца спрашивали об одном и том же, будто сомневаясь в его компетентности. Глядя на таких пациентов, Али задавался вопросом, зачем они все-таки к нему пришли, и не находил ответа.
Примерно таким был шестидесятилетний муэдзин, которого к нему привел Махмуд незадолго до обеда. Пациент жаловался на боли в горле и хрипоту. По его словам, он не мог призывать правоверных мусульман к молитве – теперь это за него делал один из его учеников. Голос муэдзина действительно был больше похож на карканье вороны. Поэтому он, несмотря на то что Али аль-Хусейн слыл среди верующих Казвина довольно сомнительной личностью, все-таки вынужден был к нему обратиться.
Али понимал, что с таким пациентом он не имеет права даже на малейшую ошибку, если не собирается покидать Казвин раньше намеченного срока. Он тщательно обследовал его шею и нащупал под подбородком небольшие узелки, которые Беатриче называла лимфатическими узлами. Она утверждала, что увеличение их размеров указывает на воспаление в какой-то части тела. Честно говоря, Али до сих пор так и не понял, в чем состоит эта взаимосвязь, но, когда учитывал этот симптом, всегда оказывался прав.
– Откройте рот, – сказал Али, вынимая из выдвижного ящичка крошечную масляную лампу и латунный шпатель, на конце которого было прикреплено маленькое круглое зеркальце. Этот инструмент он заказал по настоянию Беатриче.
У него начинало щемить сердце каждый раз, когда он вспоминал о ней. Ночи напролет они обсуждали вопросы медицинской философии, чего до этого ему никогда не приходилось делать даже с мужчинами.
Лоб муэдзина сморщился.
– Что вы собираетесь делать? – спросил он. В его хриплом голосе слышался упрек, будто Али достал из ящичка какой-нибудь символ христианства.
– Если вы позволите, я осмотрю ваше горло, – терпеливо разъяснил Али, стараясь быть вежливым. – Если причина болезни там, я смогу это увидеть. Опытный врач определяет это по знакам, которые оставляет всемилостивейший Аллах, – добавил он, чтобы убедить своего глубоко верующего пациента в своих добрых намерениях.
Муэдзина это не тронуло. Он мрачно посмотрел на зеркальце.
– А это что такое? – прохрипел он.
– Мой инструмент. Пожалуйста, откройте рот. Чем раньше я определю причину вашего страдания, тем скорее избавлю вас от болезни и тем быстрее вы вернетесь к служению Аллаху и всем правоверным.
Последний аргумент, кажется, подействовал, но муэдзин с явной неохотой выполнял указания Али.
«Остаток дня он, скорее всего, проведет в молитвах, чтобы смыть с себя следы визита ко мне», – думал Али, заглядывая в рот муэдзину. Али увидел признаки, указывающие на воспаление, – миндалины покраснели и набухли. Али вынул зеркальце изо рта муэдзина и бросил его в лоток для использованных инструментов.
– Как я и предполагал, у вас воспаление горла. К счастью, у меня есть хорошее средство.
Али направился к шкафу, в котором находились лекарства – множество мешочков с травами, привезенными со всего света, емкости с мазями, флаконы со всевозможными настойками и маслами. Под пристальным взглядом муэдзина он достал большую бутыль и налил из нее немного темно-коричневой жидкости во флакон. Потом тщательно закупорил.
– Принимайте эту настойку три раза в день – одну каплю на стакан воды – и полощите этим раствором горло. Через несколько дней вам станет легче.
Взяв в руки флакон, муэдзин мрачно посмотрел его на свет, словно сомневаясь, не налили ли ему яду.
– Что это?
– Эликсир, приготовленный из шалфея, мирры и тимьяна. Три превосходные травки, дарованные правоверным самим Аллахом в его бесконечной доброте и мудрости, чтобы облегчить их страдания, – ответил Али. Алкоголь, который он использовал в своих настойках, Али не упомянул. Правоверным мусульманам запрещалось употребление горячительных напитков, и истинно верующие, к которым, несомненно, принадлежал его пациент, строго соблюдают это правило. Ни капли спиртного, даже если оно входит в состав лекарства, которое может спасти жизнь. – Эта микстура помогает при воспалении гортани.