Она отсоединяется, а я тут же набираю номер мужа. Пара длинных гудков, во время которых я старательно перебираю в голове фразы, а затем…

Он сбрасывает!

Просто сбрасывает мой звонок, будто он на паре, а не черт знает где…

Я не успеваю возмутиться, как на телефон прилетает смс, и я срывающимися пальцами открываю ее.

«Ты должна сейчас спать»

Чего?! Я набираю ответ быстрее, чем успеваю хорошенько его обдумать.

«А ты должен быть на лекциях»

Жду пару минут, но телефон в ответ молчит, и я начинаю ноготь на большом пальце от нервов. Тишина и ожидание ответа совсем не прибавляли трезвости мыслям, и потому, выждав еще совсем немного времени, я снова «настучала» смс:

«Что случилось?»

Мне очень надо знать. Потому что, несмотря на то, что в нашей паре он был защитником, а я слабым звеном, я… Волнуюсь.

Вот так, просто, переживаю за взрослого умного мужчину, восемнадцатилетняя глупая я.

И что это, простите, за странность?

Оповещение от входящего смс заставило вздрогнуть, и я быстро открываю текст.

«Занимаюсь спасением одной симпатичной розовой попки. У меня на нее далекоидущие планы, так что не мешай, жена»

Мои щеки вспыхивают так ярко, то становится горячо, и температура тут вообще не при чем. Я забираюсь под одеяло, чтобы хоть немного спрятаться от странного стыда сама перед собой, и пишу совсем не то, что полагается приличным девушкам:

«Розовым было белье!»

На этот раз ответ приходит так быстро, что экран телефона не успевает погаснуть.

«Ну, что было под ним, мне посмотреть не дали. Но не зря же я сказал про далекоидущие планы…)»

Я даже дышать не могу от прочитанного, и вдогонку тут же летит еще текст:

«Ложись спать. Поговорим, когда приеду. Муж»

Я откидываю телефон, забираюсь с головой под одеяло, и почему-то крепко сжимаю колени. Мой «муж», оказывается, тот еще… Пошляк.

И я вообще не испытываю к этому отвращения.

Элли

Я сама не замечаю, как засыпаю прямо под одеялом, свернувшись в комочек от приятных мыслей о Крисе. Видимо, начало действовать лекарство Пинки. Просыпаюсь, когда голова свекрови просовывается ко мне в спальню, и я слышу ее чуть беспокойный голос:

— Элли. Элли, малышка, как ты себя чувствуешь?

С трудом разлепляю глаза, и высовываю наружу голову.

— Что?

— Я говорю, как дела? Градусник принести?

На самом деле, чувствую я себя вполне бодро, но Пинки все равно проверяет мой лоб ладонью, и радостно улыбается.

— Ну вот, холодная. Здоровый сон еще никому не повредил. Это отлично, потому что у меня к тебе просьба…

Она присаживается на край кровати, и я заинтересованно слушаю, тоже занимая сидячее положение.

— Я уже привезла Киру со школы, сейчас она кушает на кухне. Если ты себя хорошо чувствуешь, и больше не собираешься спать…

— Конечно, не собираюсь!

Пинки улыбается, немного виновато, но все равно радостно.

— В общем, если тебя не затруднит… Я знаю, Крис бы такое не одобрил, но… Если бы ты посидела с Кирой, мы с мистером Дриггом…

— С моим учителем?!

Я шустро вспоминаю их на парковке, и то, как напористо шла в атаку на мужчину Пинки. Неужели ее притязания оправдались?!

Пинки краснеет еще больше, но все равно продолжает говорить, глядя уже не на меня, а на покрывало.

— Да, он пригласил меня на свидание… Представляешь прямо сегодня! Я не знала, что ты приболеешь, поэтому уже согласилась…

— И правильно сделали! — я резво вскакиваю с кровати, и улыбаюсь как можно шире, чувствуя, как болят с непривычки щеки, — я уже отлично себя чувствую, и с удовольствием посижу с Кирой. Мы с ней как раз пошить собирались, а вы идите, и ни о чем не беспокойтесь!

Спустя полчаса я, наконец, выталкиваю смущающуюся Пинки за входную дверь, и про себя посмеиваюсь над свекровью. Это ж надо, все-таки заарканила неприступного, вечно недовольного мистера Дригга! Вот это свекровь! Вот это женщина!

Все еще про себя удивляясь, я шла по коридору к комнате Киры. И неожиданно краем глаза выцепила девочку совершенно в другом месте.

Я замираю напротив открытой двери в мою бывшую (теперь в мыслях я ее называю Кошмарной) спальню, и с удивлением наблюдаю за дочкой Криса.

— Эй! — тихо зову, и девочка мощно вздрагивает всем телом из угла спальни, — что ты тут делаешь?

Крепко прижимая к груди телефон, и другой рукой запихивая какие-то вещи в рюкзак, девочка вскакивает на ноги, и широко улыбается мне.

— Ничего!

Я делаю шаг вперед, подозрительно оглядывая аккуратно убранную постель, нехитрую мебель, и пустой угол, где как раз и играла Кира. Что-то царапает душу, не дает спокойно перестать смотреть, хоть и ничего подозрительного я не вижу…

— Элли, а ты поиграешь со мной? — дергает за руку ребенок, и я, наконец, отвожу взгляд от стены.

— Эээ… А во что ты тут играла?

— Да тут я просто… Фантазировала. Ну, как в мультике.

Она стоит рядом, улыбаясь мне открыто и просто, и я растягиваю губы в ответ. Не знаю, что это за игры такие — но откуда бы мне это знать?

— Хорошо, поиграем, только давай уйдем отсюда. Мне здесь… Жутковато, если честно.

Ребенок пожимает плечами, и послушно выходит за дверь. Я в последний раз оглядываю комнату — и что меня могло здесь зацепить? Кидаю взгляд на кровать, и тут же перед глазами — дохлая рыжая кошка, что была подброшена сюда неизвестным.

Бррр.

Оставшееся время мы с Кирой проводим неожиданно весело. В ее комнате немного игрушек — большую часть времени она живет у Пинки в другом городе. Но те, что есть, потрясающе красивы, и я получаю истинное удовольствие, разглядывая каждую.

Затем мы находим ее старую джинсовую курточку, у которой стали малы рукава, и потому она собралась ее выбросить. Фыркая на расточительность, я с помощью выданной Пинки швейной машинки делаю крутую жилетку — под командами и восторгами Киры. Получается так круто, что ребенок тут же натягивает вещицу — и объявляет, что жутко проголодалась.

Я кидаю взгляд на телефон, обнаруживая, что уже семь вечера, а Криса до сих пор нет. С сожалением отмечаю, что даже смски муж не прислал — и зову Киру на кухню.

Там мы решаем испечь блинов, благо Кира умеет смешивать, но Пинки запрещает ей жарить одной. Думая, что нет ничего сложного, я решаю, что справлюсь с этим сама… И претерпливаю жуткое фиаско.

— Слушай, а это можно есть? — хихикает Кира, рассматривая мои слегка подгорелые комочки теста.