Лираэль шагала все вперед и вперед, но в ней нарастало опасение, что в какой-то момент она свернула с нужной тропы и теперь идет не в том направлении. Надо было в полете приглядеться повнимательнее, сокрушалась Лираэль, ведь тогда рельеф просматривался четко, словно изящное лоскутное шитье.

– Хедж спасет меня, – слабо прошептал Ник. Голос его звучал хрипло и странно, учитывая, что доносился откуда-то с уровня ее ременной пряжки, – ведь юноша висел у нее на спине.

Лираэль пропустила эту реплику мимо ушей. Лая Псины она уже не слышала, почва под ногами сделалась топкой и вязкой. Было в этом что-то неправильное. Но впереди смутно маячили какие-то скопления – может быть, кусты? Вероятно, как раз те, что растут вдоль речушки, где ждет Сэм.

Девушка ускорила шаг. Из-за Ника ноги ее глубоко увязали в заболоченной почве. Восходящее солнце постепенно разгоняло сумерки, и теперь, подойдя ближе, она смогла разглядеть, что там впереди. Тростники, а вовсе никакие не кусты. Высокие камыши с красными метельчатыми соцветиями, благодаря которым Красное озеро и получило свое название: их пыльца осыпала берега переливчатым алым покровом.

Итак, она забрела совершенно не туда, с запозданием сообразила Лираэль. Где-то, по какой-то досадной случайности, она, по-видимому, свернула на запад. И теперь вышла на берег озера, где ее вот-вот отыщут вороны-кровавики. Хотя, пожалуй, может, и не заметят. Девушка перебросила свою ношу повыше и согнулась чуть больше, восстанавливая равновесие. Юноша застонал от боли, но Лираэль, не обращая на него внимания, шагнула в тростники.

Очень скоро жидкая грязь сменилась водой, в которой девушка утопала уже по голени. Тростники сомкнулись плотнее, их пышные соцветия покачивались над головой Лираэль. Но тут же виднелась узкая тропка: стебли были примяты, и открывался сквозной проход. Девушка побрела по извилистой стежке, что уводила все глубже и глубже в заросшее камышом болото.

Сэм выудил очередной знак из бесконечного потока Хартии и поместил его в стрелу, что держал на коленях. На его глазах знак растекся по острому стальному наконечнику, как масло. Для этой стрелы знак был последним. Сэм уже вложил знаки меткости и силы в древко, знаки полета и удачи – в оперение и знаки разрушения и изгнания – в острие.

То была последняя стрела из двадцати; и теперь все они стали зачарованным оружием великой силы – против меньших мертвых, по крайней мере. На то, чтобы заклясть все двадцать, у Сэма ушло два часа, и он слегка утомился. Юноша понятия не имел, что большинство магов Хартии потратили бы на это почти весь день. Магическое воздействие на неодушевленные предметы всегда давалось Сэму на удивление легко.

Принц работал, устроившись на сухом конце полузатопленного бревна, что торчало из речушки. На взгляд Сэма, речка была что надо: по меньшей мере пятнадцати ярдов в ширину, очень глубокая и очень быстрая. Ее, конечно, можно пересечь по бревну, а потом еще по двум крупным камням, перепрыгнув с одного на другой, но Сэм надеялся, что мертвые на это не способны.

Сэм убрал готовую стрелу в колчан, притороченный к рюкзаку Лираэль, и вскинул его на спину. Его собственный рюкзак стоял у берега, и сверху спал Моггет. Да только уже не спит, отметил про себя Сэм, нагнувшись и присмотревшись внимательнее в предрассветных сумерках. Заплата на клапане исчезла вообще, и – ни следа кота. Верхний карман опустел.

Юноша пристально осмотрелся по сторонам, но не заметил вокруг никакого движения, а того, кто замер неподвижно или прячется, в таком неверном свете не разглядишь. Он также не слышал ничего подозрительного – только журчание речушки да отдаленные раскаты грома: над раскопом, как всегда, бушевала гроза.

Моггет никогда еще не ускользал незамеченным непонятно куда, а Сэм доверял существу в обличье маленького белого котика еще меньше, чем прежде, до пережитого в странных туннелях под домом Абхорсена. Принц медленно вытащил из чехла лук Лираэль и вложил стрелу в тетиву. Меч его висел у бедра, но на заре света как раз хватит, чтобы попасть в цель на небольшом расстоянии. По крайней мере, в цель на противоположном берегу речушки; а переходить ее Сэм отнюдь не собирался.

На другом берегу что-то зашевелилось. К воде кралось какое-то существо – маленькое, белое и пушистое. «Наверное, Моггет, – подумал Сэм, вглядываясь в полутьму. – Наверное».

Существо подобралось ближе. Пальцы Сэма затеребили тетиву.

– Моггет? – прошептал он. Нервы его были напряжены под стать тугому луку.

– А то кто же, дурень! – откликнулось белое и пушистое, проворно перепрыгивая с камня на камень, а затем и на бревно. – Побереги стрелы, они тебе еще понадобятся. Сюда идут сотни две мертвых подручных!

– Что?! – воскликнул Сэм. – А как же Лираэль и Ник? С ними все в порядке?

– Понятия не имею, – невозмутимо отозвался Моггет. – Когда наша шавка залаяла, я пошел посмотреть, что происходит. Псина бежит сюда – за ней гонятся по пятам, – а вот ни Лираэль, ни твоего беспокойного друга я не увидел. А, сдается мне, вот и она – Паскудная Псина!

Последние слова Моггета заглушил громкий плеск: на противоположном берегу речушки действительно появилась Псина и тут же нырнула в воду, подняв каскады брызг, разлетевшихся во все стороны, но по большей части доставшихся Моггету.

А в следующий миг Псина уже стояла рядом с Сэмом и отряхивалась так рьяно, что парень на всякий случай отодвинул лук в сторону.

– Быстрее! – задыхаясь, воскликнула Псина. – Надо убираться отсюда! Держитесь этого берега и бегите вниз по течению!

Едва договорив, Псина умчалась прочь – легкими прыжками понеслась вдоль реки. Сэм вскочил с бревна, кинулся к рюкзаку, схватил его и, спотыкаясь, устремился следом за Псиной, на бегу задавая вопрос за вопросом. С рюкзаком Лираэль за спиной, со стрелой и луком в одной руке и своим собственным рюкзаком в другой, он вынужден был еще и внимательно смотреть под ноги, чтобы ненароком не свалиться в воду.

– Лираэль… и Ник? Что… а нельзя ли сделать остановку?.. надо переложить вещи…

– Лираэль ушла в тростники, но тут внезапно появился некромант, так что я никак не могла последовать за нею, чтобы не привести врага прямо к ней, – пояснила Псина, оглянувшись на бегу. – Вот именно поэтому нам нельзя здесь задерживаться!

Сэм тоже обернулся – и тотчас же упал на собственный рюкзак, выронив лук и стрелу. Неуклюже поднявшись на ноги, он увидел, как на противоположном берегу мертвые подручные, пошатываясь, остановились близ полузатонувшего бревна. Они стояли плотной стеной – сотни и сотни искореженных тел, громадная шевелящаяся масса. А в следующий миг все они двинулись по противоположному берегу в точности тем же курсом, что и Псина.

Среди бесчисленных мертвых подручных отчетливо выделялась одна фигура. Человек, облекшийся в алое пламя, точно в плащ, верхом на коне, по большей части уже превратившемся в скелет; последние остатки плоти клочьями свисали с шеи и холки.

Хедж! Сэм тут же ощутил его присутствие: юношу словно окатили ледяной водой, а запястья пронзила резкая боль. Хедж что-то выкрикивал – наверное, какое-то заклинание, – но принц ничего не слышал; нагнувшись, он пытался нашарить и подобрать лук и вытащить новую стрелу. Было еще довольно темно, да и расстояние неблизкое, однако для удачного выстрела не так уж и далеко – в неподвижном предрассветном воздухе.