Тим и Солджер понимающе прищурились в ответ. И Лана продолжила, подбрасывая на ладони кристалл-носитель, на который уже успела слить всю информацию, которая, по её мнению, касалась нанимателей Ли Юйши:

— Тем не менее, давайте быстро соображать. Самое главное: как мы стали командой? Ну, Тим — понятно, друзья детства, сослуживцы, все дела. Его ребят туда же запишем, хрен подкопаются. Сергей вообще мне родня… твою ж мать, так и не поговорили… ладно, не о том речь. А твои, Иван? Шерман, если его спросят — а вполне могут и спросить, даже если сам не влезет — непременно вспомнит, что мы с Глебом не были даже знакомы ещё каких-то полтора суток назад. Сверкать имперскими идентификаторами перед местной полицией — занятие нездоровое. Так что врать-то будем?

— Врать? — несколько картинно удивился Солдатов. — Зачем? Света, если ты не в курсе — все мы служили в Легионе. Официально, — наставительно поднял он палец, делая знак Тиму подождать с комментариями. — Все мы в отставке. На досуге наёмничаем помаленьку. Сговорились срубить деньжат, кто нанял — не полицейское дело, не на Атлантиде процесс пойдёт. Тим посоветовал взять в команду «тайнолова» — есть у него, дескать, на примете подруга детства из наших же, из Легиона. По совместительству — цельный бакалавр Нильсбора, не жук начхал. По связи тебя уговаривать дело долгое и малоперспективное, поэтому прилетели. В сравнении с суммой контракта это сантимы. Летели из разных точек, прибыли по отдельности. Служили в разных подразделениях, ты вообще в десанте, раньше не пересекались. Как ты выглядишь — Глеб не знал, подкатил по привычке ломиться вперёд при виде красотки. Потом встретились все разом, и ты уже почти согласилась, но твой декан подкинул тебе работёнку. Договорились, что сначала мы поможем тебе, потом ты поможешь нам. Как, сойдёт?

— Ну а если спецсредства? — прищурилась Лана. Нарисованная Солджером картинка ей нравилась, но оставались некоторые малоприятные нюансы.

— С чего бы вдруг? Мы же не преступники!

— А вот это с какой стороны посмотреть… ладно, принимаем за точку отсчёта, сейчас я проконсультируюсь.

Лана сбросила режим конфиденциальности, встала с перекрученной и обожженной детали какого-то механизма, на которой сидела до сих пор, и направилась к Шмидту. Почтенный юрист поднялся при её приближении и приосанился. Неким непонятным ей образом — вот чему завидовать-то надо! — он ухитрился принять вид деловой и представительный, несмотря на явно непривычный беспорядок в одежде.

— Миз Дитц?

— Советник, нам необходимо решить несколько вопросов. Первый.

Она произвела необходимую манипуляцию с браслетом и произнесла, глядя в глаза Шмидту:

— Светлана Дитц начинает официальную запись.

— Герхард Шмидт начинает официальную запись, — отозвался юрист так же бесстрастно.

— Светлана Дитц, бакалавр факультета сверхъестественных и паранормальных исследований Университета имени Нильса Бора на планете Атлантида передает Герхарду Шмидту, старшему партнёру адвокатского бюро «Шмидт и Смит», кристалл-носитель, содержащий отчёт о выполнении поручения, полученного Светланой Дитц от Ли Юйши, декана факультета сверхъестественных и паранормальных исследований Университета имени Нильса Бора на планете Атлантида. Кристалл следует передать господину Ли при первой возможности.

Лана протянула адвокату руку, на ладони которой лежал кристалл в защитном футляре. Шмидт взял его.

— Герхард Шмидт, старший партнёр адвокатского бюро «Шмидт и Смит», подтверждает получение от Светланы Дитц кристалла-носителя с отчётом о выполнении поручения, полученного Светланой Дитц от Ли Юйши. Носитель будет передан господину Ли при первой возможности.

— Светлана Дитц закончила.

— Герхард Шмидт закончил.

Официоз завершился, и законник, уже растворивший футляр с кристаллом где-то в недрах своего изодранного костюма, пожал Лане руку.

— С вами приятно иметь дело, миз Дитц!

— С вами тоже. Теперь второй вопрос. Готово ли ваше бюро представлять мои интересы и интересы моих людей? В тех, разумеется, пределах, которые не нарушат ваших обязательств перед другими нанимателями.

— Мы уже представляем ваши интересы, миз Дитц.

— По текущем контракту — да. Я же предлагаю вам новый.

— И в чём будут заключаться мои обязанности, если мы придём к соглашению?

Лана помолчала, формулируя.

— С минуты на минуту здесь будут копы. Не вижу, в чем нас можно обвинить…

— Я тоже, — негромко вставил Шмидт.

— …но вам не хуже моего известно: был бы человек — а закон найдётся. Мне нужно, во-первых, чтобы вы оградили от назойливости полиции тех из наших раненых, кто, возможно, будет отправлен в клинику.

— Это не проблема, миз Дитц.

— Во-вторых, поручение, отчёт о котором вы получили от меня только что — не единственное. У нас очень мало времени. Работу, порученную мне факультетом, я выполнила, по данному поводу мне больше нечего сказать или сделать. Здесь нужна полноценная экспертная группа, возможно — армейская. Мы просто не потянем. Однако каждая минута, занятая полицейским разбирательством, может очень дорого обойтись. И речь не только о деньгах. От вас потребуется минимизировать время допросов и дознаний, и сделать так, чтобы я и мои коллеги, включая раненых, могли беспрепятственно покинуть планету. Если тяжелораненым будет не показана транспортировка, их надо прикрыть по полной программе. Чтобы никто, ничего, нигде и никогда. Нанимайте хоть частных детективов, хоть частную армию. Ваши расценки мне известны, и они меня устраивают. Берётесь?

Шмидт помолчал — больше, надо полагать, для порядка — и решительно кивнул:

— Берусь. Аванс, миз Дитц?

Над головами высоких договаривающихся сторон уже кружили, выискивая место для посадки, полицейские коптеры.

Лана не знала, что раздражает её больше: жёсткий стул, головная боль или ярко-оранжевая арестантская роба, сработанная из какого-то явно химического волокна. Робу ей выдали после тщательнейшего обыска. Того самого, который профессионалы именуют «полным». Человек, отдавший приказ о нём, ожидал, очевидно, что унизительность процедуры заставит допрашиваемую растеряться. Сделает более податливой, возможно, вынудит вспылить… и ошибся просто катастрофически.

Поддаваться на провокации она отвыкла довольно давно, теряться тем более. И сейчас просто злилась. На робу, из-за которой мучительно хотелось почесаться, желательно — всем телом. На боль в виске, с которого в ходе того же обыска содрали повязку. На Тину, не успевшую по причине ареста что-то сделать с этой болью. На отсиженную задницу. На наручники, которыми её приковали к скобе, торчащей почти из середины стола. На Герхарда Шмидта, который куда-то запропал и не спешил прекратить пустую трату её времени.

На дознавателя, кстати, Лана не злилась. Во-первых, это было абсолютно бессмысленно. Во-вторых, злость на него могла помешать правильно отвечать на бесконечные вопросы. И, что важнее всего, именно этого господина ей, по всей видимости, следовало благодарить за наличие всей остальной злости. Здоровой, державшей в тонусе, помогавшей собраться.