Холодная вода… песня над рекой… чмоканье белья…

…и нечем дышать!

На всем пути до места, где остался катер, они брели молча. Только когда отчалили, Леонидыч сказал:

– Гнетущее впечатление, правда?

Митя молча кивнул.

– Поверил в фараончика?

– Не знаю, – неуверенно произнес Митя. – Но под описание подходят все известные нам приметы: и среда обитания, и похищения, и даже голос.

– Получеловек-полурыба, – хмыкнул Леонидыч. – Ихтиандр. Как говорят у нас в Одессе: мама, роди меня обратно…

Окончание фразы накрыл рев заработавшего мотора, запущенного инспектором. Катер разогнался. Деревня Пятница с богатыми особняками, среди которых пряталась старая почерневшая изба, наполненная жуткими историями, поплыла мимо и осталась позади. Леонидыч стоял за рулем как влитой – только ветер трепал редкие седые пряди, выбивающиеся из-под кепи. Глаза были скрыты под дешевыми солнцезащитными очками.

– Матвей убедительно глаголет, – сказал он, не поворачивая головы. – Даже меня проняло. А меня не очень-то заставишь верить в сказки.

– Может, так и есть? – Мите пришлось перекрикивать ревущий мотор. – Может, мы столкнулись с потусторонним существом?

– Нет, – отрезал Леонидыч. – В фараончика, который наказывает людей за грехи, я не поверю. Скорее уж в крокодила…

Он погасил скорость, чтобы волна катера не перевернула плывущую навстречу прогулочную лодку с тремя девицами в купальниках. Одна им помахала. Ни Митя, ни инспектор не ответили на приветствие.

– В одном дед прав, – продолжил Леонидыч. – Я о логове.

– Не понимаю.

– Между пропажей девушек и обнаружением останков имеется интервал в несколько дней. Животное он или человек – у похитителя должно быть логово. Место, где он спит, куда тащит своих жертв. Найдем логово – найдем и его.

Митя озадаченно потер лоб.

– Но где искать логово?

– Уж точно не на дне. Во-первых, извини, трудно в это поверить. А во-вторых, близкие к следствию люди рассказывают одну вещь. Якобы первая девчушка после пропажи какое-то время была жива. День, ночь и еще день. По останкам определили. Не знаю, есть ли здесь доля правды. Но если есть, то под водой, согласись, сложно прожить пару дней. – Леонидыч посмотрел на высокий лесистый берег на другой стороне. – Я думаю, логово где-то там.

– На берегу?

– Ага.

– Но вы сами говорили, что когда искали девушку, осмотрели весь берег.

– Верно. Облазали все заросли. И о том, что пацаны из школы милиции наткнулись на логово монстра, я не слышал.

– Тогда где оно?

– Не знаю.

Митя растерянно потер лоб.

– Давай вернемся к тому, о чем я говорил в прошлый раз, – предложил Леонидыч. – С биологической точки зрения: если бы это был не человек-амфибия деда Матвея, а, допустим, тот гребаный крокодил?

– Гребнистый.

– Ну, гребнистый, какая разница. Вот если бы в здешних водах плавал крокодил – где бы он устроил логово?

– Ну-у, – протянул Митя, размышляя, – у крокодилов нет логова как такового. Есть место гнездования, где самка откладывает яйца. Это гора листьев и грязи на возвышенном месте. А так они обитают в воде, на песке.

– Песок нам не подойдет. Песок весь на виду.

– Знаете, существуют другие хищники, находящиеся на более высокой ступени эволюции, которые тоже ведут полуводный образ жизни.

– Какие?

– Речная выдра. Надеюсь, вы понимаете, что по размерам это существо несопоставимо с нашим убийцей. Я сейчас говорю только о повадках, запрограммированных генами и длительным процессом эволюции.

– Разумеется.

– Выдра – ловкий хищник и отличный пловец. В основном охотится на рыбу, но также ловит и щук, и кроликов, и даже уток. Может сожрать до пяти килограммов свежей рыбы, поэтому для маленьких водоемов просто губительна – животные ресурсы уничтожает начисто. Когда этот зверек ловит больше рыбы, чем может съесть, он делает запасы.

– Запасы, – со странной интонацией промурлыкал Леонидыч.

Митя понял, о чем подумал инспектор, и поежился.

– Выдры селятся в норах, – продолжал Савичев, – в глубоких. Норы устраивают внутри высокого или лесистого берега. Вход в нору всегда находится ниже уровня воды. От него в гнездовую камеру поднимается наклонный ход. Воздух туда поступает через две-три отдушины, выходящие на поверхность земли, но их почти невозможно обнаружить – они спрятаны в траве или под кустами.

– Значит, что, логово водоплавающего потрошителя может оказаться под берегом? – задумался Леонидыч. – Ну да, поэтому на него не наткнулись до сих пор. Вот что. С опросами, я думаю, пора заканчивать и приступать к практическим мероприятиям. Нужно обследовать берег с аквалангом, каждый отрезок, каждый угол. Поможешь мне?

– Чем? – изумился Митя.

– За катером последишь, пока я буду погружаться. Линь подержишь. А то, может, и сам надумаешь.

Митя с ужасом представил, что ему предстоит. Вместе с Леонидычем обследовать берега, заплывать в тихие бухты, погружаться в глубокие омуты. А в это время рядом будет плавать существо, в любой момент способное напасть на них и порвать на куски.

– Может, привлечь официальные структуры?

– Никто не поверит. У нас сейчас на руках только домыслы и бредовый рассказ полоумного деда… Ты нужен мне, Димка. Если подтянуть кого-то еще, придется объяснять заново, убеждать. Вот обращусь я к водолазам из ГИМСа. Что они скажут? Скажут, спятил Леонидыч. А тебя убеждать не надо – веришь, и даже больше, чем надо. Потом, у тебя образование. Подскажешь такое, о чем я не слыхивал. Как про выдру, к примеру.

– Я говорил, что глубины боюсь. С детства не плавал по-настоящему.

Леонидыч как-то по-особому посмотрел на него.

– Если в детстве умел, тело не забыло. Проблема в голове. А с нею, думаю, разберемся.

* * *

17 июля

В половине десятого вечера старый знакомый Леонидыча полковник Сухин увидел из окна своего дома, расположенного на первой линии от воды, как его новенький белоснежный катер, стоявший у причала, вздрагивает и покачивается. Смеркалось, берег был пуст. Причал находился метрах в шестидесяти от дома, и источник покачиваний было не разобрать. Однако Павел Сергеевич недаром столько лет служил в милиции, а теперь в полиции, чтобы не догадаться о причинах.

Свою ласточку с мотором в двести тридцать лошадиных сил он приобрел прошлым летом. Он давно собирался поменять старую «казанку» на что-нибудь новое и современное, но все не получалось. Не отягощенный семейными узами, он жил в свое удовольствие – рестораны, бани, рыбалка. В свои пятьдесят семь он находился в отличной физической форме и до сих пор соблазнял молодых девиц, попавших под обаяние властных седин и решительного характера. С работой тоже был порядок. Должность в ГУВД Москвы, через которую к нему рекой текли откаты и вознаграждения, не давала повода усомниться в выборе профессии, сделанном много лет назад. Он жил не хуже других: трехкомнатная квартира, загородный дом, люксовый внедорожник, наручные часы, как у министра финансов. Что еще нужно для счастья? Разве что лодку, как у нормальных людей.