Она знала, где был речной король, по его темному силуэту на фоне неба и блеску его глаз.

— Я не убивал, — сказал он.

Ее руки начали дрожать. Она проклинала слабость.

— Нет? — осведомилась она, едва дыша.

— Серебро, — сказал он. — Я должен был утопить серебро.

— Серебро? Зачем?

— Медведь так пожелал.

— Что чертям до серебра людей? — выдохнула она.

— Не знаю. Я знаю лишь, что так велел Медведь.

— Хорошо, — сказала Вася. — Это сделано. Ты теперь усмиришь воду, речной король?

Водяной недовольно заворчал.

— Зачем? Те люди пылью, лошадьми и своей грязью портили мою реку. Они не оставили подношений. Лучше им утонуть с их серебром.

— Нет, — сказала она. — Люди и черти могут разделить этот мир.

— Мы не можем! — рявкнул водяной. — Они не прекратят. Колокола не умолкнут, они не перестанут рубить деревья и загрязнять воду, забывать нас, пока никого не останется.

— Мы можем, — возразила она. — Я тебя вижу. Ты не угаснешь.

— Тебя мало, — черные губы растянулись, открывая иглы зубов. — И Медведь сильнее тебя.

— Медведя тут нет, — сказала Вася. — А я тут, и ты не убьешь этих людей. Усмири воду!

Водяной зашипел, шире открыл рот. Вася не отпрянула, а протянула расцарапанную руку и коснулась его вязкого лица. Она сказала:

— Слушай меня и успокойся, речной король, — водяной ощущался как живая вода, холодная и нежная под ее ладонью. Она запомнила текстуру его кожи.

Он отпрянул. Закрыл рот.

— Так должно быть? — спросил он другим голосом. Он вдруг зазвучал испуганно. Но за этим была нотка надежды. Вася подумала о словах прабабушки, что черти не хотели биться.

Вася глубоко вдохнула.

— Да, — сказала она. — Должно.

— Тогда я запомню, — сказал водяной. Бушующая сила потока утихала. Вася вдохнула с облегчением. — И ты запомни, морская дева, — водяной погрузился под воду и пропал, а она не успела спросить, почему он так ее назвал.

Уровень реки опускался. Когда Вася выбралась на берег, там снова был ручей.

Мужчина, которого она спасла, стоял на берегу, когда она вышла. Она устала, задыхалась и дрожала, но не хотела спать. Она застыла, когда увидела, что он ждет, и подавила желание убежать.

Он поднял руки.

— Не бойся, мальчик. Ты спас мне жизнь.

Вася молчала. Она не доверяла ему. Но за ней была вода, ночь, лес, дорога Полуночи. Все обещало укрытие. Она боялась мужчины инстинктивно, но не как в Москве, где стены сковывали ее. Так что она встала и сказала:

— Если вы благодарны, господин, назовите свое имя и цель пребывания.

Он смотрел. Вася поздно поняла, что он считал ее деревенским мальчишкой, а она так не звучала.

— Думаю, это уже не важно, — сказала он после мрачной паузы. — Я — Виктор Андреевич, князь Серпухова. Я со своими людьми нес дань серебра в Сарай для хана — марионетки и его темника Мамая. Мамай собрал армию и не распустит ее, пока не получит дань. Но теперь серебра нет.

Муж ее сестры, отправленный Дмитрием на задание, чтобы остановить войну, не справился. Вася поняла, почему сходство привело ее сюда, и почему Медведь хотел утопить серебро. Зачем убивать Дмитрия лично, когда можно заставить татар сделать это?

Может, серебро можно было найти. Но не в темноте. Она могла заставить водяного достать его? Вася разрывалась между лесом и водой.

Владимир смотрел на нее, щурясь.

— Кто ты?

— Не поверите, если я скажу, — честно сказала она.

Он смотрел на порезы и синяки на ее лице.

— Я не хочу навредить, — сказал он. — Я не отправлю тебя туда, откуда ты убежал. Хочешь поесть?

Неожиданная доброта чуть не вызвала у нее слезы. Вася поняла, как одичала и была напугана. Но у нее не было времени на слезы.

— Нет, — сказала она. — Благодарю, — она решила. Чтобы покончить с разрушениями Медведя, ей нужен был зимний король.

И она побежала призраком во тьме.

15

Далекие и чужие земли

Луна висела у горизонта, все еще была бесконечная ночь. Вася была босой, замерзала.

Дед Гриб появился из — за пня, сжимал лукошко Васи. Он злился.

— Ты промокла, — сказал он. — И тебе повезло, что я следил за тобой. А если бы ты, я и лошадь ушли в разные полночи? Ты заблудилась бы.

Зубы Васи стучали.

— Я не подумала, — сказала она маленькому союзнику. — Ты такой мудрый.

Дед Гриб чуть оттаял.

— Мне нужно где — то высушить одежду, — выдавила Вася. — Где Пожара?

— Там, — дед Гриб указал на мерцание во тьме. — Я следил за обеими.

Вася благодарно и низко поклонилась ему, а потом сказала:

— Ты можешь найти место, где никто не увидит мой костер?

Ворча, он сделал это. Она собрала хворост, замешкалась, глядя на него, ощущая гнев и ужас — и огонь — в ее душе, ждущие свободы.

Прутья вспыхнули искрами раньше, чем она подумала. Реальность снова пошатнулась. Бесконечная тьма этого места уже давила на нее, а теперь стало в сто раз хуже.

Ее дрожащая ладонь нащупала комок в одежде, где домовая зашила деревянного соловья. Она сжала фигурку. Она ощущалась как якорь.

Свет сиял среди деревьев. Пожара вышла из тьмы, принялась за траву. Она тряхнула гривой.

«Хватит колдовать, дурочка. Ты сойдешь с ума, как старуха. Потерять себя в Полуночи проще, чем ты думаешь, — ее уши дрогнули. — Сойдешь с ума, я брошу тебя тут».

— Прошу, не надо. Я постараюсь не сойти с ума, — хрипло сказала Вася, и лошадь фыркнула. А потом продолжила пастись. Вася разделась и стала сушить одежду.

Она хотела уснуть и проснуться со светом. Но не могла. И она расхаживала нагишом, щипала руки, отходила от огня, чтобы холод разбудил ее.

Она стояла и думала, можно ли уже одеться, чтобы не замерзнуть, когда услышала вопль Пожары. Она обернулась и увидела черного коня Полуночницы, едва заметного в ночи, в стороне от костра.

— Принес всадницу, чтобы та дала еще советы? — спросила Вася у коня без тепла.

«Не глупи, — сказала Пожара Васе. — Я его позвала. Ворона, — она хмуро взглянула на коня, и он смиренно облизнул губы. — Лебедь дальше, чем я думала, а Ворон лучше знает, как добраться до нее — он знает больше об этом месте. Я устала брести, особенно, когда тебя сложно не упустить из виду. С такой скоростью мы не успеем, ты уснешь, — она направила уши на Васю. — Ты дважды спасла меня: в Москве и у воды. Теперь и я дважды спасла тебя. Между нами нет долга».