Когда Лорел села на водительское сиденье, вспыхнул экран ее телефона.

– Это Мадс, – сказала она, проверяя сообщение. – Похоже, операция «Титаник» идет полным ходом. Я рассказала другим девчонкам из королевской свиты о настоящих костюмах. И просила не обсуждать ни с кем свои наряды – предупредила, что мы собираемся устроить розыгрыш для двух претенденток.

У Эммы сердце екнуло, когда она вспомнила вчерашний разговор с Итаном.

– Ты уверена, что это хорошая идея? Может, на время оставить «твиттеряшек» в покое?

Брови Лорел поднялись домиком.

– Да ты что, это отличная идея! И мы уже не можем отступить… К тому же, – продолжила Лорел, – я тебе гарантирую, что никто не проболтается. Им самим охота посмотреть, как облажаются их конкурентки. Народ обожает всякие конфузы.

Так держать, придворные дамы, объединившиеся ради того, чтобы сделать кому-то пакость, подумала Эмма. Неприятное колкое чувство напомнило ей, что она сама однажды стала жертвой жестокого розыгрыша. Эмма твердо решила, что, как только все закончится, она сразу же выйдет из клуба «Игра в ложь».

Машина, перепрыгнув через бордюр, вползла на подъездную дорожку дома Мерсеров.

– Это кто… папа? – Лорел нахмурилась, увидев открытую дверь гаража.

Мистер Мерсер стоял возле мотоцикла. Он помахал им рукой, когда они подъехали ближе.

– Почему он дома? – пробормотала Эмма. Обычно мистер Мерсер возвращался из больницы ближе к вечеру, если только не был на вызове, а порой приходил и вовсе среди ночи.

Лорел заглушила двигатель, и девушки вышли из машины.

– Саттон, мне надо поговорить с тобой, – сказал мистер Мерсер, вытирая руки грязным зеленым полотенцем.

Эмма тотчас напряглась. Может быть, Ниша все-таки донесла на нее Мерсерам.

– Мне очень жаль, – на всякий случай сказала она.

– Ты даже не знаешь, что я собираюсь сказать, – усмехнулся мистер Мерсер. – Твоей маме звонила Жозефина Фенстермахер. Она сказала, что ты получила девяносто девять баллов за контрольную по немецкому на прошлой неделе. Это лучший результат в классе.

У Эммы запылали щеки. Лорел резко повернулась и уставилась на нее в недоумении.

– Ты?

Мистер Мерсер улыбнулся.

– Она сказала, что твоя успеваемость существенно улучшилась по сравнению с прошлым годом. Я знаю, немецкий дается тебе тяжело. Но мы с мамой так тобой гордимся!

Эмма провела рукой по волосам. Честно говоря, контрольная была довольно легкой, но она заставила себя изобразить смущение.

– Спасибо.

Мистер Мерсер прислонился к заднему бамперу «Фольксвагена» Лорел.

– Я убедил твою маму пойти на уступки. В награду за твое усердие мы снимаем домашний арест на вечер встречи выпускников и разрешаем тебе пойти на танцы. И возвращаем тебе телефон, – сказал он, протягивая ей айфон Саттон.

– Серьезно? – У Лорел загорелись глаза. – Папа, это просто супер!

Эмма сжала руку Лорел и тоже завизжала, зная, что так поступила бы Саттон. Но сейчас ее меньше всего волновал вечер выпускников.

Мистер Мерсер поднял бровь.

– Да, мы отпускаем тебя на бал, но со следующего дня ты снова под арестом. Это понятно?

– А как же традиционный поход? – заныла Лорел. – Можно, Саттон пойдет с нами?

На лице мистера Мерсера отразилась внутренняя борьба.

– Ну… Ну, я полагаю, что да.

– Йес! – воскликнула Лорел и посмотрела на Эмму. – Может, в качестве благодарности ты дашь мне поносить свои туфли Miu Miu? – С этими словами она повернулась и вприпрыжку понеслась к дому.

Эмма двинулась следом за ней, но мистер Мерсер многозначительно кашлянул.

– Саттон, не поможешь мне? – Он направился к мотоциклу. – Подержи байк ровно, пока я осмотрю покрышки.

– Конечно. – Эмма прошла за ним в гараж и схватилась за рукоятки руля.

Мистер Мерсер наклонился, изучая рисунок протектора на переднем колесе.

– Ну как, ты рада, что идешь на встречу выпускников?

– Еще бы, – ответила Эмма, пытаясь изобразить восторг. – Я вам так благодарна. Но… наверное, я этого не заслуживаю. – Она мысленно прикинула, сколько раз тайком сбегала из-под домашнего ареста.

– Ты это заработала честным трудом, Саттон. Благодари себя за отличный результат и свою сестру за то, что так хлопотала за тебя. – Мистер Мерсер выпрямился и сложил руки на груди. – Так что можешь позвонить Гаррету и сообщить ему хорошую новость.

Эмма издала саркастический смешок, глядя на свое искаженное отражение в блестящей раме мотоцикла.

– Не думаю, что Гаррета это волнует.

Мистер Мерсер нахмурился.

– Почему нет?

Эмма повернулась к полкам, забитым тряпьем, футболками, бутылками моторного масла и тормозной жидкости.

– Мы расстались, – тихо призналась она. – И мне нравится кое-кто другой, – добавила она, удивляясь собственным словам. Она подумала, что это тоже можно добавить в Список Неловкостей, но на самом деле почувствовала некоторое облегчение от того, что сказала правду. Никогда еще Эмма не открывалась взрослым и судя по настороженно-удивленному выражению лица мистера Мерсера она догадалась, что Саттон это было не свойственно.

– А этот кое-кто знает? – В голосе мистера Мерсера звучало любопытство.

– Вроде как. – Голос Эммы дрогнул, и она поморщилась, вспоминая свидание в музее. Все начиналось… сказочно. Но тут у нее перед глазами встало выражение лица Итана, когда он признался ей в своих чувствах, и его исполненный разочарования взгляд после того, как она предложила остаться друзьями. Тяжесть, поселившаяся тогда в груди, никуда не ушла.

– Ты и этот новый парень… вы встречаетесь? – Мистер Мерсер осторожно подбирал слова, как будто сомневался в правильности формулировок.

Эмма взяла с полки чистую тряпку и завязала ее узлом. Когда она снова развернула тряпку, то увидела выцветший рисунок, изображающий краба и моллюска, танцующих танго. Это была реклама ресторана или рыбного рынка, но полинявшую надпись было уже не прочесть.

– Нет, – усталым голосом ответила Эмма. – Все… сложно.

– Почему?

Она закрыла глаза.

– Наверное, у меня сейчас такой период, когда я не очень-то доверяю людям.

На мгновение лицо мистера Мерсера исказилось гримасой страдания, причины которого Эмма не могла распознать.

– Ты должна доверять людям, Саттон. Не стоит позволять…

Эмма ждала, пока он договорит, но мистер Мерсер скривил рот и отвернулся.

– Позволять что? – наконец спросила она.