– Что из этого?

Зажав одной рукой царапину на подбородке, Гомер сделал жест другой.

– Боги вырастили этот сад в память о ней. Здесь все и произошло. На этом самом месте.

Дусс окинул взглядом сад в руинах, потом недоверчиво посмотрел на собеседника.

– Откуда ты знаешь?

– Потому, что я видел это. Я видел, как был зачат твой брат.

– Этого не может быть! Ты слишком молод!

– Я старше, чем кажусь. А теперь сядь, юнец!

На этот раз Дусс повиновался, усевшись на соседний камень. Солнце спряталось за стену. Гомер одобрительно улыбнулся. Дусс, нахмурившись, убрал меч в ножны.

– Зачем ты пришел сюда?

– Из-за сна. Нескольких снов. Мне снилось это место и ты. Я понял, что мне пора.

– Пора что делать?

– Сначала скажи мне, что здесь делаешь ты?

– Мой бог велел мне прийти сюда.

Гомер довольно кивнул:

– Значит, ты признаешь, что ты сын Белорозы? Не пытайся отрицать. Ты очень похож на своего отца, Волнореза. Только пониже немного.

Бурый продолжал недоверчиво хмуриться.

– Я Дусс. А ты кто?

– Странствующий меняла историй, бродяга. Я познакомился с ней в этом зале – когда это было еще залом – как-то утром, тридцать лет назад. Она отдала мне кое-что на хранение, и я бережно хранил это все эти годы. Потом она отправилась свершать свой долг, а я смотрел. – Он вздохнул, и в эту минуту тени, казалось, сгустились вокруг него. – Какая храбрость! – прошептал он.

– Расскажи мне об этом, пожалуйста!

– Я, конечно, могу, но мне кажется, другой сделает это лучше. Ты знаешь, зачем твой бог приказал тебе явиться сюда?

– Он не говорил зачем. Боги никогда не объясняют.

Гомер заломил бровь.

– Иногда они немного раздражают, правда? Ну ладно. У меня есть еще вопрос. Спросишь ли ты его за меня, рассказав мне потом ответ?

– Что за вопрос?

– Ты ведь не сдаешься так просто, верно? Так вот, в тот день Белороза захватила с собой нож, точнее, стилет. Вандок решил, что она намеревалась убить его. Мне кажется, она использовала нож для маскировки. Мне кажется, она рассчитывала, что его обнаружат. Я хочу знать, собиралась ли она с самого начала понести ребенка от Вандока? Мне необходимо знать это! Этот вопрос не дает мне покоя вот уже тридцать лет.

Дусс криво улыбнулся:

– Меня – только шесть. Если мне скажут ответ, я передам его тебе.

Гомер кивнул и снова полез за пазуху. На этот раз он достал маленький сверток.

– Ты знаешь, на что она похожа?

– Она?

– Я всегда думал о ней как о лице женского рода. Впрочем, у богов это не имеет значения. Как ее зовут?

– Верл. Но я не знаю, на что она… он… похожа.

– Голубок.

Гомер протянул ему сверток. Дусс осторожно принял его и развернул. Он не сумел скрыть возглас удивления, а может, разочарования.

– Здесь не на что особенно смотреть, – пробормотал меняла историй. – Время от времени я насыпал ей немного зерна, чтобы она не думала, что про нее забыли, но, конечно же, со мной она не разговаривала и с тобой не будет, пока я здесь. Так что я, пожалуй, пойду прогуляюсь, пока ты будешь молиться.

Оставив свой узел лежать на земле, человек в зеленом выбрался наружу. Второй положил маленького бога на камень и стал перед ним на колени.

Минут пятнадцать или двадцать спустя Гомер снова пробрался через сплавившийся проем. Дусс завернул бога и убрал его за пазуху, поближе к сердцу. Он улыбался, но глаза его покраснели.

– Ну? – спросил Гомер.

– Он говорит, что Белороза убила бы Вандока, если б ей представилась возможность, но не надеялась на это. Она полагалась на пророчество.

Сказитель довольно кивнул:

– Именно этого я ожидал. Надеюсь, твоему брату можно доверять?

– Конечно! – Юноша откашлялся и протянул руку. – Мы покончили с делами, друг Гомер?

– Ни в коем случае! Я хочу знать все подробности! Как она бежала, и куда отправилась, и что с ней было потом, и кто организовал восстание?

Дусс посмотрел на темнеющее небо.

– Не все из этого известно мне. Есть вещи, которых я не могу тебе открыть. Остальное я охотно расскажу. Верл говорит, тебе можно доверять.

– Надеюсь – после стольких-то лет!

– Тогда пойдем к нам в укрытие, и я представлю тебя кое-кому из местных друзей. Почему бы нам не поговорить по дороге?

Так мы и сделали. Так началось восстание. Зимняя Война. Вандок прорвался на юг еще до того, как снег закрыл перевалы, но вся страна поднялась против него. Сопротивление направлялось малыми богами, которые передавали друг другу вести обо всех перемещениях тирана. К весне он уже отступал, потеряв большую часть своего войска на перевалах. Верноместь был провозглашен царем Междуморья, известного с тех пор под названием Верлия, и…

– Это не так, – заявил нотариус.

– Болван! – вскричал я. – Ты меня перебил!

– Вы искажаете факты, – отшатнувшись от меня, ответил законник.

– Ты проклятый, вшивый словоблуд! Вот возьму тебя за горло, пока все угри не повылезают из твоего длинного носа! Я рассказываю историю, от которой зависит моя жизнь, а у тебя хватает наглости совать свой…

– Господа! – буркнула старая дама. – Вмешательство было невоспитанным, ответ – излишне эмоциональным. Продолжай свою недоказуемую сказку, майстер Омар.

– Недоказуемую сказку? Как вы можете судить? И как мне теперь восстановить тот настрой, то волшебство, ту тайну, то безошибоч…

– Ну, ты, трепло! – перебил купец, который успел проснуться и теперь кисло созерцал меня со своего кресла у огня. – Ты уже не в первый раз намекаешь на то, что этот твой «Гомер», или как там его, – что это ты сам и был, двести лет назад. Ты считаешь нас слишком доверчивыми или суеверными, поддающимися запугиванию настолько, что мы спасем тебя от законной расплаты? Не забывай, ты всего лишь убийца собаки и незадачливый конокрад, и все твои хитроумные намеки насчет бессмертия не спасут твою задницу от мороза за дверью… Прошу прощения, майне дамен.

Актриса ухмыльнулась.

– Мне казалось, мы договорились, – холодно ответил я, – что мое имя на протяжении столетий использовалось для обозначения сказителей. Одного из них, участвовавшего в описанных событиях, я и имел в виду.