Скотч вроде должен был сделать свое дело, когда запах сгоревшей плоти усилился, но Хантер все еще чувствовал себя так, словно в голове тикала бомба с часовым механизмом. Таблетки от головной боли никогда не помогали ему, так что он отбросил эту мысль. Но пилюли напомнили ему кое о чем другом, и пульс его участился — Моника, девушка, которая раньше появилась в участке.

За все эти годы он видел вдоволь сумасшедших и шарлатанов; все они уверяли, что могут помочь полиции найти чье-то тело или поймать неуловимого убийцу, но интуиция подсказывала Хантеру — на этот раз он столкнулся с чем-то иным.

В Монике было нечто, отличавшее ее от других. Хантер видел в ее глазах убежденность, которую никогда раньше не наблюдал у других так называемых ясновидящих. Она не стремилась ни к широкой известности, ни к вниманию. На самом деле она выглядела испуганной, словно разговор с полицией может выдать ее кому-то или чему-то, от чего она убегала.

Хантер глубоко вздохнул и запустил руки в мокрые волосы. Ее слова по-прежнему звучали у него в ушах. «Хелен… это не было твоей ошибкой».

— Откуда она могла знать? — вслух сказал он.

Он чувствовал, как его грызет то же самое старое чувство вины. Одним большим глотком он покончил с остатками скотча. Спирт обжег горло, и вот тогда-то он вспомнил последнее, что она сказала ему.

«Он знал обо огне. Он знал, что пугало ее».

Хантер стоял прислонясь к своей машине на пустой стоянке управления полиции. Руки он глубоко засунул в карманы куртки. День был ясный, но по стандартам Лос-Анджелеса холодный. Чашка безвкусного кофе из автомата, купленная на заправке, стояла на капоте его старого «бьюика». Было десять минут восьмого утра. Доктор Уинстон позвонил им примерно полчаса назад и сказал, что уже закончил вскрытие нового тела.

Хантеру пришлось ждать не больше пяти минут, когда подрулил Гарсия и встал рядом с ним. Когда он вылез из своей «хонды-сивик», Хантер обратил внимание на его красные глаза и осунувшееся лицо.

— Чувствую, я не единственный, кто не спал этой ночью, — заметил Хантер, берясь за свой кофе.

Гарсия медленно склонил голову.

— Ну, прошлым вечером я и отколол номер с Энн.

— Что ты имеешь в виду?

— Вчера я позвонил Энн и сказал, что буду дома поздно, но она решила дождаться меня, чтобы мы вместе поели.

— Это прекрасно. — Хантер сделал глоток кофе и скорчил кислую физиономию.

— Когда я возвратился домой, Энн была на кухне. — Гарсия застегнул свой плащ. — Как только она услышала, что я пришел, бросила два стейка на сковородку. Шипение вместе с запахом жареного мяса обрушились на меня, как тонна кирпичей. Я блеванул прямо на пол кухни.

— Вот дерьмо! Это уж никуда не годится. — Они направились к зданию управления.

— Естественно, я не стал рассказывать ей о расследовании и настоящей причине, почему вдруг шипящий стейк вывернул меня наизнанку. — Он помолчал и убрал с глаз отросшие волосы. — Я родился в Бразилии, Роберт. Я практически вырос на стейках. Это мое любимое блюдо.

— И что ты сказал ей?

Гарсия натянуто засмеялся:

— Выдал какую-то ахинею, что по участку бродит кишечная инфекция.

— Она купилась на это? — Хантер вскинул брови.

— Да нет, черт побери. Энн слишком умна для таких штучек. Но сделала вид, что поверила.

Хантер понимающе улыбнулся Гарсии.

— Это еще не все. Мне нужно было принять душ. Этот проклятый запах был повсюду, как прыщи у подростка, и я был уверен, что Энн тоже его чувствует. Я отказался от обеда и примерно на час заперся в ванной. Я так тер кожу, что она стала багрово-красной, но запах так никуда и не делся. — Он поднес к носу правую руку.

— Он не на тебе, Карлос, — сказал Хантер, не вдаваясь в детали.

— А потом, как я ни крутился в постели, меня стало мутить, — продолжил Карлос. — Словно ее сгоревшее тело и расплавленное лицо стояли у меня под ресницами. Я не мог закрыть глаза. И не только я не мог уснуть, я всю ночь не давал и Энн покоя. Я знал, что начинаю снова ее пугать, Роберт. По сути она еще не оправилась после того, что произошло с делом Распинателя. Ты же знаешь.

Охранник пропустил их в главное здание и сообщил, что доктор Уинстон ждет в прозекторской 2А. Они оделись, и, прежде чем двинуться в путь к двери в дальнем конце коридора, Гарсия кинул в рот две противорвотные таблетки. Доктор сидел у стойки с микроскопами, листая отчеты. Он ссутулился, и волосы его были встрепаны.

— Никак у вас тут была «всенощная», доктор? — спросил Хантер, прикрывая за собой дверь.

Доктор Уинстон медленно поднял глаза.

— Почти. — Он слабо улыбнулся им, прежде чем подойти к столу нержавеющей стали, на котором лежало тело женщины.

Хантер и Гарсия натянули хирургические маски на рот и нос и последовали за ним.

— Тут мы имеем… — доктор Уинстон сделал паузу и покачал головой, словно у него не хватало слов для объяснения, — шедевр зла. Кто бы ни был убийца, он, должно быть, ненавидел эту женщину до мозга костей.

Теперь, когда тело женщины было распростерто на прозекторском столе, Хантер мог более ясно рассмотреть ее раны. Волдыри на торсе прорвались, и края ран были черными и загнувшимися кверху. Обнаженная плоть была обезвожена от сильного жара, но часть ее все еще сохраняла темно-розовый цвет, напоминая солнечный ожог. Голени и руки обуглились и покрылись коркой. Были видны некоторые кости. Но тем не менее от ран на ее лице Хантер не мог отвести глаз. Майк Бриндл был прав. Действительно, кожа расплавилась комками, как свечной воск.

— Я предполагаю, что, наверно, она была без сознания, когда ее привязывали к стулу, — объяснил доктор Уинстон. — Но на голове у нее нет ни ссадин, ни шишек.

— Одурманена?

— Таков логический вывод. Я все еще жду результатов из лаборатории, но уверен, что киллер не использовал внутривенное вливание наркотика.

— Почему? — спросил Гарсия.

— Тогда она тут же скончалась бы. А убийце надо было всего лишь отключить ее на несколько минут, чтобы раздеть и привязать к стулу. Чуть подольше — и он потерял бы драгоценное время.

— То есть киллер хотел, чтобы она была в сознании и могла испытывать страдания, — сделал вывод Хантер, подходя к трупу с левой стороны.

— Во всяком случае, именно таким образом, — согласился доктор. — Киллер знал, что к понедельнику его уже не будет в этом доме. Он точно знал, сколько времени может пытать ее, и, ручаюсь, использовал каждую секунду этого времени.

— Материя, пропитанная наркотиком, на нос и рот? — предположил Хантер.

— Скорее всего. — Доктор подтвердил свой ответ коротким кивком. — Обычный летучий агент. Почти точно — на основе эфира.