– Мне все равно, – пожал плечами Джонас, и это было правдой. Но он не понимал, почему Равенна пытается оттолкнуть его.

– Я незаконнорожденная. Плюс ко всему я – дочь любовницы твоего отца. Подумай, что будут говорить люди!

– Пусть говорят. Ты не та женщина, которая позволяет сплетням управлять своей жизнью.

Равенна покачала головой, и он увидел отчаяние на ее лице. Он хотел обнять ее и заставить забыть все сомнения, но он слишком уважал ее, чтобы отмахнуться от ее проблем.

– Равенна, ничто больше не имеет значения теперь, когда я нашел тебя.

– Однажды все изменится. Однажды ты проснешься и удивишься, что я делаю рядом с тобой. Разве ты этого не понимаешь? Я никогда в жизни не носила драгоценностей и платьев от-кутюр. Послушай, я выросла в бедности, а это все, – она обвела зал широким жестом, – не мое. В детстве моим любимым нарядом было платье, которое сшила мама из покрывала, которое ей отдала хозяйка. Я всегда обходилась малым.

– И это сделало тебя находчивой. Эти шторы еще никогда не выглядели так потрясающе.

– Ты меня не слушаешь! – Она топнула ногой.

– Слушаю, милая. Но я не услышал ничего важного. – Он подошел ближе. – Ты не сказала ничего, что сделало тебя менее желанной. У нас с тобой будет прекрасное будущее. Ты любишь этот дом, и его полюбят наши дети.

Равенна вздрогнула и посмотрела ему в глаза. Она выглядела… раздавленной. Еще ни разу за все время их знакомства Джонас не видел ее такой мрачной.

– Равенна? – Он не на шутку встревожился.

– Ничего не выйдет, – сказала она дрожащим голосом. – Ты хочешь превратить Девесон-Холл в дом, которого у тебя никогда не было. Ты хочешь, чтобы твои дети из поколения в поколение передавали семейные традиции.

Джонас медленно кивнул, в его душе поселилось нехорошее предчувствие.

– У тебя этого никогда не будет, если ты женишься на мне. Я никогда не смогу подарить тебе детей, Джонас. Рак сделал меня бесплодной.

Равенна криво улыбнулась, увидев молчаливый шок на его лице. Она развернулась и вышла из зала, оставив его одного.

Равенна медленно шла по тенистой улице с полной корзиной продуктов, планируя, что приготовит на ужин для мамы. Сильвия придет с работы голодной, учитывая, что она ушла еще до рассвета, а самой Равенне необходимо будет подкрепиться перед длинной сменой в кафе.

Надо сделать что-нибудь особенное, чтобы отвлечься от мыслей о Джонасе. Конечно, это все равно не поможет. Это не помогало всю неделю, что она провела в маленькой квартирке матери в этом тихом итальянском городке.

Она уверяла себя, что поступила правильно, уехав в то утро. Что еще она могла сделать? Оставаться любовницей Джонаса до тех пор, пока он не встретит женщину, которая сможет дать ему все, чего он так хочет? Ужас на его лице, когда она призналась в своем бесплодии, что-то в ней сломал. Неужели она действительно рассчитывала, что это не будет иметь для него значения? Как глупо.

Равенна поднялась по ступенькам и открыла дверь квартиры, натянув на лицо некое подобие улыбки.

– Я пришла. – Она распахнула дверь и вошла внутрь. – По дороге зашла в твою любимую кондитерскую…

– Равенна…

Она застыла на пороге, услышав знакомый низкий голос.

– Джонас, – выдохнула она.

– Дай помогу. – Он быстро подошел и взял тяжелую корзину из ее онемевших рук. Прикосновение его горячей руки привело ее в чувство.

– Где моя мама?

– Она ненадолго ушла. Не волнуйся, с ней все в порядке. Просто она подумала, что нам нужно поговорить наедине.

Тысячи вопросов крутились в голове Равенны, но она не могла вымолвить ни слова, сердце стучало как сумасшедшее.

– Зачем ты здесь, Джонас?

– Может, присядем?

– Я не хочу говорить, Джонас. Просто не могу.

– Я тоже не хочу говорить, но мы должны это сделать.

Равенна не могла просто развернуться и уйти. Однажды она уже сделала это, но теперь у нее просто не хватит сил.

– Пойдем на кухню.

Возможно, если она себя чем-то займет, то сможет хоть как-то контролировать себя. Ее ноги предательски дрожали, когда она вела его на маленькую кухоньку. Сердце ее дрогнуло: он стоял так близко, что она могла прикоснуться к нему. Равенна забрала корзину из его рук и начала разбирать продукты, старательно избегая его взгляда.

– Зачем ты приехал, Джонас?

– Ты даже не посмотришь на меня? – попросил Джонас, и ее пульс мгновенно ускорился.

Она отвернулась к раковине, чтобы вымыть овощи.

– Просто скажи, что хотел сказать.

– Прости.

Равенна замерла, не донеся нож до разделочной доски.

– Тебе не за что извиняться. Ты был предельно честен со мной.

Ее руки двигались с легкостью, достигнутой большой практикой. Равенна ловко резала лук, едва касаясь ножом доски. Так она могла делать вид, что полностью сосредоточена на продуктах.

Ей хотелось взять в ладони его напряженное лицо и прижаться к его плечу. Лучше бы она просто выставила его за дверь! Вот только никто не сдвинет его с места, пока он не добьется своего. Равенна с грохотом уронила нож на столешницу.

– Я не могу, Джонас. Прошу тебя, уходи.

– Нет. – Он подошел вплотную к Равенне и развернул ее к себе лицом. – Я люблю тебя, Равенна, и я никуда не уйду.

– Ты…

– Я люблю тебя. – Его глаза сверкнули серебром, и Равенна почувствовала, как подгибаются ее колени.

– Это невозможно…

Он заправил отросший локон ей за ухо, и ее сердце сжалось от этого нежного жеста.

Я не говорил этого раньше, потому что и сам не понимал. Я знаю, что вел себя как идиот, просто я никогда раньше не был влюблен.

– Это не любовь, это желание. – Равенна не спешила верить ему. – Ты просто испытываешь жалость ко мне.

– Жалость? Да мне хотелось свернуть тебе шею за то, что бросила меня вот так, не сказав ни слова. Ты хоть представляешь, как я волновался? С тобой могло случиться что угодно.

– Я сама могу о себе позаботиться. – Она ошеломленно смотрела в его лицо.

– Я знаю. Именно этого я и боюсь: что я не нужен тебе настолько, насколько ты нужна мне.

– Джонас. – Не отдавая себе отчета, она провела ладонью по его небритой щеке, увидев неподдельную боль в его глазах.

– Я люблю тебя, Равенна, и это не только страсть. Я люблю тебя уже давно, просто до бала я этого не понимал.

Равенна зачарованно смотрела в его глаза, боясь поверить его словам.

– И я думаю, что ты тоже любишь меня.