- Не переживай, не обидел.  Я расскажу, если тебе интересно… - не понимая зачем, проговорила я и готова была ударить сама себя, откуда вообще взялась эта волна откровения, точно обстановка во всем виновата.

- Если тебе сложно, я не настаиваю!

- Ничего сложного… - хмыкнула я и заговорила, выливая все, что скопилось за все эти годы.

Говорила я долго, рассказывая, как прекрасно было, когда маменька была жива. Как она любила сад и со мной в нем играть, делать букеты, как она много проводила со мной времени, часто обучая меня всему сама, и как папенька часто смеялся, проводя с нами вечера на пролет. Тогда все было таким живым, нужным. А после маменька умерла при родах, как сказал лекарь непредвиденные осложнения, не спасли ни лекарские артефакты, ни его сила. И нет, я не стала винить в этом брата, маменька его ждала и я ждала вместе с ней, разговаривала с ее большим животом, каждый раз напоминая, как сильно люблю. А потом в один миг просто стала взрослее, да и придворные в этом помогли. Сколько благородных дам готовы были остаться во дворце приглядываться за маленьким наследным принцем и не счесть, но не ради братика, а ради привилегий и короны. А сколько из них произносили мне слова соболезнования, при этом не глядя на меня, а проверяя, где именно папенька и слышит ли он, как сильно они скорбят вместе с нами. Так что то, что я стала такой, есть и их заслуга, но я вообще не жалею. Пакостила, выпроваживала их из дворца, сама подолгу проводила время с Домиником и если бы все повторилось, сделала бы так еще раз!

- И как заключение. – Тихо хмыкнула я. – Я не верю в прекрасные слова и вмиг вспыхнувшую любовь!

27. Арданиан.

- И как заключение. Я не верю в прекрасные слова и вмиг вспыхнувшую любовь! – Тихо проговорила Аннабелль, но в ее глазах читался вызов.

Говорить, что-то сейчас я не видел смысла, она все равно не поверит, тут нужно будет долго и упорно доказывать не словами, а действиями. Не дав себе и секунды передумать, я взял маленькую ладошку Белль в свою руку и, наклонившись, поцеловал ее, благо стол был не большой и такой маневр я спокойно смог сделать.

- Я не буду говорить тебе, что ты не права. – Поглаживая руку моей девочки большим пальцем, спокойно проговорил я. – Но я постараюсь доказать тебе, что не всегда так, как ты привыкла считать и в отдельных случаях бывают и исключения.

- Ты думаешь, недели тебе хватит, чтобы что-то доказать? – В привычной для нее, насмешливой манере поинтересовалась она.

- А кто сказал, что только неделя? – Выгнул я бровь и посмотрел на вмиг окаменевшее лицо.

- Но… - как-то неуверенно начала Белль, но не прошло и пары секунд замешательства, как она стала прежней. – Если ты надеешься, что сможешь помешать мне поехать во дворец, то сильно ошибаешься.

- Я и не запрещаю, понимаю, насколько это важно для тебя. – Ничуть не слукавил я, если раньше мне было еще много непонятно, то сейчас все происходящее видеться под другим углом.

- То есть? – Приподняла свои брови Белль.

- Проведаешь и вернешься, а я дальше продолжу завоевывать твое сердце.

Кинув на меня хмурый взгляд, Белль выдернула свою руку из моей руки и переключилась на еду, явно не желая со мной больше разговаривать. На такое поведение я мог только улыбнуться, то, что Белль открылась уже хорошо, чтобы она там не говорила, а все остальное будет. Терпения у меня достаточно, оборотни вообще целеустремленные и чем больше моя девочка будет убегать, тем больше у меня будет решимости.

Вот только эти поездки во дворец, умом понимаю, что нельзя запрещать, потому что тогда никакие ухаживания не помогут, но и отпустить не могу. Придется завтра говорить с отцом и договариваться, что нас не будет. А когда она признает меня своим мужчиной, станет легче, и волк не будет кидаться на каждого встречного, видя противника.

- Предлагаю выпить за тебя. – Решил я прервать тишину, а то так и просидим все свидание, не сказав ни слова.

- Хороший ход. – Хмыкнула Белль, но взяла фужер и пригубила эля.

Так посмотреть и не скажешь, что она в таверне может большой бокал эля выпить, а я собственными глазами видел, как она выпила почти два, когда сидела с девочками и рассказывала истории из дворца.

- А я всегда мечтал, чтобы у меня был младший брат или сестра. – Улыбнулся я грустно, на откровение нужно отвечать откровением, так всегда говорила матушка.

- Не получилось? – Как бы спросила, а как бы кивнула Белль.

- Да, можно и так сказать. Оборотни не часто могут забеременеть в общем, но у матушки после меня были какие-то осложнения, знахарка сказала, что это невозможно.

- Печально…

Я только кивнул, воспоминания, как матушка часто тискала детей своих подруг и знакомых всегда врезались в сознание. В детстве я часто считал себя виноватым в этом, когда услышал матушкин рассказ одной из волчиц, и только повзрослев смог понять, что на все воля Светлой Матери.

- Почему ты взяла на работу лиса? – Не удержался я от вопроса, который я никак не могу разгадать.

- А сам как думаешь? – Коварно прищурилась Белль, отлаживая столовые приборы.

- Не знаю, потому и спрашиваю.

- Понравился он мне. – Хмыкнула она, а я рыкнул, хотя понимаю, специально дразнит чертовка, не боится.

- Понравился? – Зачем-то переспросил я, понимая,  что внутри поднимается буря негодования.

- Да, рыжий такой, как солнце. Глаза невинные, добрые и верит всяким байкам о проклятии.

- О каком проклятии? – На миг замер я.

- Говорит, что прокляли его, неудачу притягивает.

- И ты спокойно взяла его на работу, зная это?

- Конечно, будет рядом с тобой ходить и своей неудачей напитывать. – На мой застывший вид, я услышал веселый смех Белль, что разнесся по ночному лесу.

Как же она смеется, запрокинув голову и прикрывая ладошкой рот. Я, как ненасытное животное старался запомнить ее каждое движение, чтобы прокручивать в голове и вспоминать. Да я сам готов смешить ее, только бы еще раз увидеть эту картину.

- Ты чего? – Вскинула бровь Белль, резко прекращая смеяться.

Не знаю, что она увидела, но ее брови сдвинулись в переносице, нахмурившись. То ли волк, то ли я обезумел, но держать себя в руках стало невыносимо, рядом с ней у меня начинается помутнение рассудка.

В считанные секунды я оказался рядом со своей девочкой, она все так же сидела на своем стуле, ее глаза расширились от удивления, когда я навис над ней и указательным пальцем разгладил складку между бровей. Не пристало моей девочке хмуриться.

Как в тумане я очертил рукой ее лицо, которое она запрокинула, всматриваясь в ее глаза. А после с рыком полной капитуляции поцеловал свою принцессу. Ее нежные губы, сладкий запах, ускоренно бьющееся сердце и подрагивающая от волнения грудь – все, о чем я мог думать. Моя сладкая девочка плавилась под моим натиском, не прекращая, впуская мой язык в свой очаровательный ротик, давая мне насладиться собой.