По кабинету пронесся вздох облегчения. Похоже, помощью мемуаров, изучаемых на военной истории, воспользовался не только Якоби. Лина снова заглянула в журнал:

– Кадет Юлдашев, просим Ваше письмо!

На этот раз встал кадет очень привлекательной внешности: не очень высокий, с приятным лицом и ярким румянцем. Он откашлялся ломким баском и развернул свиток несколько раз обмотанный шелковой лентой:

– Дорогая моя Ильзелла, у меня к тебе есть несколько поручений. Я умоляю тебя:

1) не впадай в меланхолию,

2) заботься о своем здоровье и опасайся весенних ветров,

3) не ходи гулять одна – а ещё лучше вообще не ходи гулять,

4) будь полностью уверена в моей любви. Все письма тебе я пишу, поставив перед собой твой портрет.

5) Я умоляю тебя вести себя так, чтобы не пострадало ни твоё, ни моё доброе имя, также следи за своей внешностью. Не сердись на меня за такую просьбу. Ты должна любить меня ещё сильнее за то, что я забочусь о нашей с тобой чести.

6) И под конец я прошу тебя писать мне более подробные письма. Я очень хочу знать, приходил ли навестить нас шурин Хофер на следующий день после моего отъезда? Часто ли он приходит, как обещал мне? Заходят ли Лангесы иногда? Как движется работа над портретом? Как ты живёшь? Всё это, естественно, меня чрезвычайно интересует».

К тому моменту, как Юлдашев закончил чтение, класс уже хихикал, но Александрина взглядом остановила насмешки над густо покрасневшим парнем.

– Скажите, кадет, чье письмо Вы брали за образец?

Ученик так мялся, что фея сама догадалась:

– Вероятно, это письмо Вашего отца к матушке. Могу сказать, что это неплохой образец семейного письма. В нем видна забота мужчины о своей женщине, причем не пустые комплименты, а беспокойство о здоровье и развлечении молодой женщины, вынужденной проводить время дома. К сожалению, писать такие письма молодой незамужней девушке, не связанной с Вами хотя бы брачным договором не стоит – ее родственники могут оскорбиться. Садитесь кадет, оценка «хорошо», следующий – кадет Элмерт. Прошу!

Все занятие Александрина выслушивала попытки кадетов написать любовное послание, мягко комментировала, подсказывала, а в конце дала задание:

– К следующему занятию вы должны описать любую юную леди, с которой встретитесь на балу.

Молодые люди недоуменно стали переглядываться, и тогда Лина уточнила:

– Описание делите на три этапа: первый – внешность. Напишите, что вам понравилось в ее облике, а что не очень. Второй этап – душевные качества. Выделите, что понравилось, и что не очень. Третий этап – оценка перспектив этой юной леди, как будущей супруги офицера. На сегодня все, все свободны!

Старший курс покидал кабинет в молчании. Едва последний кадет вышел, в двери заглянул полковник Олдстоун:

– Госпожа Роден, чем Вы сумели так озадачить выпускников? Они меня едва заметили!

– Надеюсь, Вы их пожалели и не стали делать замечания? – улыбнулась в ответ Александрина.

Полковник ей нравился, была в нем какая-то спокойная надежность.

– Не стал, но умоляю, откройте тайну?

– Всего лишь предложила оценить дам на завтрашнем балу с точки зрения пригодности к роли жены офицера.

– О! Непростое дело! – признал мужчина. – Но не слишком ли Вы торопитесь, госпожа Роден? Эти мальчишки…

– Большая часть этих мальчишек уже помолвлена, – вздохнув, напомнила ему девушка, – и поверьте, чем осознаннее они будут смотреть на женщину, тем больше шансов сделать их брак удачным.

– Откуда Вы можете это знать? – поджал губы полковник и тут же извинился: – простите меня, госпожа Роден, я не должен был…

– Я понимаю Ваши сомнения, господин Олдстоун, – Лина подпустила в голос холодка, – конечно, я не замужем, но у меня есть мать и четыре старшие сестры. Три из них уже замужем, четвертая помолвлена. Самой счастливой выглядит та, которая шла замуж с открытыми глазами. Будущий супруг привез ей свои доходные книги, познакомил с детьми от первого барка, обрисовал круг обязанностей и перспективы. Серена не пожалела о своем выборе. А вот Ианикия… Романтика, любовь, и полное не понимание того, что молодой семье надо на что-то жить. Теперь они вдвоем живут в доме родителей мужа, и моя сестра в каждом письме жалуется, что совершила ошибку, поспешив с замужеством.

– О! – полковник не нашелся, что сказать и перевел тему: – Вы позволите сопроводить Вас на ужин?

– С удовольствием, – девушка положила руку на локоть мужчины, мысленно ругая себя за то, что разболталась о своей семье.

Сестры действительно ей писали. После того, как они выходили замуж, переписка с благотворительной школой не была чем-то компрометирующим, правда, они предусмотрительно запечатывали свои послания в два конверта: на одном было написано название и адрес школы, и только на втором имя получателя.

Лина не часто отвечала сестрам. Поначалу слишком сильна была обида, а потом очень ясно поняла, что ее используют в качестве жилетки: выговориться, пожаловаться на проблемы, или, наоборот, – похвастаться своими успехами зная, что ей никогда не выйти замуж и не стать матерью. Что ж, ее удел – учить чужих детей и пореже появляться на улице, ведь к темным магам до сих пор относятся недоверчиво. Но одно дело – осознавать свои перспективы, а другое – постоянно читать их между строк в сестринских посланиях. И Александрина дала себе слово не поддаваться на душеспасительные беседы и свести общение с сёстрами к минимуму.

В этот раз атмосфера за столом была более оживленной – офицеры тоже предвкушали бал, пытались отказаться от дежурства и шутливо перебрасывались замечаниями о том, какие непривлекательные дамы будут сопровождать юных леди:

– Мне кажется, что госпожа директриса намеренно выбирает самых страшненьких, – смеясь, уверял один капитан, – чтобы воспитанницы на таком непривлекательном фоне сияли ярче.

Услышав это, Александрина на миг задержала дыхание, а потом самым сладким голосом ответила:

– Так вот почему господин генерал отправляет Вас, капитан следить за порядком на балу, чтобы на таком непривлекательном фоне все кадеты смотрелись отчаянными красавцами.

На миг воцарилась тишина, капитан побагровел, а потом послышались смешки и легкие аплодисменты:

– Браво, госпожа Роден! Нам не стоило забывать, что говорить плохо об отсутствующих нехорошо! – сказал майор, преподающий математику.

Остальные мужчины молча встали и поклонились, приветствуя девушку.

После ужина полковник проводил девушку до коридора, но дальше не пошел:

– Боюсь, мои коллеги недостаточно сдержанны, – мягко сформулировал он.

– Скажите прямо, полковник, Вы опасаетесь сплетен, – ответила девушка, – но я Вас не виню, спасибо, что уделяете мне время.