— Зачем ты так напился? — укоризненно заметила я, усаживая его и устраиваясь рядом.

— Это все коктейли, — ответил он и ухмыльнулся. — Хорошо, что Рената меня не видит. Господи боже мой! А ведь больше пить я не буду, да и есть тоже! — добавил он и перестал улыбаться.

— Может, не стоит? — сказала я, заглядывая ему в глаза. — Рената поймет. Все равно она здесь долго не пробудет, уедет в Москву или еще куда-нибудь, постепенно ты ее забудешь.

— Что ты такое говоришь?! — возмутился Ганс и выпрямился.

Его глаза заблестели, он даже кулаки сжал.

— Дело я говорю, — упрямо произнесла я. — Мой любимый уже столько лет хочет стать человеком! Наверное, не так уж сладко жить вечно! Пойми, что ты сейчас на светлой стороне, на стороне добра, а завтра перейдешь на темную.

— Ах, Лада, все так условно! — отмахнулся он. — Добро, зло! Кто точно знает, где кончается одно и начинается другое?

Ганс произнес это так серьезно, что мне показалось, он начал трезветь.

— Но есть общепринятые нормы морали, — возразила я.

— Странно, что Лол цитировал о гибели Сатаны, — пробормотал Ганс. — Вот это мне странно!

— Почему? — удивилась я.

— С детства у нас в семье ежедневно читают вслух Библию, и я ее назубок выучил. Но я всегда думал, что добро не может существовать без зла, иначе как тогда определить, где оно. Ты представляешь мир, где напрочь отсутствует зло? Тогда движение остановится, а без движения нет жизни.

Я с изумлением на него смотрела. Столь серьезные рассуждения, и тем более в состоянии опьянения, меня удивили. Видимо, Ганс давно мучился этими вопросами, а алкоголь настолько его расслабил, что он решил поделиться своими мыслями.

— Чтобы найти ответы на подобные вопросы, — заметила я после паузы, — совсем не обязательно переходить на сторону зла.

— Дело не в этом, — ответил Ганс. — Я люблю Ренату и потому хочу стать таким же, как она.

— А мне кажется, что ты хочешь заодно избавиться раз и навсегда от своих комплексов.

— Возможно, — пробормотал он.

Я не выдержала, вскочила и начала в волнении ходить вдоль скамьи. Ганс следил за мной взглядом.

— Ты сам не понимаешь, на что идешь! — говорила я. — Не делай этого! Люби Ренату в образе человека! Вампиры в основной своей массе отвратительные, бессердечные, кровожадные монстры, раздираемые изнутри противоречиями намного страшнее твоих детских комплексов. Что ты об этом знаешь?!

Ганс вскочил. Я остановилась, глядя прямо ему в глаза.

— Я принял решение, Лада, — твердо заявил он. — И оно не изменится. Так что не трать попусту слова.

— Ясно.

Мы без приключений добрались до моей гостиницы. Ганс поблагодарил меня за чудесный вечер и галантно поцеловал руку.

— До завтра, — попрощался он. — Надеюсь, ты пойдешь с нами. Мне бы этого очень хотелось.

Я увидела, как задрожали его губы, а лицо стало испуганным, словно у маленького мальчишки, попавшего в темную комнату. Но это длилось всего лишь миг. Ганс выпрямился и улыбнулся. Я махнула ему рукой и ушла в гостиницу.

Приняв душ, я легла в кровать, но уснуть не могла. Я понимала, что все неправильно, так быть не должно, мне было до слез жаль Ганса. Я даже хотела поговорить с Ренатой, попытаться как-то повлиять на нее.

— Был бы здесь Грег! — в отчаянии сказала я. — Он бы точно сумел все разъяснить Гансу, он бы смог его отговорить, переубедить! Ну почему, почему у меня ничего не получилось?

Я встала, накинула махровый халатик и вышла на балкон. Ночь была прекрасна. Чернильное небо искрилось крохотными звездочками, теплый ветерок доносил запах травы и цветов. Я подставила ему разгоряченное лицо и закрыла глаза.

«Я сюда приехала, чтобы хоть что-то узнать о Рубиане Гарце, — подумала я. — Но все еще далека от своей цели. Если бы Грег был со мной! Я больше не в состоянии выносить его отсутствие!»

— Если бы Грег был со мной! — повторила я вслух и открыла глаза.

Из-за дерева, нависающего над моим балконом, показался тонкий серебряный серп луны. Его лучи пробились сквозь листву и упали на меня. Я невольно прищурилась от серебристого посверкивания, мне показалось, что сотни длинных тончайших игл полетели вниз. И вот на одной из этих лунных иголок я увидела Ли-лу. Она соскользнула по ней ко мне, словно по перилам, и уселась на каменную балюстраду балкона. Лила тщательно расправила пышный подол бледно-розового платья, приподняла сползшую на лоб атласную ленту и вздохнула, вскинув на меня прозрачные голубые глаза. Лунные лучи падали на ее кудряшки, и они казались серебряными.

— Лила! — бросилась я к ней. — Как там Грег? Я больше не могу оставаться в неведении!

— По-прежнему, — ответила она. — Завтра Лунный день.

— Я в курсе, — ответила я и поникла. — Рената пригласила меня на обряд, — сообщила я, хотя понимала, что Лила и без меня все знает.

— Хочешь пойти?

— Не знаю, — честно ответила я. — Если бы Грег был со мной!

— Твоя душа так пылает любовью, что даже мне тепло, — заметила Лила. — Я люблю игры, — не к месту, как мне показалось, добавила она.

— Это понятно, — улыбнулась я. — Ведь ты, по сути, ребенок.

— Тебе так кажется, — улыбнулась она в ответ. — Но я часто играю. Мне доставляет удовольствие придумывать что-то новое, а потом пытаться это осуществить.

Я слушала ее, не понимая, куда она клонит.

— Когда мне скучно, — продолжала она и, поймав мой изумленный взгляд, звонко рассмеялась, — да-да, Лада, вечная жизнь на самом деле такая скука! Так вот, когда мне становится особенно скучно, я создаю себе подружку.

— Кого?! — спросила я и тоже рассмеялась. Лила вдруг стала грустной. В ее голубых глазах задрожали точки зрачков. И вот они начали расти, стремительно увеличиваясь. Я словно упала в непроглядную черноту и оказалась в маленьком зеленом дворике. Посередине находилась детская песочница под деревянным грибком. Две девочки лепили из песка пирожки и о чем-то весело болтали. В одной из них я сразу узнала Лилу. Правда, она выглядела обычной девчонкой лет пяти, пухленькой, румяной, с золотистыми кудряшками. Ее подружка была примерно одного с ней возраста, черноволосая и кареглазая.

— Ленка, — говорила кареглазая девочка, — ты слепила кривой пирожок. Гости будут смеяться!

— Сейчас поправлю, — ответила та и начала постукивать пластиковой лопаточкой по песочной форме.

В этот момент я словно вынырнула обратно и увидела бледную воздушную Лилу. Она как будто смотрела в глубь себя не моргая.

— Значит, тебя раньше звали Лена? — тихо спросила я, но она не ответила.

И вдруг стала пальцем рисовать в воздухе. Я чуть отодвинулась и с изумлением увидела, как появились контуры фигуры маленькой девочки. Она становилась все более реальной, но… даже не знаю, как точнее сказать. Она походила на компьютерную копию. Я поняла, что Лила каким-то неведомым способом создала свою черноволосую подружку из прошлого. Та спокойно поздоровалась со мной, забралась на балюстраду балкона и уселась рядом с улыбающейся Лилой. Они начали болтать как ни в чем не бывало. Я смотрела, ничего не понимая. Минут через пять Лила подняла руку, коснулась правого виска девочки, и та мгновенно исчезла.