– Мы не найдем озеро. – уверено заявила Танечка. – Я совсем потерялась.

– Глупости. – я не знал, что делать с покусанной рукой, а кровь текла сильно. – Пойдем обратно и все найдем.

Пройдя не меньше километра в обратную сторону, мы поняли, что заблудились окончательно. Я шел уже с большим трудом, у меня высохли губы, а в глазах прыгали жирные черные мухи. Потом появились настоящие мухи, только не черные, а зеленые. Они садились мне на руку и жадно лизали кровь. Танечка их отгоняла, но они садились снова и снова.

– Надо перевязать. – сказала она. – Снимай шорты.

Я снял. Она разорвала их с огромным трудом, а лоскутами перевязала мне руку. Ткань сразу пропиталась кровью и присохла к руке.

Мы еще пытались ходить кругами, но уже не далеко. Шакалы снова приблизились. Я хотел выстрелить, но пистолет заело из-за песка, я попробовал его прочистить и сломал спусковой крючок.

– Нас съедят. – сказала Танечка.

Подумала и добавила:

– Еще можно помолиться Богу.

– Мама говорит, что Бога в Советской стране нет.

– А моя говорит, что об этом нельзя говорить другим людям, но он сидит на небе и помогает, если молятся.

– А ты умеешь молиться? – поинтересовался я.

– Нет. – созналась Танечка. – Но может его просто попросить? Он поймет, что нас не учили молиться и поможет так…

Мне затея не нравилась.

– Надо стать на колени. – посоветовал я.

– На коленях молятся арабы. – с сомнением вздохнула она. – Кажется у них другой бог.

– Знаешь, нам наверное все равно. Может хоть один из двух богов согласится помочь. Можно стать на колени, а молиться по-русски, тогда один подумает, что просят его, а другой, что его. Может даже запутаются и помогут оба.

Мы стали на колени. Я ждал, но песок был таким горячим, что я заерзал.

– Боженька! – начала Танечка. – Помоги нам отсюда выбраться!

– Мы тебя очень просим! – добавил я.

– Надо ему что-то пообещать. – вспомнила она. – Самое сокровенное.

– Боженька, я тебе обещаю, что не буду больше обижать маму. – сказал я первое, что пришло в голову.

– А у меня можешь взять все секретики. – не пожалела Танечка. – Даже тот, что за помойкой и тот, который у стены, из золотинки и фантика.

По сравнению с этим мое обещание показалось каким-то мелочным. Шакалы подходили смелее.

– А у меня возьми магнит, самый мощный, от локатора. Он может смагнитить даже молоток и даже скрепки через стенку тумбочки.

Все изменилось.

Ветер явственно сменил направление и стал дуть порывами. Потом стих совсем и подул снова, а потом как-то странно дунул у самой земли, собрался песчанным вихриком и потянул за собой. Мы встали и пошли, куда он нас звал.

Мы останавливались, если он стихал и шли снова, когда он начинал путаться под ногами. Был уже вечер, когда мы пришли прямо к нашему дому. Нас отругали и сказали не водиться друг с другом, а доктор сделал мне сорок уколов от бешенства прямо в живот. И еще мне руку зашивали иголкой, я орал и брыкался, но медсестра держала крепко.

Конечно, родителей мы не слушали и часто играли с Танечкой, но за черту никто из нас больше никогда не ходил. Ксюшка принесла с берега озера мой оплавленный камень. Я выменял его у нее на осколки стекла от цветных аэродромных прожекторов. Они с Лешкой рассорились и она ему так и не показала дорогу. Лешка попытался найти озерцо сам, но вернулся ни с чем. Потом взрослые ездили на машине, но тоже ничего не нашли. Отец сфотографировал этот район с самолета, – большая фотография долго висела у нас на стене – но этого оазиса на ней не было…

… а потом шестнадцатую авиационную эскадрилью Черноморского флота вывели из Египта, и мы полетели домой на гражданском самолете. Уже в Донузлаве я заметил, что возле моих ног всегда играет ветер. Хоть чуть-чуть, даже когда его не было вовсе. Я не чувствовал ветра лишь возле воды и в закрытых помещениях. А когда он был, всегда отвечал моему настроению, как будто остался с того для со мной навсегда… – Сергей нехотя выбрался из детских воспоминаний. – Привезенный из далекой пустыни камень долгие годы не давал мне покоя. Я покажу тебе его. Потом я повзрослел и понял, что никакого марсианского корабля быть не могло. Астрономические исследования убедительно доказали безжизненность доступного для исследования пространства.

– Жалко. А почему никто кроме Ксюши и вас с Танечкой не нашел того места? – спросила Инна.

– Сказать, что не знаю, будет неправда, потому, что я бывал в этом мире много раз. Сказать, что знаю – тоже неверно, потому что не могу объяснить, где это и что это. Но потом я заметил, что сильные эмоции вышвыривают в этот мир. Страх, потрясение, удивление, желание – что-то изменяется, и ты оказываешься в другом мире.

– Надо же как… – тихо произнесла Инна. – А ведь я точно так же молилась, когда встретила тебя…

– Ты догадалась? – тихо спросил Сергей. – Мы встретились в парке, который не здесь… или не сейчас… или мы не видим его.

Инна снова почувствовала неприятный холодок на коже.

Белая ночь осторожно сгущала сумерки, во многих окнах гасли, засыпая, лампы. Ветер радостно носился по Малому проспекту, как отпущенная с привязи собачонка – сначала выдернул газету из урны, потом взялся катать по дороге оставленную кем-то бутылку.

– Как много сегодня случайностей… – Инна покачнулась на бордюре. – Случайность – это монетка, поставленная на ребро. Никто не знает, как она упадет… Почему-то мне опять тревожно.

– Никаких случайностей не бывает. – Сергей уверенно покачал головой. – Все происходит либо почему-то, либо зачем-то. Мне иногда жутко хочется выяснить эти закономерности. И узнать, кому выпала монетка…

– Ты о той, которую я нашла?

Сергей кивнул и остановился у дороги. Из дальнего проулка выехала машина и, набирая скорость, рванула к перекрестку. Сергей удержал Инну за руку.

– Нам зеленый. – удивилась девушка.

– Пусть проедет, спешить нам все равно некуда. А то водитель отвлечется или тормоза не сработают…

Машина с ревом проскочила перекресток.

– Сумасшедший! – воскликнула Инна с испуганным удивлением.

– Сегодня может случиться все, что угодно. – задумчиво сказал Сергей. – Вспомни, какого года была монетка, которую мы нашли за мостом?

– Сорок первого. Ну и что?

– Год начала войны. Кажется, нам ее объявили. Я пока ни в чем не уверен. Одно знаю точно – случайностей не бывает. Вообще.

– Кто? Ты меня пугаешь. – Инна нахмурила брови. – Мне и так страшно. Перестань! Я думала. Что хоть ты избавишь меня от этого ужаса. А ты тоже пугаешь меня!