губы коснутся ложбинки на шее. Сначала ей будет холодно. Ведь он же мокрый! А потом… Потом он согреет её.

Таня представила, как положит голову ему на плечо. А Димкины губы заскользят, повторяя изгибы. Как ладонь его спустится вниз и нырнёт к ней в трусы. Она бы не стала её прогонять, а только тихонечко ахнула…

— Держи! — послышалось сзади. Он протянул полотенце.

В спину ей уткнулся махровый комок.

— Оно чистое, если что, — сказал Димка.

— Спасибо, — она завернулась в мягкую ткань, и телу стало теплее.

Димка не стал обсыхать. Он надел джинсы и принялся рыться в своём рюкзаке. Судя по междометиям, «раскопки» закончились неудачей.

— Чёрт! Я посеял ключи! — он резко выпрямился.

Таня плотнее закуталась в полотенце.

— Какие ключи? — осторожно спросила она, хотя уже знала, какие.

— От мотика ключ, — он застонал, вцепившись пальцами в волосы.

— Может ты… плохо искал? — с надеждой в голосе произнесла Таня.

Димка кивнул, он всучил ей фонарик:

— Свети!

И Таня стала светить, пока он выворачивал наизнанку карманы своего рюкзака. В одном из них обнаружились презервативы. Оставив находку без комментариев, он продолжил ощупывать дно.

— Вон, дырка! — заметила Таня и указала на брешь в темно-синей подкладке.

Димка схватил её за руку:

— Что это?

— Ничего, — поспешила ответить она.

Морская вода смыла дешёвый тонак, и синяк на запястье горел «синем пламенем».

— Что за фигня? — настаивал Димка.

Она погасила фонарь, мешая ему рассмотреть.

— Натёрла, — сказала упрямо.

— Чём? — спросил он, продолжая держать её.

— Браслетом.

Димка молчал, очевидно, прикидывая в уме, что за браслеты могут оставить такие следы. На ум приходили наручники.

— У тебя… всё нормально? — озвучил он, наконец.

— Да. А что? — ответила Таня. Голос её дрожал. Во многом потому, что пальцы его принялись поглаживать место, где был обнаружен синяк.

— Не знаю, — сказал Димка, — Ты о себе почти ничего не рассказываешь.

— Значит, нечего говорить, — сказала она.

Он с обидой вздохнул:

— Я не то, чтобы жалуюсь. Просто… Если вдруг тебе захочется поговорить, ты можешь ко мне обращаться.

Тень скрывала лицо, а фонарик включать не хотелось.

— А ты бюро добрых услуг? — хмыкнула Таня, стараясь скрыть за иронией внезапно возникшую тягу. Он прикасался к ней раньше, но никогда ещё не был так нежен.

Димка сказал сквозь улыбку:

— Походу, наоборот! Но я очень хочу исправиться.

Он положил её руку к себе на плечо. И Таня почувствовала, как тёплые кончики пальцев касаются живота. Будто в недавней фантазии! Она затаила дыхание, ожидая, куда они двинутся дальше. Он избрал «обходной маршрут». И, нащупав мокрую чашечку, немного сдавил её. Поролон пропитался водой, и она потекла сквозь пальцы.

— Давай его снимем? — хриплым шепотом предложил Димка. А рука его между тем, уже нащупывала застёжку у неё на спине.

Таня вздрогнула, словно проснулась!

— Нам не надо, наверное, этого делать, — тихо сказала она, отодвигая его.

— Почему? — жарко выдохнул Димка.

— Я боюсь! — ответила Таня.

Её рука до сих пор упиралась ему в плечо. Димка накрыл её.

— Ты ни разу не делала этого? — голос его приобрёл восторженные нотки, — Вау, класс! Я буду первым!

— Нет, дурачок! — рассмеялась она, — Я боюсь, что если мы сделаем это, то я потеряю тебя, как друга.

— Как друга? — он напрягся, и снял её руку с плеча.

— Н-ну, да, — робко бросила Таня.

— Значит я просто друг? — его тон изменился, стал прежним.

— Ты не просто…, — попыталась она оправдаться.

Но Димка её оборвал:

— Ладно, понял. Не маленький!

— Дим? — позвала Таня, вновь пытаясь коснуться его в темноте. Но рука нащупала пустоту.

Назад они ехали в полном молчании. И Таня держала дистанцию, вцепившись в металлический поручень у себя за спиной. Сидеть в мокрых трусиках оказалось совсем неприятно. Но выбора не было!

Ссадив её, Димка буркнул:

— Пока, — и уже собирался уехать.

— Подожди! — воскликнула Таня, уронила рюкзак, подбежала к нему.

Их взгляды встретились. И она, обхватив руками колючие скулы, притянула его к себе. Димкины губы были солёными от морской воды. Наверное, её губы тоже! Их поцелуй длился мгновение. Но и его оказалось достаточно, чтобы почва ушла из-под ног. Таня его отстранила и решительно зашагала назад.

— Тань! — прокричал он вдогонку.

Она обернулась, загородившись рукой от слепящего света единственной фары. Надеясь услышать что-нибудь, вроде: «спокойной ночи», «ты классно целуешься», «твои губы как спелые ягоды».

— Кажется, ты потекла! — с притворным участием выдавил Димка. Он взглянул чуть пониже спины, где два мокрых пятна у неё на шортах повторяли собой «половинки».

— Я всегда знал, что ты меня хочешь, — подытожил он самодовольно. И газанул, прежде чем она успела ответить ему.

Домой Таня вернулась в приподнятом настроении! Желание придушить его боролось в ней с другим, ещё более острым желанием повторить поцелуй. Она провела языком по губам, слизывая соль. И улыбнулась мечтательно.

В родительской спальне горел свет. Он просачивался в неровные щели межкомнатной двери. За ней слышались приглушенные голоса. Кажется, ругань! Таня не стала вникать. Она проскользнула в детскую, стараясь вести себя тихо. Но стоило ей оказаться внутри, как ночник над Олеськиной тумбой зажёгся. Сестрёнка протёрла глаза и сонно её оглядела.

— Фу! Ты что, описалась? — сказала она с отвращением.

Таня хмыкнула:

— Нет, я купалась!

— Купалась?! — Олеська села и отодвинула одеяло, — Расскажи!

— Обойдёшься, — Таня стянула промокшие шорты.

Сестрёнка насупилась и стала канючить:

— Ну, расскажи! Ну, Тань!

— Нет, — Таня сняла футболку и развесила вещи на дверцах допотопного шкафа. Взамен достала пижаму.

— А когда ты меня познакомишь со своим парнем? — игриво спросила Олеська.

Таня выглянула из-за дверцы:

— Когда-нибудь познакомлю.

Олеське такой ответ не понравился.

— Он не хочет знакомиться с нами? — она плюхнулась на подушку.

Таня вздохнула, одёрнула майку. И, подойдя, щелкнула выключателем ночника.

— Спи, давай, — сказала она и вернулась к кровати.

В щель между штор пробивалась Луна. Та самая, что светила сегодня над пляжем. Перед глазами возник образ Димки! И Тане так сильно захотелось ему написать. Спросить, как доехал. Пожелать сладких снов. Она достала свой гаджет, набила коротенький текст, и нажал отправить.

«И не надейся», — гласило послание. Ответ пришёл быстро! Как будто на том конце провода он также точно сидел с телефоном в руках.

Одно короткое: «Буду», вызвало бурю эмоций. И Таня свернулась калачиком под одеялом.

— Тань? — послышалось из угла.

— Чего тебе? — отозвалась она недовольно.

Олеська заёрзала на кровати.

— А мама выздоровеет? — услышала Таня, и к горлу подкрался комок.

— Обязательно, — проговорила она.

— Обещаешь? — прозвучал в ответ голос сестрёнки.

Таня старалась держать обещания. Если, к примеру, Олеська брала её вещи без спросу, то она заставляла сестрёнку