– Не пойму тебя, сестрица, ты ж сама сказала, пусть он не лезет. Я и поговорила с ним. Сказала, что пока Карачуна не одолеем, чтоб не смел к тебе приставать. Иначе уведу я тебя туда, где он вовсе не найдет.

– Жестоко, – заметил Велес, приблизившись к ним сзади.

– А с вами, мужиками, по-другому нельзя, – ответила Ягиня. – Иначе вообще беспредел будет!

Саша же так и стояла на краю поляны, всматриваясь в холодный темный заснеженный лес, окружающий теплую поляну, где так и горели угольные огромные камни. К ней тихо приблизился Колядар, и она вздрогнула от звука его голоса, когда он тихо заговорил за ее спиной.

– Ты успокоилась, маковка?

– Наверное, – ответила она глухо.

– Зачем сделала это? – спросил проникновенно молодой человек, заглядывая в ее глаза.

– Подумала, точно пригодится в бою сила твоя богатырская, а мне все ж домой попасть надо.

– И только из-за этого?

– А из-за чего, по-твоему?

– А меня вовсе не жаль тебе? – спросил он глухо. – Что я совсем без силы остался.

– И почему я должна тебя жалеть?

– Хорошо было бы, если бы пожалела. Матушка сказывала, что если девка жалеет, то потом обязательно полюбит.

– Мудрая твоя матушка, но только и я эту присказку прекрасно знаю. Потому жалеть тебя я и не думала, потому что я умная! И на эти ля-ля-ля давно не ведусь уже!

– Извини, Сашенька, но ничего я не понял из слов твоих, – ответил он тихо и как-то ласково. Она удивленно уставилась на него. Впервые он назвал ее Сашенька, да еще с такой ласковой интонацией, что в груди ее что-то напряглось.

– Говорю, что лапша на ушах у меня уже не держится! – выпалила она и, видя, что он как-то озадаченно и внимательно смотрит на нее, явно не понимая ее слов, махнула на него рукой. – Ладно, проехали!

– И все равно спасибо тебе, маковка. Надеюсь, вернете вы силу мне богатырскую с матушкой моей.

– Пожалуйста! И не надо на меня так смотреть!

– Как? – спросил он хитро.

– Боже! Словно съесть меня хочешь или еще что сделать.

– Съесть? – удивился он. – Нет, съесть точно не хочу, а вот что другое…

– Это просто невозможно слушать! – выпалила она, отвернувшись от него.

– Отчего же? – Он удержал ее за руку.

– Оттого что сердце у меня ходуном ходит, вот что! – выпалила она.

– Правда? – улыбнулся он искренно и довольно. – Я рад. Может, тогда по лесу прогуляемся, на звезды посмотрим?

– Ага, сейчас, – нахмурилась она. – Знаю я эти звезды. Не пойду.

– Ты боишься меня? – спросил он, вмиг опечалившись.

– Не боюсь, но и в лес с тобой не пойду. У тебя на лице все написано, да так, что не пойду и все!

– Жаль, – вздохнул он опечаленно. – Девки ко мне часто ходили за помощью в этом деле.

– В смысле, за помощью? – опешила Саша. – Это в вашем царстве так называется? И много девок этих было у тебя?

– Не считал я.

– Бабник!

– Бабник – это кто? – поднял он брови.

– Это тот, у которого много баб было.

– И не бабник я вовсе. Просто закон в нашем царстве есть. Какая девица или баба не может понести ребеночка, то может обратиться к любому молодцу за помощью. И он обязан помочь ей. И любовь тут ни при чем.

– И что, все мужики в вашем царстве этим промышляют?

– Не все, только необрученные да кто хочет.

– Вот это закон! – опешила Саша. – Даже страшно.

– Да хороший закон. Что ж один раз не помочь? Не жалко мне. И ей радость, что дитятя у нее будет. Просто девицы да бабы многие именно меня просили, потому что у меня семя хорошее. От него здоровые детки рождаются. Мальчики в основном, в богатырей вырастают.

– О, как интересно! – произнесла Саша. – И удовольствие получил, да еще и дружину царскую заодно себе настрогал.

– И не думал я о том. Девкам помочь хотел, и все.

– Я так и поняла.

– Ты что, поссориться со мной надумала? Только между нами все ладно стало, так нет, глупости какие-то выдумываешь, – надулся он.

– В лес с тобой не пойду, понял? – выпалила она и, вырвав свою руку из его ладони, вернулась ко всем, бубня себе под нос: – Вот бабник, а еще и правым себя считает.

На ночь все улеглись на умело сложенных подстилках из хвороста. От громадных тлеющих угольных камней шло такое тепло по всей поляне, что снег на ней давно растаял и воздух был теплый. Все улеглись спать, чуть прикрывшись своей верхней одеждой. Глубоко за полночь Саша проснулась оттого, что кто-то нечаянно задел ее за ногу. Вмиг открыв глаза, девушка увидела на поляне некую девицу в темных сверкающих одеждах, черноволосую, с белым лицом и синими губами. Девица осторожно и тихо ходила между спящими и что-то искала. В тот миг она наклонилась к походной сумке Колядара, а потом быстро выпрямилась.

– Эй! Ты кто?! – вскрикнула Саша громко, обращаясь к девице и садясь на хворосте. Ее крик тут же разбудил всех, и они, проснувшись, повскакивали с мест.

Девица медленно обернулась к Саше, и девушка отметила, как черный ледяной взор темноволосой девицы прямо пронзил ее сердце. Пришедшая была невозможно юна и прекрасна, но ее красота была словно не живая, а замороженная, а ее взор был прекрасно жутким и совсем недобрым.

– Что раскричалась, как ворона? – низким голосом пропела черноволосая девица.

Спустя миг все пришли в себя, и Велес устремился к темноволосой девице. Но она, замерев на середине поляны, остановила его жестом руки, чтобы он не приближался.

– Мара, это ты? – удивился Велес, останавливаясь в пяти шагах от нее. – Как же тебя Карачун из темницы выпустил?

– А я и не была в темнице у него. Мы с ним все полюбовно решили, – ответила черноокая красавица.

– Полюбовно? – удивился Велес. – Разве можно с ним полюбовно?

– Да, но только не всем, – улыбнулась она холодной улыбкой. – У нас с ним все и сладилось. Уж такой он суровый, властный и видный мужчина, что я не сдержалась и его женой и стала.

– Как женой? – пролепетал Велес обескураженно. – А как же я? Я же за тобой шел, чтобы освободить тебя и чтобы мы навек вместе были.

– Навек с медведем? – усмехнулась Мара, отправляя свои жемчужные длинные нити, свисающие с ее серебряной короны, которая украшала ее хорошенькую головку. – Благодарствую! Не для такого меня батюшка мой растил да лелеял. Еще я с живностью всякой не жила!

– А он не всегда медведь, иногда и человек, – попытался вмешаться Колядар, тоже хмурый от слов Мары, понимая, что она теперь, скорее всего, на стороне их врага, а они так надеялись освободить ее и отдать ей руну, чтобы и она в помощь им была.