Итак:

Пункт 1: Саттон – не человек.

Пункт 2: Он сказал не все, что знает.

Пункт 3: Он владеет тайной рукописью.

Пункт 4: Он собирается писать книгу.

Пункт 5: У него – новая идея.

Вывод: Саттона надо убить.

«Трик-трак, клик-клик…»

«Война, – сказал человек в маске. – Война во времени».

Что же это будет за война? Дело тонкое… Шахматная доска о четырех измерениях с миллиардом клеток и миллионом фигур, и с правилами, которые меняются каждую секунду.

Чтобы побеждать в этих битвах, нужно будет возвращаться назад, наносить удары в таких точках времени и пространства, чтобы никто не догадался, что идет война. Логически, военные события такого рода смогут происходить на древнегреческих серебряных рудниках, в них смогут принять участие колесницы Тутмоса III и корабли Колумба. Войной будут охвачены все сферы жизни, и в мыслях людей, никогда не задумывавшихся о том, что такое время, произойдет переворот…

Разведутся шпионы и пропагандисты. Шпионы станут изучать прошлое, чтобы получить данные для разработки стратегии военных действий, а пропагандисты – обрабатывать материал для осуществления кампаний…

Следовательно, уже сейчас, в 7990 году, департамент кишит шпионами, агентами пятой колонны и саботажниками. Но все это делается так ловко, что комар носа не подточит.

Однако, как и в обычной, так сказать честной войне, тут должны существовать стратегические точки. Как в шахматах – должен быть ключевой квадрат. И этот квадрат – Саттон. Он – та клетка, которую нужно держать под боем. Пешка, вставшая на пути слона и ладьи. Точка, в которой сходятся все линии. Кто начнет атаку – черные или белые?

Адамс уронил голову на руки. Плечи сотряслись от рыданий, но слез не было.

– Эш, мальчик, – сказал он. – Эш, как я верил в тебя! Эш…

Внезапно воцарившаяся тишина оборвала этот крик души. В первое мгновение он даже не понял, в чем дело.

Психо-трейсер замолчал.

Адамс наклонился к прибору, прислушался. Нет, ошибки не было. Трейсер молчал. Молчало сердце Саттона.

Сила, приводившая в действие прибор, иссякла.

Адамс медленно поднялся, надел шляпу и на ватных ногах пошел к двери.

Впервые в жизни Кристофер Адамс ушел домой до окончания рабочего дня.

Саттон на мгновение напрягся, но быстро взял себя в руки. Шутят, подумал он. Они не смогут меня убить. Им книга нужна, а покойники книг не пишут.

И опять, как будто подслушав мысли Саттона, Кейз сказал:

– Не рассчитывайте на наше благородство. Чем-чем, а этим мы похвастаться не можем. Верно я говорю, Прингл?

– Что правда, то правда.

– Нам бы, честно говоря, гораздо выгодней доставить вас к Тревору, и…

– Минуточку! – вмешался Саттон. – Тревор – это уже что-то новенькое!

– Ну, Тревор… – развел руками Прингл. – Тревор – шеф нашей корпорации.

– Той самой корпорации, – добавил Кейз, – которая жаждет приобрести вашу книгу.

– Тревор покрыл бы нас неувядаемой славой, – вздохнул Прингл, – и отвалил бы нам целое состояние, если бы удалось уговорить вас. Но, поскольку вы такой упрямый мужик, нам придется добыть себе на жизнь другим путем.

– А потому, – заключил Кейз, – мы меняем диспозицию, и, повторяю, как это ни прискорбно, вынуждены отправить вас на тот свет. За вас, мертвого, нам заплатит другой – Морган. Этот спит и видит ваш скелет. Вот так-то.

– Который вы ему уступите по сходной цене, – усмехнулся Саттон.

– Можете в этом не сомневаться! – хихикнул Прингл. – И не продешевим, будьте уверены!

Кейз подмигнул Саттону:

– Надеюсь, вы не будете возражать?

Саттон покачал головой.

– Какое мне дело до того, что вы будете делать с моим трупом?

– Стало быть, договорились? – процедил сквозь зубы Кейз и поднял пистолет.

– Одну минутку, – спокойно произнес Саттон.

Кейз опустил пистолет.

– Ну, что еще? – недовольно произнес он.

– Сигаретку хочется выкурить, не иначе, – усмехнулся Прингл. – Перед казнью всегда просят сигаретку, или винца стаканчик, а некоторым еще жареного цыпленка подавай!

– Я хотел бы кое-что уточнить, – сказал Саттон.

Кейз кивнул.

– Надо полагать, что в ваше время моя книга уже написана?

– Да, – ответил Кейз. – И, если позволите, я скажу вам свое личное мнение. Это честная и хорошая работа.

– Ну, и кто же ее опубликовал-то? Ваша фирма, или какая другая?

Прингл крякнул.

– Да то-то и оно, что другая! Если бы ее опубликовали мы, какого бы хрена мы тут с вами возились?

Саттон нахмурился.

– Значит, я уже написал ее, – размышлял он вслух, – без вашей великодушной помощи и поддержки. И издал в другом месте… Следовательно, если я начну все сначала и все пойдет так, как вам надо, могут возникнуть некоторые, мягко говоря, осложнения?

– Никаких, – невозмутимо ответил Кейз. – Все можно устроить и объяснить.

– Но если вы меня убьете, книги не будет вообще! Это разве вас устраивает?

Кейз немного смутился.

– Ну, будут некоторые трудности, – ответил он. – И кое-кому придется поворочать извилинами. Но как-нибудь выкрутимся.

И снова поднял руку с пистолетом.

– Вы не измените вашего решения? – спросил он.

Саттон отрицательно качнул головой.

Не выстрелит, думал он. Пугает. Не выстрелит!

Кейз нажал на спусковой крючок.

Мощный удар сотряс тело Саттона и отбросил его назад с такой силой, что покачнулось привинченное к полу кресло.

В голове вспыхнуло пламя. Агония схватила его в жаркие объятия и начала трясти каждый нерв, каждую косточку…

Быстрая мысль судорожно пульсировала в сознании, пытаясь найти в умирающем теле хоть одну клетку, где бы она могла угнездиться:

«Меняйся! Меняйся! Меняйся!»

И Саттон выполнил команду. Умирая, он уже чувствовал, что началась другая жизнь.

Смерть была так нежна, темна, прохладна и милосердна. Он скользнул в нее, как пловец в воду, и вода сомкнулась над ним…

…А на Земле, в кабинете Адамса, замолчал трейсер, и инспектор отправился домой раньше положенного времени впервые в жизни, чем немало удивил сотрудников…

Геркаймер пытался уснуть, но сон не приходил. Он лежал на спине и пытался что-нибудь вспомнить из своей жизни, но воспоминания, как и сон, не шли к нему.