— Вы знаете человека по имени Фелипе? — спросила Дженнифер, подходя поближе к барной стойке.

— А вы кто такая? — требовательно спросила женщина.

— Это… неважно.

— Зачем вам понадобился Фелипе? — напряженно поинтересовался мужчина.

— У нас есть общий друг.

— А почему же ваш «общий друг» не рассказал вам, что Фелипе теперь далеко отсюда?

— Мы не очень часто… — прикусив губы, начала Дженнифер, пытаясь сообразить, как бы ей объяснить свои странные расспросы.

— Он умер, леди.

— Что?

— Фелипе умер, и теперь у этого заведения новые хозяева. К нам частенько заходят разные типы, говорят, он им задолжал, так что могу сразу вам сказать — ничего вы от нас не получите.

— Нет-нет, у меня и в мыслях не было…

— Если не покажете расписку за его подписью, ничего не получите, — подтвердила женщина, пристально разглядывая ее одежду, украшения, как будто пытаясь понять, зачем Дженнифер явилась сюда. — Недвижимость достанется родственникам, то есть его жене, — язвительно добавила она.

— Я не была лично знакома с мистером Фелипе. Примите мои соболезнования, — сдержанно ответила на эту тираду Дженнифер, развернулась, быстро направилась к выходу и, поднявшись по лестнице, вышла на серый дневной свет.

Мойра рылась в коробках с рождественскими украшениями, пока наконец не нашла то, что искала, рассортировала и разложила все содержимое, а потом развесила на всех дверях мишуру и села за стол. Более получаса она разматывала бумажные гирлянды, запутавшиеся в коробке, чтобы закрепить их над столами. Вдоль стены секретарша натянула бечевку и развесила на ней поздравительные открытки от деловых партнеров, накинула на люстры блестящий дождик, проследив, чтобы он не касался самих лампочек, — не дай бог, пожар!

За окном уже стемнело, на улицах один за другим зажигались огни фонарей, а служащие «Акме минерал энд майнинг» один за другим покидали офис. Первыми ушли машинистки Филлис и Элси — они всегда уходили ровно в пять, с поразительной пунктуальностью, которой совершенно не отличались по утрам. Следующим ушел Дэвид Мортон из бухгалтерии, а вскоре после него — Стивенс, сразу же завернувший в паб за углом, чтобы хлопнуть несколько стаканчиков виски перед тем, как идти домой.

Остальные служащие уходили маленькими группками, кутаясь в шарфы и пальто, забирая их с вешалки в углу, некоторые из них махали на прощание рукой, проходя мимо кабинета мистера Стерлинга. Фелисити Харвуд из расчетного отдела жила в одной остановке от Мойры, в Стритхэме, но никогда не предлагала ей поехать домой вместе.

Фелисити поступила к ним на службу в мае, и тогда Мойра подумала, что будет приятно поговорить с кем-нибудь по дороге домой, поменяться кулинарными рецептами или поболтать в душном автобусе о том, что произошло за день. Однако с первого же дня Фелисити уходила из офиса, даже не взглянув на нее. Однажды они с Мойрой случайно оказались в одном автобусе, но Фелисити уткнулась в дамский роман и всю дорогу не поднимала глаз, хотя Мойра наверняка знала, что та ее заметила.

Мистер Стерлинг ушел без пятнадцати семь. Всю вторую половину дня он провел в крайне рассеянном и нетерпеливом состоянии, позвонил управляющему завода, отругал его за большое количество больничных, а потом отменил назначенную на четыре встречу. Когда Мойра вернулась с почты, он молча взглянул на нее, чтобы убедиться в том, что она сделала все, как он просил, и вернулся к работе.

Мойра вытащила из бухгалтерии два пустых стола, застелила их праздничными скатертями и приколола по низу скатерти дождик. Через десять дней здесь накроют праздничный стол, а пока что можно складывать сюда подарки от поставщиков и рождественский почтовый ящик, куда служащие могут опускать открытки друг для друга.

К восьми вечера Мойра закончила оформление офиса и довольно огляделась — скучное помещение теперь выглядело празднично и сияло, словно елочная игрушка. Секретарша разгладила смявшуюся юбку и представила себе, как завтра утром все, заходя в офис, будут восторженно улыбаться.

Ей, разумеется, никто не заплатит за сверхурочную работу, но именно такие мелочи и отличают хорошего работника.

Другие секретарши и понятия не имеют, что работать личным ассистентом — это не просто печатать на машинке личную корреспонденцию и держать в порядке документы, а куда более важное занятие: надо убедиться, что дела в офисе не просто поставлены на поток, но и сделать так, чтобы служащие чувствовали себя… чувствовали себя как одна семья. Рождественский почтовый ящик и яркие елочные игрушки — вот что делает коллектив по-настоящему дружным, а работодателя — привлекательным.

Рождественская елочка в углу смотрелась гораздо лучше. Мойра принесла ее из дома — там на нее все равно некому смотреть, а здесь она порадует многих людей. Если кто-то вдруг спросит, где она взяла такого чудесного ангелочка или покрытые искусственным инеем шарики, то она как ни в чем не бывало расскажет им, что это любимые елочные игрушки ее мамы.

Мойра надела пальто, собрала свои вещи, повязала шарф и аккуратно положила ручку и карандаш на середину стола, чтобы с утра все было под рукой. Подошла к кабинету мистера Стерлинга, чтобы запереть дверь, но в последний момент передумала, зашла внутрь, беззвучно скользнула в комнату, подошла к столу и, наклонившись, пошарила в корзине для бумаг.

За считаные секунды Мойра на ощупь нашла написанное от руки письмо. После недолгих колебаний она взглянула за стекло и, убедившись в том, что никого нет, разгладила скомканный лист бумаги и начала читать.

Прочитав, она застыла словно статуя.

Потом перечитала письмо еще раз.

Колокола церкви неподалеку пробили восемь. Мойра вздрогнула от неожиданности, взяла корзину для бумаг, вышла из кабинета Стерлинга и выставила ее в коридор — скоро придут уборщики и уберут ее. Секретарша положила письмо в нижний ящик и, заперев его, убрала ключ в карман.

В кои-то веки поездка на автобусе до Стритхэма пролетела незаметно — Мойре Паркер было над чем подумать.

Спасибо за твои слова. Однако надеюсь, что когда ты будешь читать это письмо, то поймешь всю глубину (sic![9]) моего раскаяния — насколько я сожалею о том, как обошелся с тобой и каким путем предпочел пойти… Наши отношения с М. обречены, и так было с самого начала. Жаль, что мне понадобилось целых три года, чтобы понять, что курортный роман должен был остаться просто курортным романом и не более.

Мужчина — женщине, в письме

Они встречались каждый день в летних кафе или ездили по выжженным солнцем холмам на ее маленьком «даймлере», останавливаясь пообедать в случайных, неизвестных им обоим местечках. Дженнифер рассказала ему о своем детстве, проведенном в Хемпшире и Итон-Плейсе, о пони, школе-интернате — о крохотном, уютном мирке, которым ограничивалась ее жизнь до замужества. Рассказала о том, что уже в двенадцать лет начала задыхаться в этой клетке и уже тогда знала, что хочет увидеть настоящий, большой мир, но еще и не подозревала, что огромная Ривьера, по сути, представляет собой такую же строгую, жестко контролируемую систему.