Я застенчиво отвожу взгляд. Нора снова берет меня за подбородок и разворачивает к себе.

– Я не шучу. Ты действительно редкий человек. Это прозвучит странно и по‑подхалимски, но редкий – еще мягко сказано.

У меня зарделись щеки.

– Ради Тессы я на все готов.

– Еще бы, не сомневаюсь. – Теперь Нора отводит взгляд. – А что ты любил читать?

Ну вот, опять переходим на нейтральные темы. Ладно, я не против, хорошенького понемножку. Надо же передохнуть хотя бы часок между комплиментами и сексом.

– В основном фэнтези. «Властелин колец», «Гарри Поттер». Любил антиутопии. В смысле книг я всеяден.

– А я терпеть не могу антиутопии, – кривится Нора.

Шуточно подтолкнув ее в плечо, я подначиваю:

– Да ну? Как такое возможно?

Состроив недовольную рожицу, она приподнимается на локтях. Подтыкает волосы за ухо, облизывает пересохшие губы и говорит:

– Запросто. Сейчас объясню. Там в каждой книжке непременно главная героиня – какая‑нибудь крутая девчонка лет пятнадцати с кучей друзей. Они там бегают, сражаются и типа всей ватагой спасают мир. Я, например, в пятнадцать лет в себе‑то не могла разобраться, куда уж там мир спасать.

– Неправда! Ты запросто могла бы спасти мир.

– Ну, сейчас‑то – пожалуй, – кивает она. – А тогда? Я была серой напуганной мышкой и постоянно находила неприятности на собственную попку. Вот скажи мне, где книги про недотеп?

Нора так распалилась, что нравится мне еще больше.

– Не знаю. Может быть, ты как раз и напишешь.

От ее улыбки у меня сперло дыхание.

– Ну да, может, и напишу. Она точно станет хитом.

Не сомневаюсь. Я бы с радостью прочитал любое ее произведение. Я и сам нередко подумывал что‑нибудь написать, но пока что у меня не слишком насыщенная жизнь.

– Ты не проголодался? – Нора усаживается на постели, и я не свожу с нее глаз.

– Я вечно голодный.

Подхватив меня за руки, она тянет с постели.

– Пошли. Я нам что‑нибудь приготовлю.

– Или найдем другое занятие? – спрашиваю я, осмелев.

Нора удивленно вскидывает брови.

– Еще успеем, вся ночь впереди, – отвечает она с шаловливой улыбкой и стаскивает меня с кровати.

Мы вроде как бы оделись. Она – без лифчика, в моей университетской футболке и моих же спортивных трусах. Я – в хлопковых трениках. Хотел натянуть футболку, но Нора выхватила ее у меня из рук и зашвырнула к противоположной стене.

Помотав головой, тащит меня из комнаты. У нее крепкие теплые ладони. Взявшись за руки, мчимся на кухню. Она рванула прямиком к холодильнику, я примостился у столика и жду.

Из‑за распахнутой дверцы на миг показалась ее голова.

– Ты любишь капусту?

Меня передернуло.

– Да кто ее любит?

Помню, мама готовила капустные рулеты. Они так воняли, что два дня невозможно было ходить по дому. Блевотина.

– Ты давно ел ее в последний раз?

Качаю головой.

Кивнув со знанием дела, Нора закрывает холодильник.

– Попробуешь мой рецепт? Если не понравится, сделаем пиццу.

Я бы сейчас предпочел заняться кучей других разных дел, куда более интересных. Причем в основном все идеи связаны с полуголой Норой… Ну разве что поесть капусту с ее живота.

Интересно, смогу уломать?..

Нора направляется ко мне со здоровенным кочаном в руках, улыбаясь во все тридцать два.

– А давай так? – Убирает кочан за спину. – Ты съедаешь две ложечки, а я взамен испеку печенье.

С дразнящей улыбкой облизывает губы и отходит на шаг. Молчу, что ради таких губ я готов практически на все.

– Хм‑м. – В задумчивости прикладываю к подбородку палец, как будто взвешивая «за» и «против». Мне нравится ее поддразнивать. Она вся разгорается, пышет искрами, а на лицо наползает сияющая улыбка. – А печеньями покормишь из рук?

Кивает, озарившись улыбкой.

– И печеньями, и капустой.

Направляюсь к ней и, прижав ее к холодильнику, шепчу на ухо:

– Ну держись, ты сама напросилась.

Выскользнув из моих объятий, она принимается за дело. Через пару минут духовка уже под парами, а Нора разобрала весь кочан и успела его накрошить.

Я все прокручиваю в голове недостающие части головоломки. Начинаю с невинных вопросов.

– Ты выросла в Вашингтоне?

– Нет, – качает головой. – Сначала, в детстве, я жила в Калифорнии. Оттуда мы переехали в Лас‑Вегас, а потом в Вашингтон.

– Ого. – Вспоминаю свой переезд из Мичигана. Мир как будто перевернулся, встал вверх тормашками. Первые месяцы я дико скучал по дому, по школе и девушке. Честно сказать, по Дакоте я еще долго скучал, вплоть до нынешнего момента. Мне до сих пор ее иногда не хватает. Где‑то в тайных чертогах заворочалось чувство вины.

Лас‑Вегас, Калифорния… я никогда там не был.

– В Вегасе небось отрывалась по полной? – поддразниваю я.

Словно в ответ Нора просит принести ей оливковое масло. Иду к шкафчику. Понятия не имел, что у нас оно вообще есть.

Нахожу масло, она протягивает руку. Поднимаю бутылочку над головой.

– Так как, отрывалась по полной? – повторяю вопрос. До бутылки ей не дотянуться.

Ее занимает такая игра. Она переводит взгляд с бутылочки на меня, с меня на бутылочку.

– В общем, и да, и нет. Мне тогда было шестнадцать.

Подошла, встала впритирку, пытается дотянуться.

– Расскажи про «и да».

Она еще сильнее прижалась ко мне. Теперь ее грудь упирается мне в живот, и удерживать руку на весу становится все труднее. Проведя нежно пальцами по моим треникам, Нора уцепилась за набухающий член. Не могу сдержать стон.

Ее рука заходила вверх‑вниз, прямо по ткани. Перед глазами все поплыло, голова закружилась.

– Поймала, – обрадовалась она, и я сразу не понял, о чем идет речь.

Туманными глазами смотрю на бутылку с оливковым маслом в ее руке.

– Ты смухлевала! – хватаю Нору за руки и подтягиваю к себе. – Так нечестно.

Ощущаю губами ее шелковистые волосы. Они пахнут кокосом. Целую в макушку, она так и тает, прижавшись ко мне. Приподняв ее пальцами за подбородок, смотрю в глаза.

– А никто не говорил, что будет игра по‑честному, – отвечает с хитрющей улыбочкой.