Дмитрий засмеялся, взял телефон и вновь набрал номер домашнего адвокатского телефона. Трубку Сергеев снял после третьего гудка, но отвечать не торопился. Впрочем, Дмитрий ответа и не ждал.

— Не звони, Римский, никуда, худо будет!

— Что?

Совин отключил телефон и уже в темноту ответил:

— Что-что! Булгакова читать надо! Михаила Афанасьевича…

Возможно, второй звонок был и ни к чему, но уж больно похулиганить хотелось. Да и ситуация прямо подталкивала к тому, чтобы процитировать бессмертные булгаковские строки. Но нужно было и поспать, и Совин откинулся на спинку сиденья…

Снова кухня родного дома. Снова компьютер, чай, сигарета. До настоящего вечера далеко, но Совин торопился побыстрее закончить обычную работу, чтобы поскорее лечь спать…

* * *

Автостоянка оживает рано. Народ начинает разбирать свои автомобили уже часов в пять утра. Первыми уезжают «газели» — они чаще всего направляются в Москву, за товаром. Чуть позже заводят свои машины водители, перевозящие начальство. Еще позже — те, которые добираются на машинах до заводов, контор и других рабочих мест. Ещё позже, уже в девять — в десятом, выезжают со стоянки машины подороже, иномарки. Их хозяева могут себе позволить и поспать подольше, и по делам своим поехать попозже…

В общем, сна нормального не получилось. Для любителя поспать это нож острый. Совин проснулся от звука прогреваемых двигателей. И от холода.

Разозлился, завел двигатель, нагрел салон и попытался уснуть снова. Не тут-то было! Он запер машину, зашел в гостиничный туалет на первом этаже и холодной водой умыл помятую физиономию. Взглянул в зеркало: физиономия определенно была ему противна. Как и весь белый свет. Решив, что с таким настроением выезжать из города не стоит, он поехал на вокзал, где с удовольствием съел в буфете копченую «ножку Буша». Судя по ножке, президент Соединенных Штатов Америки мало чем отличался от курицы. Подивившись про себя непрактичности американцев, избравших себе такого руководителя, язвительный с утра Совин вытер руки, запил все это американское безобразие стаканом кофе и, не торопясь, выехал из города Владимира в направлении города Москвы.

Бессонная ночь и нешуточные волнения, кои пришлось пережить в подкарауливании владимирского адвоката, бодрости Совину не добавили. Безумно хотелось спать. Но поскольку за рулем делать это небезопасно, Дмитрий непрерывно мял зубами жевательную резинку. Чтобы не заснуть, способ очень неплохой: при жевании работают лицевые мышцы и не закрываются от усталости глаза.

Торопиться в таком полудохлом состоянии не резон, потому и дорога до столицы заняла почти пять часов. С остановками, питьем кофе, жеванием мороженого, пирожков сомнительного качества и прочими прелестями дороги.

На въезде в столицу Дмитрий, естественно, попал в автомобильную пробку. Действовали «закон Мэрфи» и поправка к нему: если неприятность может случиться — она случается; если неприятность может не случиться — она все равно случается.

До своего дома Совин все же добрался. Разгрузил рыбацкое барахлишко и богатый арсенал вооружений, отогнал машину на ближайшую стоянку. Доплелся до дома, поставил чай, включил компьютер, закурил.

Мысль о деятельности любого рода внушала отвращение. Поэтому Дмитрий очень торопился закончить записи, только чтобы поскорее лечь спать. И это у него очень неплохо получилось. Даже кровать не разобрал — просто плюхнулся одетым под плед. И зевнуть не успел…

Вечер в разгаре. Пепельница уже не вмещает окурки. Организм уже отказывается от любимейшего терпкого напитка. А мысли все никак не хотят приводиться в порядок. Документ, чрезвычайно серьезно озаглавленный как «План расследования», кроме означенного заголовка, не содержит в себе ещё ни строчки…

* * *

Дмитрий Совин сидел за компьютером с того самого момента, как проснулся и позавтракал, а произошло это эпохальное событие около часу дня.

Он решил никуда не ехать. То есть ехать, конечно, нужно. Нужно следить, подслушивать, что-то и кого-то искать. Но Совин оттого и не поехал искать, что не знал: ЧТО он должен искать.

Есть старая-старая мысль, которую приписывают китайскому мудрецу Конфуцию: «Очень трудно поймать в тёмной комнате чёрную кошку, особенно если её там нет». Совин слышал её в десятках детективных фильмов и читал в сотнях детективных повестей. Очень затасканная мысль. Но очень верная. Истинность ее и осознал частный сыщик Дмитрий Совин. Случилось это в период между поглощением первого и второго утренних бутербродов с колбасой. Совин вдруг понял, что не видит плана собственных действий на ближайшее время.

Да, совершено преступление. Убита молодая женщина. В этом направлении Дмитрий кое-что делает. Не зря, например, он ездил во Владимир и насмерть запугал тамошнего адвоката. К адвокату надо ехать ещё раз, но позже: адвокатская психика должна побыть в состоянии неуравновешенности.

Убита мама поэта Владика Семенова Нина Власовна. Здесь, увы, не сделано практически ничего.

Господин Клевцов вовсю фальсифицирует компакт-диски. Здесь Совиным кое-что сделано. Есть доказательства, что тексты песен с первого компакта Снегиревой не принадлежат. Есть уверенность, что тексты для второго компакта пишет кто-то другой. Есть подозрения, что музыку для второго компакта пишет Володя Андреев. Не исключено, что и для первого компакта музыку писал он же.

А что делать дальше? Как сломать Толстому его грязный… нет — кровавый бизнес?

И самое страшное, что в голову ничего не приходит.

Впрочем, это сейчас не приходит…

Совин знал особенности своей головы. Когда требовалось написать какой-то сложный рекламный сценарий, Совин всегда действовал по одной и той же отработанной годами схеме. Сначала он загружал мозг всей имеющейся информацией, которая могла быть использована в предстоящей работе. После загрузки задача отодвигалась в сторону. Через пару дней Дмитрий к ней возвращался и вновь, не сильно напрягаясь, рассматривал проблему. И вновь забывал о ней на день-другой. И уже за пару дней до срока сдачи работы садился за компьютер по-настоящему, капитально. Заваривал свежий чай, включал флойдовскую «Wish you were here» — всегда именно этот диск — и… начинал играть в DOOM. Именно таким образом, бродя по коридорам компьютерной игры и паля во все стороны по мерзопакостным монстрам из самого немыслимого оружия, он настраивался на работу. Чаще всего бывало так, что вдруг посреди игры он выключал ее; входил в текстовый редактор, и начиналась работа. Шла она легко, все получалось как надо.

Кажущаяся легкость когда-то давно, когда Совин не знал еще особенностей своего мышления, подвинула его на эксперимент: он пытался выполнить работу по принципу «сел и сделал». Не вышло. Дмитрий ошибку осознал, башку свою постарался изучить и использовать наиболее эффективно. Позже, порывшись в литературе по психологии, понял, что самостоятельно, без подсказки поставил себе в услужение так называемый механизм озарения — на манер того, который в свое время позволил химику Менделееву увидеть таблицу элементов во сне…