— Давайте спускайтесь здесь, поторапливайтесь! Я скажу вышибале, чтобы он их задержал.

Я кивнул.

— Спасибо!

Не задерживаясь, я понесся вниз по ступенькам, пробежал через захламленные подсобки и вскоре очутился перед большой дверью, заклеенной афишами и плакатами. Приоткрыв ее, я осторожно осмотрелся. Никого. Я вышел и, отойдя на несколько шагов, обнаружил припаркованный у противоположного тротуара «порше» месье де Телема. Ошибиться я не мог: он не раз сажал меня в свой болид, которым страшно гордился. 911-я модель 1980-х. Я перебежал на ту сторону, отключил сигнализацию и сел в машину.

Ты не умеешь водить, Виго.

Я вставил ключ в зажигание в левой части приборной доски и взялся за руль. Пальцы судорожно вцепились в черную кожу. Я помотал головой, чтобы размять шею. И услышал на улице крики своих преследователей. Взглянул на входную дверь «Набережной блюзов». Они уже вышли наружу и бежали ко мне.

Ты не умеешь водить, Виго.

Я повернул ключ. Шестицилиндровый двигатель громко взвыл. Выжав сцепление, я включил первую скорость.

Ты не умеешь водить. Особенно такую машину.

Я закрыл глаза и доверился инстинкту. Быстрее.

Шины взвизгнули, машина рванула с места так, что ее занесло, но я вырулил. Теперь я уносился прочь от блюз-клуба. В зеркале заднего вида я разглядел, как те двое остановились, выбившись из сил. Я свернул вправо на первом повороте, потом еще раз и вскоре покинул остров Жатт, сильно превышая скорость.

Я отлично умею водить.

Меня зовут не Виго Равель, я не шизофреник, и я отлично вожу машину.

Дневник, запись № 137: воспоминание.

Я на заднем сиденье машины. Не знаю, куда она едет, где она сейчас и кто я сам. Спереди сидят двое. Я их не узнаю, это лишь смутные безликие фигуры.

За окном мелькает расплывчатый пейзаж. Кажется, мы где-то за городом, много зелени. Небо серое. Даже белое. Вдали, возможно, море, темное, бурное.

Мне на руку то и дело садится муха. Я ее прогоняю, но она всякий раз возвращается. Она меня бесит. Летит еле-еле, словно в замедленной съемке, бьется о стекло и неизменно садится мне на руку. Меня от нее тошнит. Никак не получается ее прибить. Я впустую отмахиваюсь от нее.

Те двое спереди о чем-то спорят. Тот, что ведет машину, разгневан. Не знаю чем. Я просто слышу, как взвивается его голос, и вижу нетерпеливые движения.

Внезапно машина останавливается. Слышен скрип шин по гравию, а может, и по песку.

Воспоминание обрывается.

Проехав несколько перекрестков, я сумел более-менее успокоиться. На самом деле я был так удивлен своим умением водить машину, что все остальное почти выскочило у меня из головы.

Пригород в этот час был особенно малолюдным. Лишь несколько припозднившихся прохожих прогуливались по широким, обсаженным деревьями проспектам. Насколько хватало глаз, перемигивались красные сигналы светофоров, словно повинуясь скрытому от посторонних ритму. Город был наделен собственным разумом. Тем лучше для него.

Погрузившись в свои мысли, я потерял счет времени. Где и когда я мог научиться водить? К тому же водить быстро! «Порше»! У меня не сохранилось ни малейших воспоминаний о том, что я когда-нибудь держался за руль «порше»; по всей видимости, это было до моей ретроградной амнезии. Напрасно я пытался докопаться до источника этих ощущений. Переключатель скоростей в моей руке, подголовник у меня под затылком… Возникло ощущение, что я знал это всегда, хотя и не мог вспомнить ни одного конкретного случая.

Гостиница была уже недалеко. Прекратив рыться в памяти, я машинально включил радио. В поисках новостей я перескакивал с волны на волну. Наконец наткнулся на монотонный голос эксперта, рассуждавшего о предполагаемой причастности движения Аль-Каида к трагедии 8 августа. «… Многочисленные улики ведут к вооруженной исламистской организации Усамы Бен Ладена. Министр внутренних дел Жан-Жак Фаркас заявил сегодня утром, что несколько группировок Аль-Каиды уже давно проникли в столицу, и весьма возможно, что они и организовали террористический акт. Многие предполагаемые члены исламистской организации были задержаны в Париже и ближайших пригородах, и полиция сообщает, что у них были изъяты подозрительные документы, которые сейчас исследуют специалисты…»

Вздохнув, я выключил радио. Я-то слышал тех, кто подложил бомбы. По крайней мере, мысли одного из них. Но что толку? Из того, что я услышал, нельзя было понять, исламист ли он, и в любом случае я сомневался, может ли это пригодиться!

Я собирался припарковать машину напротив гостиницы, когда заметил человека, который словно поджидал кого-то у входа. Уступив своей паранойе, я решил проехать чуть дальше. Было около полуночи, а я прежде никогда не замечал его поблизости. Он был одет в просторную летную куртку, и вид его, с руками в карманах и втянутой в плечи головой, не внушал доверия.

На площади я развернулся и снова проехал перед гостиницей. Теперь он прижимал к уху мобильный и вытягивал шею, пытаясь разглядеть меня, пока я проезжал мимо. Я увидел, как он двинулся по улице, затем ускорил шаг и убрал мобильный. Он бросился к моей машине.

Я тут же газанул и уехал. Выходит, эта сволочь де Телем выдал им мое укрытие. Мне ни в коем случае не следовало говорить ему, в какой гостинице я остановился.

Я снова поднялся по бульвару, направляясь к площади Марешаль-Жюэн, а затем несколько раз сворачивал в переулки. Убедившись, что меня не преследуют, я успокоился и достал телефон. У меня оставалась последняя надежда.

В трубке раздался заспанный голос Аньес:

— Вы знаете, который час, Виго?

— Мне очень жаль. Просто не знаю, к кому еще обратиться. У меня серьезные проблемы, Аньес.

— Что, черт возьми, происходит?

— Меня преследуют. А в гостинице случилось нечто странное. Я должен вам это показать. Вы скажете мне, что вы об этом думаете. Похоже, я совсем чокнулся. Вы должны мне помочь.

— Я должна вам помочь?

— Вы можете мне помочь…

Послышался вздох.

— Как будто у меня без вас проблем не хватает! — буркнула она.

Я не знал, что ответить. В конце концов, она права. Чего ради я просил о помощи женщину, которую едва знал? Но для меня «едва» — уже очень много. Потому что у меня такое чувство, будто я не знаю никого. Разве что себя самого.

— Мои проблемы помогут вам забыть о своих, — сказал я без особой уверенности.

— Ладно, Виго, вы знаете «Веплер»?

— На площади Клиши? Да, знаю…

— Через сколько вы там сможете быть?