Ахиллес занял боевую стойку: левая нога выставлена вперед, руки согнуты в локтях и прижаты к бокам. Он спокойно дышал, обводя взглядом окружающих и стараясь не позволить посторонним мыслям нарушить концентрацию. Но мысли никуда не девались, они взывали к Ахиллесу с задворок сознания.

Как же он делает это? Как?

Этому не было логического объяснения. Но все казалось вполне естественным.

– Что там у вас происходит, Шапаль? – крикнул Кроули, не веря своим глазам.

Сквозь линзы бинокля он видел, как Шапаль неуклюже поднялся на ноги. Кровь из рассеченного прямо над бровью лба заливала ему пол-лица.

– Этот парень надрал нам задницы, сэр.

Даже в гуле вертолета Кроули расслышал смущение в голосе оперативника. Шапаль всегда был таким сдержанным, таким уверенным в себе. Он не привык проигрывать. Позволить какому-то мальчишке победить себя… Шапалю это явно не по нраву.

– Разрешите открыть огонь, сэр. Я его сниму.

– В разрешении отказано, проклятье! В разрешении отказано! Нельзя рисковать. Он нужен нам живым. Не стреляйте, повторяю, не стреляйте.

– Разрешите использовать электрошок, сэр.

Кроули лихорадочно обдумывал эту возможность. Они ничего не знали об этом парне. Понятия не имели, как он отреагирует даже на слабое напряжение электрошокера. Но Кроули слышал стоны своих людей. Он видел, как их расшвыривали в стороны.

– Принято, Шапаль. Используйте электрошок.

Разряд шокера чуть не сбил Ахиллеса с ног. Вообще-то, электрошок должен был мгновенно привести к потере сознания объекта. Для того-то он и использовался. Он всегда оказывал такое воздействие. Но только не на Ахиллеса. Электрический разряд, казалось, лишь раззадорил его. Послышалось шипение шокера, дернулись провода. Но от удара Ахиллес не упал, только осклабился. Напавший на него агент побледнел, когда парень протянул руку, оторвал шокер от своей груди и соединил проводки. Белоснежная дуга на мгновение вспыхнула вокруг его сжатого кулака, шокер тряхнуло. Агент почувствовал, как ток пробежал по его руке – прибор закоротило. Послышался хруст – разрядом мужчине выбило плечевой сустав. Побелев, агент повалился на землю.

Ахиллес расправил плечи, невозмутимо глядя на происходящее.

Улица вокруг была усыпана телами. Агенты стонали, пытаясь подняться на ноги. Словно неподалеку взорвалась какая-то оглушающая бомба, от которой попадали все люди в кевларовых бронежилетах, и только Марта с Ахиллесом устояли. На мгновение ребята оцепенели, а затем парень уставился на свои руки, словно они принадлежали кому-то другому. Пара искусственных рук робота-андроида. Робота, способного действовать независимо от воли Ахиллеса.

Вертолет все еще висел в некотором отдалении от Библиотеки Конгресса. Люди в балаклавах постепенно поднимались на ноги, а вдалеке все так же слышался вой полицейских сирен.

По траве к ним бежали копы, на противоположной стороне улицы сгрудились зеваки. Одна за другой сверкали вспышки фотоаппаратов. И почему-то именно эти вспышки, а не осознание грозящей им опасности привели ребят в чувство. Они оказались у всех на виду. Словно весь мир воззрился на них в ужасе и изумлении.

Ахиллес схватил Марту за руку и подхватил с проезжей части автомат.

– Стоять на месте! – Агенты постепенно приходили в себя.

На Марту и Ахиллеса вновь направили оружие. Чтобы припугнуть противников, парень нажал на курок. Ничего не произошло.

О боже.

А потом Марта прижалась к нему, ее губы почти коснулись его уха, и Ахиллес скорее почувствовал, чем услышал ее слова: «Предохранитель, Ахиллес…»

Ну конечно! Он снял автомат с предохранителя и нажал на курок еще раз. На этот раз оружие дернулось в его руках, отдачей ударило в плечо – сильнее, чем Ахиллес ожидал. Казалось, что эта модель HK416 ожила, пыталась вырваться у него из рук, и, выдавая автоматную очередь, юноша вцепился в нее обеими руками, старательно направляя дуло вверх, в пространство над головами окруживших его агентов.

Да уж, стрелок из Ахиллеса был никудышный, но пальба возымела желаемый эффект. Агенты разбежались, прячась от выстрелов, а Марта и Ахиллес бросились наутек.

Они как раз подскочили к пустому джипу, когда в голове Ахиллеса вспыхнула пугающая мысль: если он не смог разобраться, как пользоваться автоматом, то каковы его шансы с автомобилем?

Но к этому моменту уже взяла себя в руки Марта. Она запрыгнула на сиденье водителя и скомандовала:

– Забирайся, Ахиллес! Я за рулем.

Уже через миг они оба сидели в джипе. Марта вдавила педаль акселератора в пол и оскалилась, сражаясь с рычагом переключения передач. Взвизгнули шины, запахло жженой резиной, из-под колес взметнулось облачко сизого дыма. Джип понесся вперед, словно бык на родео – с Мартой в роли тореадора. Одной рукой все еще сжимая автомат, второй Ахиллес вцепился в приборный щиток. Выглянув в окно, он остолбенел, осознав, с чем им приходится иметь дело.

Вокруг кишмя кишели джипы и полицейские машины, на тротуаре было полно копов и просто зевак.

Что ж, по крайней мере у них был джип. И автомат. Только ехать было некуда, вот незадача.

– Держись! – заорала Марта. Видя ту же картину, что и Ахиллес, она прикидывала их шансы.

Полицейские поспешно ограждали периметр места стычки, расставляя сигнальные конусы и вешая желтую ленту. На обочине дороги стояли две патрульные машины. Похоже, здешние копы уже получили приказ сверху.

Услышав рев джипа, они удивленно подняли головы и в следующий момент уже разбегались в стороны. Мимо промчался автомобиль, за рулем которого сидели люди, явно не имевшие на это права. Пальцы полицейских легли на кобуры, кто-то уже выхватил оружие, но к этому моменту нос джипа уже вошел в проем между патрульными машинами, раздвинув их, точно распахивая двустворчатую дверь. Их кузовы смяло, а джип уже несся дальше.

Кто-то из копов открыл огонь.

Марта резко дернула руль в сторону, и джип съехал с дороги на газон. Из-под колес полетели ошметки травы и комья земли. Ахиллес, охнув, судорожно вцепился в щиток, думая о том, что он вот-вот оторвется.

Джип с ревом вылетел на траву в парке, известном всему миру под названием Национальная аллея.

– О господи, Марта, надеюсь, ты знаешь, что делаешь, – пробормотал Ахиллес.

Девушка повернула к нему голову, и Ахиллесу почудилось, что ее глаза весело поблескивают. Будто она вернулась к привычной жизни. Неужели Марта наслаждалась происходящим?

– Знаю, что делаю? – выпалила она, перекрикивая рев мотора. – Естественно, я понятия не имею, что делаю.

Он повернулся на сиденье, выглядывая из окна. За ними по газону мчался джип, а несколько патрульных машин неслись по Индепенденс-авеню параллельно парку.