— Вот уж нет! Я не собралась напиваться, — сделала я ударение на последнем слове, — а от чая не отказывалась.

— И даже не поделишься?

— Обойдешься! Знаю я тебя. Скажешь, что сделаешь всего один ма-а-а-а-ленький глоточек, а в итоге вернешь пустой стакан.

— Жестокий ты все-таки человек, Эмбер, — преувеличенно печально вздохнул Райнер.

Но я не поверила в его стенания, ведь рука опустилась мне на плечо, слегка сжимая, и притягивая к себе. Так непривычно было видеть простую поддержку этого человека, который обычно только плоско шутит. Но от этого она казалась еще более ценной.

***

Спустя час ожидания объявили посадку, на которую мы тоже пошли порознь. Я проходила первой, но Александр догнал меня уже в телескопическом трапе, беря за руку. На входе всем привычно улыбалась бортпроводница, называя всем номер выбранных мест, как будто люди сами не могли заглянуть в посадочный талон.

Мое место находилось в хвосте, но Александр остановил меня в середине, не дав уйти дальше. Оглядевшись, я с недоумением уставилась на… Лиена, который уже спокойно сидел возле окна. Как он сюда попал раньше нас, и почему я его не заметила в зале ожидания? Это что за цыганские фокусы?

— Ты решил с нами в романтичное путешествие отправиться? — спросил Райнер, дав понять, что для него встреча с другом в самолете тоже является сюрпризом.

— У меня есть там кое-какая работа. А еще я бы хотел обсудить с тобой одно дело.

Райнер прищурился и какое-то время сверлил его странным взглядом. А потом улыбнулся. Он забрал из моих рук посадочный талон и, увидев, что мое место располагается почти в самом хвосте, хмыкнул и обратился к приятелю:

— Лиен, как некрасиво с твоей стороны, — начал Райнер.

— В чем дело?

— Уступи даме место у окна! — потребовал он.

Чон, как будто только сейчас поняв свою оплошность, быстро поднялся, пропуская меня. Не то чтобы это было принципиально, но раз уж обо мне так позаботились, почему бы не воспользоваться предложением. Я пролезла к окну, удобно усаживаясь. Через секунду, ловко отодвинув Лиена в сторону, на сиденье рядом со мной опустился Александр.

— Ты не похож на даму и тебе я место не уступал, — нахмурился парень.

— Ну, во-первых, это мое место, а твое теперь — вот, — он протянул ему мой билет. — А во-вторых, я должен постоянно находиться под наблюдением врача! Ты разве не знал?

Я фыркнула себе под нос, отворачиваясь к окну. Конечно! О здоровье он заботится. Значит, таскать меня на плече — это нормально, а удалиться от меня на тридцать метров — перебор?

Лиен недовольно засопел, но все же прошел дальше по салону, занимая мое место. Честно говоря, меня это устраивало. Не хотелось бы десять часов сидеть бок о бок. Не то чтобы я действительно его ненавидела, но… Мне пока было неуютно рядом с ним.

— Что будет дальше? — устало спросила я, когда самолет начал набирать скорость.

— Тебе не стоит переживать, Эмбер, — ответил Александр. Сейчас в его глазах не было привычной насмешки. Он был предельно серьезен. — Я со всем разберусь.

Интересно, как? Как можно вернуть то, что уже безвозвратно потеряно?

Я не верила в то, что все наладится, но все равно была благодарна за эти слова поддержки. Когда самолет оторвался от земли, я инстинктивно вцепилась в подлокотник, сжимая пальцы, хотя не боялась летать. А в следующее мгновение мою ладонь накрыла рука Алекса, слегка сжимая, и уже не отпустила, а я не пыталась вырваться.

Пилот набрал нужную высоту и пассажирам разрешили отстегнуть ремни, но я не спешила вставать, не желая, чтобы этот момент заканчивался. А затем постепенно начала уплывать в сон, смертельно утомленная событиями этой ночи, да и последних недель тоже, если честно.

Голова несколько раз неприятно падала на грудь, и я инстинктивно пыталась пристроить ее в более удобное положение. Постепенно она склонилась вбок, опустившись на плечо Александра. Наверное, нужно было отстраниться и поменять положение, но я слишком сильно хотела спать. Уже находясь между сном и явью, я почувствовала легкое прикосновение губ к своей макушке и тихий шепот:

— Все будет хорошо, янтарик. Я обещаю.

Любой врач может прочитать часовую лекцию о том, насколько вредны длительные перелеты для организма. И я тоже знала все возможные последствия: сгущение крови, расстройство биоритмов, перепады давления. Но пока не попробуешь на себе, не узнаешь, как все плохо обстоит на самом деле. Влажность настолько низкая, что кажется, будто в слизистую насыпали песка. Даже дышать становится немного тяжело часов через шесть. Я не представляла, как с этим справлялся Александр после всех перенесенных травм, но ему, кажется, было плевать. Он мирно спал, откинувшись в кресле.

Я же подремала всего пару часов, а потом проснулась от ломоты в шее. И оставшееся время полета превратилось для меня в кошмар. Раньше я летала только в Эдинбург и не представляла, что путешествия могут доставлять такой дискомфорт. Невозможность нормально сменить позу и рассеянное сознание — меньшее из зол. Главное — усталость, которая накатывала все сильнее. Причем это было не стандартное отсутствие нормального сна. По ощущениям было похоже, что я все эти десять часов отпахала в спортзале, а не сидела на одном месте.

И это при том, что мой организм был подготовлен к нагрузкам. До того, как я начала работать в Белмарше, я проходила интернатуру по профилю — в сосудистой хирургии. И операции не всегда длились по часу. Бывало, что они затягивались почти на целый день. Те же десять часов, которые ты вынуждена провести почти в неподвижном состоянии. Но сейчас все равно было тяжело.

К концу полета я уже не удивлялась, почему у бортпроводников такие высокие зарплаты. Мне казалось, что этим несчастным людям платят катастрофически мало за их страдания. Потому что лично я из самолета я не вышла, а вывалилась.

Паспортный контроль прошел как-то мимо меня. Я послушно показывала свои документы и отвечала на скупые вопросы, которые были заданы с легким акцентом. Но как будто не осознавала происходящее. Дорогу до отеля я тоже почти не запомнила, бездумно смотря в окно на огни ночного Пекина. Так непривычно — мы вылетали ранним утром, когда еще было темно, но сейчас за окном тоже была ночь.

— Почему именно Пекин? — спросила я, нарушив слишком затянувшееся молчание в нашей компании. — Нет, я помню про экстрадицию и все такое. Но почему не Гонконг, не Шанхай? Мы приехали именно сюда с какой-то целью.

— Нет, — откликнулся Лиен. — Просто рейс в Пекин лучше всего подходил по времени.

Что ответить на эту убийственную логику, я не знала, и дальше ехала молча. Заселение в отель тоже прошло стандартно. Ну почти.

— А почему ключа три? — приподнял бровь Александр. — Лиен, ты ведь еще помнишь, что мне нужно находиться под круглосуточным наблюдением врача?