Только у тяжелой дубовой двери Элин заколебалась. Все неприятности в ее жизни ассоциировались с отцовской библиотекой. Она ненавидела эту комнату. Даже сейчас, хотя знала, что там Пол, ей не хотелось туда входить. Но Элин заставила себя постучать в дверь и войти.

Сигары! Пол с отцом мирно сидели в огромных кожаных креслах и курили сигары. Словно что-то праздновали. Рождение дружбы? Когда мужчины встали при ее появлении, ее губы скривились в чуть заметной улыбке. В течение многих лет Элин безуспешно пыталась достучаться до сердца отца. А Полу, похоже, это удалось за считаные минуты.

— Ты начала волноваться? — спросил он, протягивая к ней руку и прижимая ее к себе.

— Тебя долго не было, — осторожно ответила она.

Пол успокаивающе улыбнулся ей, давая понять, что все хорошо.

— Нам с твоим отцом нашлось о чем поговорить!

Роберт откашлялся и заговорил со сдержанным почтением:

— Я понимаю, Пол, вам хотелось бы остаться наедине с Элин, но сегодня может не представиться другого шанса, а мне очень хочется немного поговорить с дочерью без свидетелей. Не возражаете?

Элин заколебалась:

— Все в порядке, Пол.

Он иронически улыбнулся:

— Я подожду за дверью. Только помни, что даже хозяин игры иногда может столкнуться с неожиданным препятствием.

Она нахмурилась, глядя вслед его удаляющейся фигуре. Что за изворотливые игры он вел с ее отцом, который, по-видимому, понял это замечание? Ей казалось невероятным, что между мужчинами не возникло напряжения, когда она вошла в комнату. Но ведь Пол такой непредсказуемый!

— Ты, должно быть, очень любишь его, Эли? — тихо спросил отец.

Она повернулась к нему, с некоторым удивлением услышав, как впервые озвучили ее чувства. Элин никогда не произносила вслух таких слов.

— Да, папа, — спокойно призналась она. — Он… он для меня — все, — умиротворенно добавила она, прекрасно понимая, что отец и слышать не захочет, чтобы его дочь жила с кем-то вне брака, в какую бы форму ни облекал это Пол.

Отец серьезно кивнул:

— Так и должно быть. Некоторое время после того, как мама рассказала мне, что ты живешь с ним, я полагал, что мы тебя упустили. Но… — он покачал головой, — похоже, это неправда. У тебя сильный характер. Как у Жаклин. Однако теперь я понял, Эли, что мы упустили тебя в других отношениях, и очень сильно. Надеюсь, ты сумеешь нас простить.

В его искренности не приходилось сомневаться, и, когда он протянул ей руки, она бросилась в его объятия, выплеснув в этом жесте все чувства, которые скрывала много лет. Он нежно приложился щекой к ее волосам и неуклюже похлопал по спине.

— То, что мне пришлось потерять дочь прежде, чем я смог по-настоящему узнать ее, ужасный укор моей проницательности! — Он мягко высвободился из ее объятий и посмотрел ей в лицо, но в глазах у него читалась боль. — Я был в выставочном зале Джонсона. Почему ты никогда не показывала мне свои работы, Эли?

— Тебе не нравилось, что я занимаюсь искусством, папа. Ты… ты всегда был против.

Он тяжело вздохнул:

— Я глухой, слепой глупец! Жаклин была права, I мне следовало ее послушать. Но теперь мне интересно, Эли, и я очень, очень горжусь тобой! Более того. Мне все в тебе нравится, но, полагаю, я к этому пришел слишком поздно. Теперь все твое время будет занимать Пол, но оставь немного для нас, ладно? Можно мы тебя навестим?

— Ты будешь самым желанным гостем, папа, — пообещала она ему, пораженная, что он так быстро изменил свою позицию.

Отец улыбнулся с облегчением:

— Знаешь, а твой Пол совершенно необыкновенный парень. Совершенно необыкновенный! Он объяснил мне, что я в тебе пропустил. — Его взгляд упал на ее колье, и он слегка покачал головой. — И, несмотря на его репутацию, я не сомневаюсь, что он очень глубоко любит тебя.

Любит! Сердце у Элин затрепетало.

У отца вырвался долгий вздох.

— Самое последнее, чего я ожидал, так это того, что он попросит твоей руки…

Руки?! Сердце Элин остановилось.

— …но, учитывая, как он заботился о тебе, одевал тебя и даже ругал из-за тебя твоих родителей, я уверен, он будет любить тебя, Эли! Всю жизнь. И ты выбрала его. Для меня этого более чем достаточно. Я так ошибался, так жестоко ошибался. Я желаю тебе самого большого счастья. — Он нежно поцеловал ее в лоб и снисходительно улыбнулся. — А теперь я пойду и пришлю его к тебе.

Сердце Элин снова затрепетало. В голове у нее вертелись слова отца, полные надежды, недоверия и, наконец, мучительного понимания. Опять игра, игра в неожиданное! Манипуляции с удовлетворением респектабельности отца! Этой свадьбе не бывать никогда! И все это из-за вечной потребности в игре! Пол предупреждал ее. Но разочарование было таким сильным, что Элин не смогла сдержать потока слез, навернувшихся ей на глаза.

Дверь в библиотеку открылась. Отец вышел, а Пол вошел. Проклятая, проклятая библиотека, в отчаянии думала Элин. Инстинктивно защищаясь, она повернулась к Полу спиной, пытаясь остановить слезы. Но это была невозможная задача — они текли и текли.

— Эли? — Голос Пола звучал мягко и заботливо.

Логика боролась с эмоциями, но эмоции были слишком сильны, чтобы их отвергнуть. Она повернулась к нему и уставилась на него глазами, полными слез.

— Ты не должен был пользоваться этим, Пол! Для тебя, может быть, идея с браком игра, но… Одно дело заставить Кларка Джонсона плясать под твою дудку, но совсем другое — сделать это с моим отцом. Он поверил тебе, Пол! Это больно как для него, так и для меня. Я никогда не думала, что ты солжешь, даже в игре. Это так… так..

От его иссушающего, пристального взгляда ее язык стал заплетаться.

— Ты думаешь, это игра? — спросил он.

— А что… что же это еще?

— Игра окончена, Эли! Окончена давным-давно. Ты мне нужна больше, чем когда-либо. — Он нежно взял ее за руки, а в глазах его читалась любовь, страстная, собственническая любовь, и ни единой искорки удивления. — Ты для меня дороже всего на свете. Несравненная. Моя жизнь без тебя — ничто! Сегодня я хотел удивить тебя и планировал этот романтический момент. Я надеялся, что твой отец при разговоре с тобой не проговорится, и мне очень жаль, что он это сделал. Ты станешь моей женой, любимая, и разделишь со мной жизнь?

Элин смотрела на него, не веря своим ушам, хотя по его глазам видела, что произнесенные им удивительные слова искренни.

— Ты действительно хочешь, чтобы я стала твоей женой? — прошептала она, почти боясь принять его слова. Они имели для нее огромное значение.

— Разумеется, хочу. Разве я всегда не знал, чего хочу? — Пол что-то вынул из кармана, поднял ее левую руку и медленно надел на средний палец золотое кольцо, инкрустированное рубинами и жемчугом. — Теперь ты мне поверишь, Эли? Ты будешь носить его… ради меня?