Амалия отрицательно замотала головой.

— Совершенно не хочу. Стара я уже для таких развлечений…

— Перестань, — хмыкнул Сергей, беря девушку за руку. — Может, тебя просто твой цербер не отпускает?

— Серый… — тут же вмешался Илья, недовольно сверля друга взглядом.

— Ярослав не тот человек, который стал бы мне запрещать что-то, — встала на защиту Гилимханова Амалия. — Мы оба взрослые люди… Мы уважаем друг друга… Запрещать что-либо кому-то… Мне кажется, это признак незрелости отношений. Это не про нас…

Пусть ещё недавно у них были проблемы на этой почве, но говорить об этом Мали не желала. Всё в прошлом… Все недомолвки и недоразумения позади… Девушка была уверена в том, что если бы она захотела куда-то пойти отдохнуть одна, Ярослав не стал бы ей это запрещать. Да, он бы не светился от радости, узнав это, но отпустил бы… Он верит ей… Она верит ему… Казалось бы, простое правило… Но оно работает.

— Убедила, — внимательно глядя на девушку, произнес Сергей. Его глаза загадочно мерцали. — И за что только Гилимханову так повезло?

— В смысле?

— С тобой…

Девушка ещё некоторое время смотрела на мужчину, затем резко встала.

— Ты преувеличиваешь… — неприкрытое обожание со стороны старого друга вызвало двоякие чувства. Вроде было и приятно, но в то же время и раздражало. — Я у себя, — произнесла она, поворачиваясь к брату.

— Хорошо, — Илья был рад, что Амалия уходит. Хотелось выяснить мотивы странного поведения Сергея. — Ты чего прицепился к ней? — спросил он, как только девушка вышла.

— Она мне нравится. Ты же знаешь.

— Что я знаю? Она нравилась тебе сто лет назад…

— Это чувство никуда не ушло, — улыбнулся Сергей. — Знаешь, столько времени не видел — даже не вспоминал. А увидел — и… захотел.

— Выражения выбирай… Ты сейчас говоришь о моей сестре.

— И что? — Сергей поднялся и, распрямив плечи, толкнул Илью.

— Ты о*ренел? — раздался возмущенный окрик.

— Да, шучу я… — загоготал мужчина. — Расслабься. Шуток не понимаешь совсем… Не нужна мне Амалия.

— Идиот, — Илья облегченно улыбнулся. — И шутки твои идиотские… Услышал бы Гилимханов…

— А что Гилимханов?.. Царь и Бог?.. Тоже мне… — Сергей презрительно хмыкнул. — Забыли про них… Пошли лучше позавтракаем где-нибудь, а потом поедем на производство.

— Давай. Там, кстати, сегодня заказ пришел… Все размеры есть. Можно брать в работу.

— Ну, и отлично! Хоть занять голову чем-нибудь полезным. А не… — он не договорил. Скривившись, словно съел лимон, направился к выходу.

Быстро перекусив в кафе напротив офиса, друзья отправились за город.

— Как тебе вообще пришла идея делать двери? — издалека увидев производственный цех, спросил Власов.

— Идей у меня была куча. Выбирал ту, которая имела больше шансов на успех. А теперь, если честно, совершенно не жалею… С такой поддержкой, как Ярослав…

— Опять ты про него, — с досадой произнес Сергей. — Достал уже… Гилимханов то, Гилимханов это… Не боишься, что он помогает тебе только из-за Амалии? А если они поругаются… Что ты будешь делать?

— Причем здесь Амалия? Мы с ним подписали контракт. Их отношения никаким боком не касаются общего дела.

— Ну-ну… — с ехидной улыбкой закивал Власов. — Амалия живет с ним? — неожиданно спросил он.

— Нет, Мали квартиру снимает на Пролетарской. Остается у Яра иногда, но переезжать пока, насколько я знаю, не планирует.

Сергей, прищурившись, внимательно смотрел на друга, затем отвернулся и, довольно улыбнувшись, что-то пробормотал.

— Что? — повернулся к нему Илья.

— Жизнь прекрасна, говорю…

В цеху они пробыли практически до конца рабочего дня. Беляев остался доволен тем, как быстро Сергей разобрался со всеми набросками, сделанными вручную, и уже через несколько часов предоставил готовые разрезы полотен и коробок с наличником.

— Молоток, — похвалил он друга.

— Значит, берешь меня к себе?

— Без сомнений.

Покинув производство, мужчины вернулись назад в город.

— До завтра тогда? — спросил Сергей, стоя на стоянке возле офиса.

— Да.

— Только… Мне обязательно трудиться за городом? Или можно здесь, — он кивнул на высотное здание, — с вами?

— Можно и с нами. Веселее будет, — совершенно искренне произнес Илья. — Надо будет тогда за сегодня организовать тебе рабочее место. Кабинет у меня небольшой, но думаю, как-нибудь разместимся.

— У Амалии вроде места больше…

— Нет. Амалию мы трогать не будем. К ней, я думаю, переведу с производства бухгалтера. Но это в будущем. Пока пусть так…

— С тобой, значит, с тобой, — радостно согласился Сергей, думая о том, что всё равно кабинет девушки будет совсем рядом.

Попрощавшись с Ильей, Власов сел в машину. Заметив переходящих дорогу Амалию и Ярослава, снисходительно улыбнулся.

«Ну, держись Мали… Посмотришь, что я не хуже твоего Гилимханова».

Сергей уже выходил из квартиры, когда почувствовал, что в кармане завибрировал телефон.

— Слушаю, Амалия, — проникновенно произнес он. Девушка впервые звонила ему сама. Даже не зная пока того, что послужило поводом, он был неимоверно рад этому.

— Привет. У меня беда… Машина не заводится. Может, подберешь меня? Ты же все равно мимо едешь, если я не ошибаюсь?

— Не ошибаешься. Конечно, подберу. Что за сомнения? Через десять минут буду. Жди возле подъезда, — он уже знал, где живет Амалия. Однажды они с Ильей заезжали к ней на кофе. Посидели, конечно, не совсем так, как хотелось бы — Гилимханов тоже присутствовал, но то, что он сумел побывать у девушки в гостях, делало его на шаг ближе к своей цели. А цель у него была простая: завоевать Мали, которая прочно засела в его голове, и тем самым утереть нос Ярославу. Власов его ненавидел… Правда, в открытый конфликт вступать не спешил, при встречах делал вид, что вообще не замечает его. Гилимханов отвечал тем же… Иногда Сергей ловил его внимательные, наполненные превосходством взгляды. В такие моменты больше всего хотелось подойти и врезать этому самоуверенному богачу между глаз.

— Спасибо, Сережа. Жду.

Положив телефон в сумочку, Мали поправила очки и села в машину. Не изменяла своей привычке… Пусть на душе уже не было так тяжело, как несколько месяцев назад, когда она только переехала в этот город, но тем не менее глаза на улице были скрыты практически всегда, даже в сумрачную погоду. Ярослав этого по-прежнему не любил… Говорил, что глаза — зеркало души, и он хочет смотреть в них, а не в куски солнцезащитного стекла.