Такеши не любил русскую еду, считая ее слишком жирной, обильной и пахучей. Однако сейчас ему страшно захотелось зайти сюда. Захотелось чего-то грубого, ясного. Не столь утонченного и церемонного, как японская еда и японское обхождение. Захотелось русского.

Не долго думая, Такеши вошел в ресторанчик и сел за ближайший столик. Он решил заказать «поросенка с хреном», зная по книгам, что это самая русская еда, какую только можно придумать. «Поросенка с хреном» ели герои книг Гоголя и Достоевского. Такеши тоже хотел попробовать, но до сих пор ему как-то не доводилось.

Он подозвал официанта и уже хотел сделать заказ, но вдруг увидел в конце зала нечто такое, что заставило его смутиться. Там, в темной глубине ниши, сидел Рю. А с ним рядом — пышногрудая блондинка.

Подумать только — Рю с женщиной! Да к тому же с блондинкой! Кому расскажи, не поверят.

— Так вы будете заказывать или нет? — услышал Такеши над самым ухом по-русски недовольный голос официанта.

— Да, — сказал Такеши. — Принесите, подзалуста, пиво и фисташки.

Официант кивнул и удалился. О своем намерении заказать «поросенка с хреном» Такеши, увлеченный созерцанием Рю и его белокурой подруги, напрочь забыл.

«Интересно, интересно, — думал он, стараясь держаться скромнее и не привлекать к себе внимания. — Это просто знакомая Рю или его любовница? Если любовница, то это странно. Как эта красивая женщина могла обратить внимание на такого, в общем-то, заурядного человека, как Рю?»

Такеши нахмурился. Ему самому давно хотелось завести себе русскую любовницу, и непременно красавицу. Но красавицы не интересовались Такеши, а те русские девушки, с которыми ему удавалось завести знакомство, были так же далеки от идеалов красоты, как Воробьевы горы в Москве от Фудзиямы.

Официант поставил перед Такеши кружку холодного пива и вазочку с орешками. Такеши поблагодарил и, забросив в рот соленый орешек, принялся задумчиво его жевать, продолжая наблюдать за Рю и его спутницей.

«Возможно, это вовсе не любовница, — думал Такеши. — Но тогда кто? Ведь у Рю, в силу его замкнутости, нет русских друзей? У него и среди японцев по-настоящему близких друзей нет, что уж говорить о русских?»

Но то, что увидел Такеши, опровергло цепочку его умозрительных рассуждений. Светловолосая красавица вдруг наклонилась и поцеловала Рю в губы. И поцелуй этот был отнюдь не случайный.

Такеши чуть не поперхнулся орешком. Значит, все-таки любовница! Кто бы мог подумать!

Рю держался с девушкой слегка скованно, из чего Такеши заключил, что познакомился тот с ней относительно недавно. Но где и как? Не на работе, это ясно. Вид у девушки был, откровенно говоря, довольно легкомысленный.

Такеши отхлебнул пива, погонял во рту соленый орешек и решил, что не случится ничего страшного, если он подойдет к Рю (на правах коллеги и приятеля) и познакомится с его белокурой пассией. Он взял бокал, поднялся из-за стола и направился в дальнему столику, спрятавшемуся в глубокой нише.

— Добрый вечер! — сказал Такеши, подойдя к столику и вежливо поклонившись.

Рю вздрогнул и посмотрел на него изумленным взглядом.

— Здравствуй, Такеши! — сказал он, тоже по-русски. — Что ты здесь делаешь?

— Зашел пить пиво, — ответил Такеши. — Ты познакомить меня с твой красивая спутница?

Говоря это, Такеши перевел взгляд на девушку и улыбнулся. Девушка улыбнулась в ответ, и Такеши с удовольствием отметил, что улыбка у нее просто ослепительная.

На лице Рю отобразилось недовольство, однако он вежливо проговорил.

— Маша, это Такеши. Мой друг. Вместе работа в компании.

— Работаете вместе? — Маша с интересом посмотрела на Такеши. — Очень приятно!

— Мне больше приятно, — галантно ответил Такеши и, секунду поколебавшись, поцеловал протянутую руку Маши.

— Надеюсь, я вас не мешать? — осведомился Такеши, в свою очередь с любопытством поглядывая на Машу. И добавил игриво: — У вас свидание?

— Ты нам нисколько не мешаешь, — протараторил по-японски Рю. — Маша — мой друг, просто друг.

— В таком случае ты не будешь возражать, если я за ней немного поухаживаю? — тоже переходя на японский, осведомился Такеши. — Мне она кажется настоящей русской красавицей.

Маша сердито и насмешливо наморщила носик.

— Между прочим, говорить в присутствии дамы на иностранном языке невежливо, — сказала она.

— Извинить меня, — поспешно проговорил Такеши. — Я говорить Рю, что вы — красавица по-русски.

— Русская красавица, — машинально поправил Рю.

Такеши кивнул:

— Да. Русская красавица. Очень красавица!

— Большое спасибо, — кокетливо проговорила Маша. — Простите, я не запомнила, как вас зовут?..

— Такеши.

— Такеши, — повторила Маша и улыбнулась. — Красивое имя.

— Смешное для вас, — улыбнулся и Такеши. Рю встал из-за стола и сказал:

— Маша, я должен говорить с Такеши один и один. Извини.

— Конечно, поговорите, — кивнула Маша. — Приятно было познакомиться, Такеши!

Такеши поклонился и хотел сказать в ответ какую-нибудь вычитанную из европейских книг галантность, но Рю уже потихоньку толкал его в бок, понуждая идти.

Для разговора они сели за столик Такеши.

— Что случилось, Рю? — спросил Такеши невинным голосом. — Ты мне чуть ребра не переломал своими тычками.

— Ты не должен говорить с Машей, — сурово сказал Рю.

— Это еще почему?

— Потому что Маша — моя девушка, а ты — бабник.

Такеши вскинул брови:

— Так она твоя девушка? Пять минут назад ты говорил, что вы с ней просто друзья.

— Я не хочу, чтобы ты распространялся о ней в офисе, — сурово проговорил Рю.

— Да в чем дело, Рю? Почему ты делаешь из своей связи такую тайну? В офисе тебя никто не осудит, ты же знаешь!

Рю поморщился.

— Дело не в этом.

— Тогда объясни в чем?

Рю молчал, угрюмо и сердито хмуря брови. Ожидая ответа, Такеши рассеянно отхлебнул пива из кружки, которую все еще держал в руке.

— Так в чем дело, Рю? — повторил он.

— Я не хочу, чтобы кто-то узнал, что у меня есть близкий человек, — сказал Рю. — Вокруг много злых людей. Если они узнают, что у меня есть девушка…

Рю осекся, не договорив. Такеши вгляделся в его лицо и вдруг понял.

— Ты боишься подставить ее под удар? — удивленно проговорил он. — Но ведь мы с тобой не шпионы и не агенты! Кто может тебе угрожать?

— Никто, — сказал Рю. — Мне никто не угрожает. Но жизнь — вещь непредсказуемая.