– Я пойду, ладно? – сказал я.

– Ладно. – Она нахмурилась, а потом спросила: – А почему ты вообще решил зайти?

– Не знаю, – соврал я. Но потом решил сказать хоть что-то, похожее на правду: – Наверное, чтобы попрощаться.

– Ты куда-то уезжаешь?

– Что-то в этом роде, – я пожал плечами. – Да, пожалуй, уезжаю.

– Ладно, тогда давай прощаться. Спасибо, что зашел.

Юлия говорила таким тоном, словно это я, подлец, ее бросил, да еще и серебряные ложки из буфета уволок.

Мы вышли в гостиную. Она шла впереди, а я следом. Проходя мимо вожделенного стеллажа с видеоаппаратурой, я исполнил свой коронный номер. Одно-единственное едва заметное движение левой рукой, и громоздкое спорное имущество исчезло в моей пригоршне. Ограбление свершилось мгновенно и совершенно бесшумно, Юлия даже не обернулась.

– Прощай, милая, – сказал я, переступая через порог.

Видимо что-то неладное творилось с моей физиономией. Во всяком случае, Юлия испуганно отвела глаза и благоразумно отступила назад. Но я дотянулся до нее и нежно поцеловал в кончик носа. Всю жизнь мечтал узнать, что именно испытывал сэр Иуда Искариот в момент своего исторического поцелуя. Судя по всему – огромное удовольствие.

Вниз я спускался пешком. В глубине души надеялся, что Юлия пулей выскочит на лестничную площадку, чтобы поведать мне и всему человечеству о своей утрате. Более того, я, кажется, очень на это рассчитывал. Предвкушал поток абсурдных обвинений и с удовольствием представлял себе, как предложу ей вывернуть мои карманы и проверить – вдруг пропавший стеллаж действительно там обнаружится?

Но я так и не дождался представления. Бедняжка то ли грохнулась в обморок, то ли принялась звонить стражам порядка. А может быть, решила, что все – суета сует и томление духа, уселась в «лотос» и забормотала подходящую к случаю мантру? Никогда заранее не знаешь, как поведет себя человек, столкнувшийся с необъяснимым.

На площадке четвертого этажа я обнаружил небольшое смятение. Там суетились люди в рабочей одежде и заинтересованные происходящим дошкольники. Проклятый лифт умудрился застрять между этажами. Я определенно делал успехи, если смог предвидеть столь мелкую катастрофу.

Потом я долго бродил по городу. Немного промок и чертовски замерз, но это не мешало получать удовольствие от прогулки. Вечерний город казался мне совсем чужим и оттого прекрасным. Я с удивлением понял, что мог бы его полюбить, если бы у меня оставалось на это время. Может быть, все дело в том, что ночь преображает пейзажи, а может быть, я наконец-то почувствовал себя совсем чужим на этих широких улицах. Любить незнакомые города легко – мы принимаем их такими, какие они есть, и не требуем ничего, кроме новых впечатлений.

Окончательно продрогнув, я выпил кофе с коньяком в симпатичном баре, название которого так и не запомнил. Согрелся и расслабился, даже решил поужинать. Это было очень похоже на ту жизнь, к которой я привык в Ехо: долгий приятный ужин в уютной забегаловке, перед тем как отправиться искать очередное приключение на свою горемычную задницу. Сегодня я тоже собирался отправиться на опасную прогулку, прокатиться на трамвае, который регулярно курсирует по Зеленой улице, вопреки всем расписаниям маршрутов муниципального транспорта. Я здорово надеялся, что у этой сказки будет такой же счастливый конец, как у всех предыдущих.

Я посмотрел на часы. Дело близилось к полуночи, самое время кончать набивать брюхо и выметаться. Мне принесли счет, я расплатился и вышел. Время почти остановилось. Казалось, что ни одно мое движение не имеет шансов завершиться – нога в новом ботинке так медленно двигалась навстречу земле, словно асфальтовая твердь была наваждением, очередной метафизической морковкой, привязанной перед мордой ленивого осла.

Тем не менее, я как-то умудрялся делать шаг за шагом. Шел вперед, отчетливо ощущая на затылке холодную щекотку вечности, – той самой, от которой мне следовало «поберечь свою лохматую голову». Черт, леди Сотофа могла бы выражаться яснее! Если бы она просто сказала мне: «не вздумай уходить в свой Мир, Макс», – я бы ее послушался. Во всяком случае, я бы постарался ее послушаться… Самое смешное, что за весь день я так ни разу и не вспомнил о пресловутой святой воде, ради которой, собственно, и затевалась моя дурацкая экскурсия!

Когда я появился на Зеленой улице, на табло электронных часов, сияющих над зданием телефонной компании, мигали четыре нуля. Я вспомнил, что всегда считал такого рода совпадения хорошей приметой, и поспешно отвернулся от часов, чтобы не стать свидетелем появления единицы: согласно тому же суеверию, это могло сделать счастливое совпадение недействительным.

А всего миг спустя я услышал звон трамвая. В точности так же он дребезжал в прошлый раз, почти два года назад. Хотя, с другой стороны, это было не далее как вчера… Ох, вот уж чем я сейчас точно не собирался заниматься, так это приводить в порядок свои представления о течении времени.

У меня закружилась голова, но на этот раз я быстро справился с головокружением: несколько вдохов и выдохов, как учил меня Шурф Лонли-Локли. Черт, когда я вернусь в Ехо, я просто обязан угостить его хорошим ужином! С меня действительно причитается, сегодня его дыхательная гимнастика столько раз спасала мне жизнь и рассудок, что я уж со счета сбился.

Луна на мгновение вынырнула из-за лохматой тучи, и я разглядел знакомую табличку. Она оповещала, что я нахожусь на остановке трамвая, следующего по маршруту № 432. Даже номер трамвайного маршрута был тот же, что и прежде. Хвала Магистрам, моя Дверь между Мирами отличалась завидным постоянством.

Трамвай показался из-за угла и начал тормозить, приближаясь к остановке. Все шло просто отлично. Гораздо лучше, чем я смел надеяться. Мистический экспресс, следующий по самому невероятному маршруту между обитаемыми мирами, был к моим услугам.

Впрочем, на сей раз мне предстояли переговоры с вагоновожатым. Сэр Маба Калох называл его «Доперст». Он, помнится, говорил, что Доперсты приходят из ниоткуда и кормятся нашими страхами, тревогами и плохими предчувствиями. Иногда они принимают облик какого-нибудь человека и шляются по его знакомым, пугая тех самыми неожиданными выходками или просто взглядом. А еще Маба пытался мне втолковать, что Доперста, который сидит в моем трамвае, создал я сам. Хотел бы я знать, каким образом, и главное – на кой мне это понадобилось?! Впрочем, надо полагать, за свою жизнь я наделал немало глупостей и похуже.

Что ж, Доперст, так Доперст, какая разница. Ощерившись злодейской ухмылкой, я уставился на водительскую кабину. Широченная рожа, скупо украшенная тоненькими усиками, была на месте. Сейчас я просто не мог поверить, что в свое время это нелепое существо напугало меня до полусмерти. Так напугало, что я решил было, будто со мною все кончено. Счастье, что он тогда почти сразу исчез, а мне все-таки достало мужества сесть в трамвай. Это, как я сейчас понимаю, было единственно верное решение.

Трамвай остановился, передняя дверь бесшумно открылась перед моим носом, и я пулей влетел в салон. На этот раз существо никуда не исчезло. Трамвай стоял на месте, а усатый урод взирал на меня с равнодушным любопытством – дескать, что скажешь?