Если он вынужден жить, этой жизни не должны завидовать.

Ты думаешь, как Вашер, – раздался вдруг голос меча в его голове. – Знаешь Вашера? Он теперь учит людей сражаться на мечах, и это забавно, потому что Вара Треледиз всегда говорит, что Вашер ничего не смыслит в мечах.

Сзет отдался битве – не ради удовольствия, но из практических соображений. К несчастью, секундное замешательство принесло ему первое попадание. Темно-синий мешочек угодил в цель и оставил на белой рубахе резкий отпечаток.

Бывший неправедник зарычал и взмыл, держа в каждой руке по мешочку. Он швырнул их с абсолютной точностью и попал одному оруженосцу в спину, а потом другому – в ногу. Неподалеку четыре оруженосца объединились и летели строем. Они выслеживали одиночку, окружали его или ее и бросали сразу восемь мешочков, часто попадая шесть или семь раз, в то время как до них снаряды долетали редко.

Когда Сзет пронесся мимо, они сосредоточились на нем, потому что его униформа была почти чистой. Он тотчас же снова взмыл, отменив боковое сплетение, и попытался подняться над стаей. Но эти оруженосцы много практиковались со своими силами, и сбить их со следа оказалось непросто.

Если он продолжит лететь вертикально вверх, они просто будут его гнать, пока у него не закончится буресвет. Запас уже подходил к концу, ведь каждому оруженосцу выделили ровно столько, сколько требовалось для состязания. Если слишком часто пользоваться двойными и тройными плетениями, буресвет заканчивался быстро.

Солнце дюйм за дюймом исчезало за горизонтом. Осталось мало времени; ему просто надо продержаться.

Сзет ушел в сторону, двигаясь быстро и хаотично. Лишь один преследователь рискнул бросить в него мешочком; остальные ждали лучшей возможности. Устремившись вниз, шинец направился к одному из шестов, но тот оказался без мешочков. Судя по всему, Фари их всех собрал, чтобы никто другой не воспользовался этим цветом.

И Сзет схватил сам шест.

Он уперся в него ногой и сгибал, пока тот не треснул, оставив в его руках обломок длиной футов десять. Сзет облегчил его частичным плетением вверх и сунул под мышку.

Быстрый взгляд через плечо показал, что четверка все еще следует за ним. Тот, что бросил мешочек раньше, ухватил два новых снаряда и догонял остальных с помощью двойного плетения.

Надо драться, – предложил меч. – Ты с ними справишься.

В кои-то веки Сзет с ним согласился. Он спустился к самой воде, и от его прохождения на поверхности появилась рябь. Молодые оруженосцы увернулись от его атаки и бросили мешочки, но из-за скорости Сзета ни один не попал.

Он намеренно направил себя в сторону, совершая плавный предсказуемый поворот. Это была именно та возможность, которой ждала стая, и они начали его обстреливать. Но они ошиблись. Шинец не был боязливым недоучкой, которого можно запугать и сбить с толку численным превосходством. Он Убийца в Белом. А это всего лишь игра.

Сзет завертелся и начал отбивать мешочки посохом. Ему даже удалось зашвырнуть последний в лицо главарю, оруженосцу по имени Тай.

Этот удар был не в счет, но зато пыль попала Таю в глаза, отчего он заморгал и замедлился. Стая уже потратила почти все мешочки, что позволило Сзету – который плетением направил себя прямиком к ним – подобраться близко.

А его ни в коем случае не стоило подпускать близко.

Шинец бросил посох, подцепил девушку-оруженосца за рубашку и воспользовался ею как щитом от дерзкого одиночки, который начал обстреливать Сзета алыми мешочками. Сзет завертелся вместе с добычей, а потом рывком отправил ее к товарищу. Они ударились друг о друга, волоча за собой следы из красной пыли. Сзет схватил еще одного оруженосца из компании и попытался плетением отправить его прочь.

Но тело противника воспротивилось. Людей, заряженных буресветом, было труднее сплетать – Сзет лишь теперь начал это понимать. Однако он мог бросить плетение назад и потащить противника следом. Когда шинец разжал хватку, оруженосец не сумел сразу приспособиться к изменению импульса и закувыркался в воздухе, сделавшись мишенью, в которую угодило с полдесятка мешочков, брошенных одиночками.

Сзет умчался прочь, хотя буресвета у него осталось катастрофически мало. Всего лишь пару минут…

Под ним Тай что-то крикнул другим участникам и указал на Сзета. Явного победителя. Только одна стратегия имела смысл на данный момент.

– За ним! – заорал Тай.

Ух ты! – воскликнул меч.

Сзет плетением направил себя к земле – что оказалось мудрым решением, поскольку большинство оруженосцев взмыло вверх, рассчитывая, что он попытается удержаться в вышине. Нет, его лучшей защитой при таком численном превосходстве противника было смятение. Он заметался среди них, и буря мешочков с краской обрушилась на него. Сзет как мог избегал попаданий, носился туда-сюда, но атакующих было слишком много. Те мешочки, что были нацелены плохо, оказались самыми опасными, потому что почти всякий раз, увертываясь от тщательно нацеленного снаряда, он оказывался на пути другого, запущенного наугад.

Один мешочек угодил Сзету в спину, потом другой. Третий – в бок. Облака пыли летали вокруг, поскольку оруженосцы попадали и друг в друга. На это и надеялся Сзет: пусть в него и попали, в других должны были попадать чаще.

Он взмыл, потом снова спикировал, и остальные рассеялись перед ним, словно воробьи перед ястребом. Сзет полетел над водой, пугая рыбу в тускнеющем свете, и взлетел, чтобы…

У него закончился буресвет.

Он перестал светиться. Буря внутри его умерла. Еще не зашло солнце, но его уже объял холод. Сзет описал в воздухе дугу, и в него угодила целая дюжина мешочков. Он рухнул сквозь облако разноцветной пыли, оставляя послеобраз неплотно прикрепленной души.

И с всплеском упал в Чистозеро.

К счастью, Сзет был не слишком высоко, так что падение оказалось лишь умеренно болезненным. Он ударился о дно неглубокого озера; когда же встал, другие снова обстреляли его мешочками. От этих людей пощады не жди.

Последний осколок солнца исчез, и мастер Уоррен скомандовал, что испытание окончено. Остальные кинулись прочь, их буресвет бросался в глаза в сумерках.

Сзет стоял по пояс в воде.

Ух… – протянул меч. – Мне тебя жаль.

– Спасибо, меч-ними. Я…

Два странных спрена парили неподалеку, словно небольшие разрезы в воздухе. Они рассекали небо, как раны на коже, открывая черноту, полную звезд. Когда спрены двигались, сама ткань реальности искажалась вокруг.

Сзет склонил голову. Он больше не приписывал спренам какую-то особую религиозную важность, но все-таки они вызывали у него восторг. Пусть он проиграл это состязание, но, похоже, впечатлил высших спренов.

Или… он не проиграл? Какие были правила?

Сзет в задумчивости нырнул под воду и поплыл по мелководью обратно к берегу. Выбрался – вода стекала с него ручьями – и пошел к остальным. Неболомы принесли яркие сферные фонари, а также еду и прохладительные напитки. Оруженосец-ташикки записывал результаты, пока два наставника выносили решение о том, что считалось попаданием, а что – нет.