не в настроении нежничать с той, которая не проследила за моим сыном и позволила ему уйти из школы.

Она спала с лица:

— Ты права. Прости. Так глупо… Я просто… Я так рада, что Эйден жив! В смысле я представляю, что он пережил…

— Это был ад, — уточнила я. — Он прошёл через ад. — Пока мы стояли там и смотрели друг на друга, все те годы, что мы бок о бок проработали в школе, словно улетучились, оставив во мне лишь горечь и обиду на эту женщину. Я позабыла и о кукле, которую она преподнесла для моего ещё не рождённого ребёнка, и о той шаткой дружбе, которую мы осторожно выстраивали на протяжении последних нескольких лет. Мне отчаянно хотелось назначить кого-нибудь виновным — тут-то она и подвернулась.

— Мне очень жаль, Эмма, — сказала она. Лицо её стремительно заливало красной краской, а нижняя губа задрожала, предвещая скорые рыдания.

— Нам пора, — бросила я, поворачиваясь.

— Погоди! — сказала она. — Я бы не хотела… Эмма, мы же давно дружим. Я думала, мы оставили в прошлом то, что случилось.

Я покачала головой:

— Всё изменилось. Я скорбела о нём и в конце концов отпустила — это было единственным способом закрыть глаза на то, что ты сделала. Но теперь он снова со мной, и ему плохо, и мне не остаётся ничего, кроме… — Я помедлила и впервые внимательно посмотрела на неё. Откуда вдруг все эти эмоции? Одинокая слеза, стекающая по щеке… Всё это казалось каким-то… наигранным. Как мне теперь ей верить, что бы она ни говорила?

Я поспешила к машине, увлекая за собой Эйдена. Вспоминая ворох отчётов и показаний очевидцев, прочитанных в день исчезновения Эйдена, я силилась понять, не было ли каких-либо нестыковок в показаниях Эми. Я вспомнила, что после того, как она заметила пропажу Эйдена, она попросила кого-то из учителей присмотреть за её классом, а сама отправилась на поиски Эйдена и какое-то время была одна. А что, если?.. Я открыла дверь машины, и Эйден залез на своё место. Инспектор Стивенсон признал, что похититель не обязательно мужчина, хотя, скорее всего, это был именно мужчина. Я вставила ключ в замок зажигания. Всё-таки Эйден предпринял бы что-нибудь, оказавшись лицом к лицу с похитителем, а раз не предпринял — значит, не узнал преступника.

Знаете, почему я стала подозревать всех? Почему вдруг у меня возникла мысль, что Эми, миниатюрная, застенчивая женщина, могла украсть моего сына и держать его в неволе? Потому что я начала верить, что люди на самом деле способны на что угодно. Они многогранны. У любого в шкафу может прятаться скелет, у любого могут быть свои тёмные, страшные тайны. Ваш доктор может оказаться садистом, учитель из начальной школы — педофилом, а косметолог — убийцей. Всё это вполне возможно.

Я смотрела, как Эйден застёгивает ремень безопасности, и мысленно спрашивала себя: а помнит ли он хоть что-то о своём заточении? Я только и знала, что он боится Дремучей Долины и тамошнего леса, и это было вполне понятно, а вот помнит ли он своего похитителя, и как бы он себя повёл, если бы столкнулся с ними лицом к лицу?

Резко рванув с парковочного места, я вынудила следующий мимо чёрный «Рено Клио» экстренно затормозить, дабы не въехать прямо в нас. Водитель «Клио» раздражённо засигналил, а я по-идиотски помахала ему рукой, неуклюже дёрнула рычаг переключения передач и дрожащими руками вывела машину на полосу движения.

— Может, радио включим? — чересчур весело сказала я.

Эйден не ответил. Он как и обычно смотрел прямо перед собой, сохраняя всё то же безразличное выражение. Я включила радио и попыталась перестать думать о том, что у него на уме. Всё, что нам так нужно было знать, скрывалось там, в его голове, и он не хотел ничем делиться. Именно в тот момент я поняла, что злюсь на него и ничего не могу с этим поделать. Я злилась на Эйдена за то, что он не желал общаться со мной. И это в то время, как я была полна подозрений в отношении всего и вся.

— Почему ты молчишь?! — воскликнула я, стукнув по рулю. — Почему ты ничего мне не рассказываешь?

Я проехала перекрёсток на красный. Если бы с нами ехал Джейк, он заставил бы меня остановиться, сел за руль и довёз бы нас до дома сам. Он терпеть не мог видеть меня в подобном состоянии, но его со мной не было. Со мной был только Эйден, которого ни в малейшей степени не волновала моя слегка поехавшая крыша. Его единственным занятием было смотреть вперёд сквозь лобовое стекло — он смотрел, думал о чём-то своём и не реагировал ни на что вокруг себя. Возможно, Джейк прав и он действительно в состоянии овоща.

Хотя нет, о чём это я — овощ не в состоянии рисовать! Как и понимать то, что ему говорят. Кроме того, один раз он мне кивнул в ответ, а в другой раз я вроде бы слышала его пение — если только это не было плодом моего воображения…

Вынырнув из череды улиц на свою, я сделала несколько глубоких вдохов и убрала ноги с педалей. Бумажный аптечный пакет лежал на коленях у Эйдена. Всю дорогу сердце у меня колотилось, потому что в зеркале заднего вида снова маячил чёрный фургон. Я въехала на свою дорожку и чертыхнулась: вокруг дома торчало ещё несколько репортёрских машин.

Чёрный фургон припарковался у обочины чуть поодаль. Подозрения оправдались — пока я занималась повседневными делами, они следовали за мной по пятам, словно мафиози, преследующие свою цель.

Входная дверь распахнулась, и из дома выскочила Дениз. Не успела она подбежать к машине и открыть дверь со стороны Эйдена, как на нас налетел целый рой людей с камерами и микрофонами.

— Что происходит? — прокричала я. — Как вы попали в дом?

— Я пришла чуть раньше, и Джейк меня впустил.

— А где он сейчас? — спросила я.

— Пойдёмте в дом. Кое-что случилось, — прошептала она.

— Видимо, что-то серьёзное?

— Да, — кивком подтвердила она.

— Эйден, как тебе реальный мир? Эйден, ты всё ещё испытываешь привязанность к похитителю? — выкрикнул кто-то из репортёров.

Я повернулась к толпе журналистов и сделала пару шагов по дорожке в их сторону, сжимая оба кулака. Меня бросило в жар, несмотря на то, что на улице было прохладно.

— Да пошли вы все на хрен! Оставьте нас в покое! Это, блин, частная территория, и ваше вторжение незаконно! Я не шучу! Оставьте