Неарх усмехнулся.

– Уж не знаю, выбрит ли он, не разглядел, а брови точно увидел. Так что с девками?

– Их уводят неизвестно куда. Потом – мальчиков… Ты полагаешь, до нас здесь не было стражей?

– Понял тебя, – шепнул Неарх. – Я и сам уже размышлял об этом. Мне еще раньше кое-что показалось подозрительным. Там многие сражались не хуже, чем мы, однако выбрали нас – а что у нас общего, кроме умения драться?

– Оба – перекати-поле.

– Верно! Если что, никто не спросит, сгинули и сгинули. Удобные мы с тобой люди. Не разрешили кольчуги, а ведь они явно не помешали бы и в городе, и здесь.

– Не помешали бы нам…

– Но могли помешать кому-то… Черт побери! Я утром наблюдал, как привратник сбивает с яблонь оставшиеся плоды… У него все ухватки лучника! Хорошего лучника, уж поверь мне. Что же, сваливаем уже сейчас? Я, правда, рассчитывал заработать.

– Ты полагаешь, они нам заплатят? – усмехнулся князь. – Уходим.

– Хозяин – влиятельный человек. Нас будут искать…

– Их право.

– Могу взять тебя с собой, болгарин, – неожиданно предложил Неарх. – Доберемся до Антиохии, а там…

– Что там? Пристать к еретикам? Но Тефрика вот-вот падет под ударами Христофора.

– Кроме еретиков, есть еще Махди, Али ибн Мухаммад, поднявший восстание против халифа. К нему примкнули не одни только зинджи. Там нужны хорошие воины! Черт побери, такие, как мы!

Князь усмехнулся.

– Поверь, с удовольствием бы отправился с тобой, сириец… но у меня здесь свои дела.

– Признаюсь, ждал такого ответа, – кивнул Неарх. – Ты вовсе не похож на увальня из провинции, совсем не похож. Слишком умен. И голос у тебя уж больно властный. Тсс! Слышишь шаги?

Оба тут же упали на землю, увидев, как прошелся по двору привратник Навриз. Посмотрел куда-то, словно бы принюхался, – здесь не держали собак, оба – эпарх и его помощник – терпеть не могли псов. Быть может, за их верность?

– Там на крыше есть хорошее местечко для засады. Утром очень удобно всадить в нас по хорошей стреле. – Сириец приподнялся. – Я когда-то хорошо лазал по деревьям… Отвлеки его.

Не говоря ни слова, Хельги откатился в сторону, немного прополз.

– Что ищешь, уважаемый?

Навриз встрепенулся.

– Ты как злой дух… Все в порядке?

– В порядке.

– Ну, сторожи, сторожи. Я доложу хозяину.

Он скрылся в доме. Князь замер в ожидании. Светало. Времени оставалось мало.

– Ну, все. – Сириец приземлился на ноги мягко, как кошка. Вытер об желтую траву окровавленное лезвие кинжала. – А у него на крыше уже и лук был приготовлен, и стрелы. Странные такие наконечники, кажется отравленные. Ну что, идем? Или потрясем хозяев?

– Нет времени.

– Ты прав.

– Погоди, я сейчас… – Хельги на цыпочках пробрался в дом, гадая, попадется ли ему на пути Филофей. Нет, не попался, его счастье. Князь толкнул ногой дверь.

– Агния!

Двое воинов и девушка покинули зловещий особняк и что есть духу припустили прочь, пока не выбрались к стене Константина. Вслед им лаяли собачки, а где-то совсем рядом, на улицах, уже призывно кричали лепешечники и водоносы. Начинался день.

– Ну, мне в гавань Феодосия, – прощаясь, усмехнулся сириец и посмотрел на девушку: – Тебе куда, черноглазка?

– Не знаю, – поникла та головой. – Я ведь сирота…

– Тогда давай со мной в Антиохию. Будешь помогать моей бабке печь на продажу лепешки. Справишься?

– Справлюсь, – сквозь слезы улыбнулась девушка. – Я умелая. Но… вдруг нас найдут, поймают?

– Не найдут, – успокоил Хельги. – Мы ведь нездешние, у нас нет ни родичей, ни дома. Шляемся, где придется, не люди, а так, изгои – перекати-поле.

– Перекати-поле, – уже по-настоящему улыбаясь, повторила Агния.

Глава 13

Братство серебряных зеркал

– Ты ведь не часто бываешь на скачках, Майк? – спросил я.

– Нет. Я уже давно не был на ипподроме.

– А почему ты перестал ходить?

– Не знаю, – ответил Майк. – Впрочем, знаю. Если зрелище захватывает тебя только из-за денег, значит, на него не стоит смотреть.

Эрнест Хемингуэй. «Праздник, который всегда с тобой»

Осень 873 г. Константинополь

Слухи о произошедших в вертепе событиях по городу практически не распространились. Те, кто знал, помалкивали, какой смысл им было молоть языками? Ну, убили привратника – и черт с ним, ну, сбежали стражники с девкой, так ничего, попадутся еще. А не попадутся, так… Вообще-то, конечно, эпарх с Овидием не хотели бы оставлять дерзкий побег безнаказанным, но вполне отдавали себе отчет в том, что перспектива поиска беглецов может оказаться крайне неэффективной. Они ведь беглецы, без корней, приезжие – изгои. Поди-ка угадай, куда им захочется податься – у беглеца сто дорог. И специально ведь таких набирали, чтоб, ежели что… Вот теперь кусали локти – за что боролись, на то и напоролись.

Хельги тоже понимал, что гоняться за ним вряд ли будут, а если и будут, так вряд ли найдут, для этого Константинополь слишком уж большой город. Потому, ничуть не чувствуя себя шарахающимся от каждого куста беглецом, быстренько организовал пригляд за вертепом. Поступил хитро – посадил гридей не у самого притона, а чуть дальше, на людных улицах, кои, ежели выбраться из вертепа, уж никак не минуешь. Таким образом, десятник Твор превратился в точильщика ножей, а остальные – кто в кого, Ждан так вообще в водоноса. Правда, в тот же день пришлось за него заплатить местным татям – Твор тут же развел вопрос, было ему дано от князя такое право. Так и сидели ребята вокруг притона, присматривались – а не проедет ли какой паланкин или повозка, не пройдут ли стайкой закутанные в покрывало девы? Вот и кричали ребята вызубренные на греческом фразы:

– Точу-у-у ножи, точу-у-у…

– Господин, напиться не хочешь ли?

– Рыба, свежая рыба, вкусная – пальчики оближешь!

– Лепешки, пышные, сладкие!

– Водица прохладная, пей не хочу!

– Лепешки, лепешки!

– Точу-у ножи, точу-у-у…

Пока кричали зря. То ли сами чего прошляпили, а скорее всего, затаились пока хозяева вертепа, сидели смирно. Как там обстояли дела во дворце, что предпринимали уязвленные чиновники – префект Никандр с таможенником Овидием Тселлом, – Хельги пока не знал, но полагал, что очень скоро узнает, – с утра уже поспешал на встречу с Диомидом. И про чиновников хотелось его расспросить, и про вертеп, и про ведьму, как-то связанную с паракимоменом Экзархом, комитом финансов.

Молодой юрист уже дожидался клиента у здания суда, украшенного многочисленными статуями правосудия. Он был не одинок – на широких ступеньках толпился народ, отирал спинами высокие колонны