– Ты тоже ждёшь, да? – тихо спросила она и уселась рядом с Йонне. На каблуках ей стало неудобно, и она сначала поставила ноги смешно, носками внутрь, потом сняла туфли. Вокруг её щиколотки болтался браслет. А вот лака на ногтях почему-то не было.

– Мне так жалко Джези. – Похоже, на неловкое молчание Силвера она внимания не обратила. – Этот придурок её убить мог. Бывают же такие сволочи! А мастер – он её вылечит, да?

Йонне не знал, что на это ответить.

– Но если и вылечит, – продолжала она, – шрамы-то всё равно останутся… Меня, кстати, Кларой зовут.

Йонне, почему-то не ожидавший такого продолжения, с опозданием назвал своё имя.

– Знаешь, она всё время хочет отсюда уйти. У неё мечта – выйти замуж, завести свою семью. Вот я не пошла бы замуж, даже если бы мне предложили. А Джези пошла бы. Но чтобы новую жизнь начать, деньги нужны. А у неё долги…

В коридоре появился Фрэнк.

– Что там, мастер? – зашептала новая знакомая Йонне. От волнения шёпот у неё вышел громким, и она зажала рот ладонью.

– Нормально.

Услышав голоса, обитатели заведения покинули спальни, в которые их с таким трудом загнала Сакура, и окружили психолога.

– Мастер, посмотреть-то на неё можно? – спросил парень с колечком в носу и радужными линзами в глазах.

Фрэнк кивнул.

Подопечные Сакуры один за другим заглядывали в приоткрытую дверь, ахали и удивлённо шептались между собой. Йонне тоже заглянул. Лицо Джезабель без следов крови и косметики было бледным. В нескольких местах на нём словно лежали голубоватые и розоватые тени – там, где должны были быть распухшие кровоподтёки и раны, а в будущем – те самые шрамы, о которых говорила Клара.

Теперь Силвер понял причину восхищённого перешёптывания. И тщетно попытался уложить происходящее в своей голове. Оказывается, знать, что что-то возможно, и видеть своими глазами – совсем разные вещи.

– Сакура, наверное, в баре, – сказала Клара. – Йонне, сходи, позови. По коридору – налево, увидишь дверь.

Силвер спустился по лестнице. Сакура в этот момент сама вернулась в «восточный» зал, так что идти в бар не понадобилось.

– Э-э… мейстрис… там вас зовут.

– Не будь дураком, Йонне. Он не женщина. – Фрэнк, оказывается, направился вниз следом за Силвером.

Йонне оставалось только оторопело хлопать глазами. Теперь он разглядел, что черты лица у Сакуры и в самом деле не женские. Надо же ошибиться так глупо! Ведь и косметики нет, и волосы короткие… Всё проклятый хемифат, который толком не даёт разглядеть фигуру.

– Он не дурак, – с мягкой улыбкой возразил Сакура. – Просто совсем молодой ещё…

– Извините, – мучительно краснея, пробормотал Йонне. – Там… Джезабель.

– Пойду к ней поднимусь.

– Пусть кто-нибудь из девушек за ней поухаживает, переоденет и укроет поудобнее, – посоветовал Фрэнк, усаживаясь на высокий стул возле стойки. Силверу показалось, выглядит психолог немного усталым.

Минут через пять Сакура вернулся и, сложив на груди руки, остановился напротив Фрэнка.

– Ну и как мне тебя благодарить? Как ей тебя благодарить? Ты творишь чёрт знает что, настоящие чудеса, а мне взамен даже предложить нечего! – Силвер заметил, что у Сакуры предательски дрожат губы. – Ты единственный, с кого я бы постыдился брать деньги. Но тебе, мать твою, ничего, что у меня есть, не нужно!

Фрэнк улыбнулся. Такая улыбка – именно улыбка, а не обычная усмешка – на его лице появлялась нечасто. Но уж если появлялась, то много значила для того, кто её видел.

– Разве что ты разрешишь мне читать здесь по воскресеньям душеспасительные проповеди.

– От тебя они и проповеди станут слушать, будь уверен. Да и я тоже.

– Только, кажется, я не вспомню ни одной.

Сакура прижал ладонь к щеке и покачал головой.

– Спасибо. Спасибо тебе. Я тебя люблю.

– И я тебя тоже, ты знаешь.

Фрэнк положил руку на закутанное в чёрно-зелёный шёлк плечо и слез со стула – с таких стульев нужно слезать, а не вставать.

– Ты всех любишь. Вот что я знаю.

Тут в поле зрения Сакуры попал Силвер.

– А-а… кстати. Теперь я с двух человек постыдился бы брать деньги.

– Что, Йонне, рассмотришь предложение? – интонация Фрэнка была совершенно серьёзной.

– Мастер… – выдавил из себя готовый сквозь землю провалиться Силвер. Он не знал, чего ему хотелось больше: убежать отсюда или с кулаками броситься на психолога. Зачем Фрэнк выставляет его идиотом?!

Сакура махнул рукой:

– Он думает, мы смеёмся. Но приглашение будет действовать…

– Мастер, вы на меня не сердитесь? – спросил Йонне на обратном пути. Стоило ему окунуться в знакомое оживление эстхелмингских улиц, как он почти успокоился. Но… Оставалось очень много всяких «но».

– Нет. А ты на меня?

Силвер против воли усмехнулся.

– Не знаю, – честно признался он. – Просто… я такого не ожидал. Но это не важно. Вы ей, конечно, помогли. Но, может, и навредили? Может, если бы она больше не смогла работать тут… – не договорив, Йонне замолчал. – Ладно. Я понятия не имею, как судить о таких вещах. Но… вы сделали это с помощью силы?

– Да, – легко, словно вопрос касался пустяка, подтвердил психолог. – Но дело не в силе, а в том, как её использовать.

Через два дня Фрэнк в очередной раз исчез без лишних объяснений. Йонне отправился бродить по Эстхелмингу в одиночестве.

Вечером он зашёл в кафе под открытым небом. Устроившись за столиком, обратил внимание на складной тент на другой стороне дороги, под которым сидела девушка с интеллиджбуком на коленях. Однажды Йонне уже видел её неподалёку отсюда. Тогда Фрэнк поздоровался с ней и немного поболтал. Силвер знал, что она художница, рисует уличные пейзажи. Как будто нельзя найти ничего поинтереснее видов на эстхелмингские забегаловки, машины и спешащих прохожих…

У края тротуара примостился попрошайка. Йонне решил положить в его миску денег. Но сразу же в голову пришло: вдруг он притворяется немощным, а на самом деле вполне смог бы работать? Вдруг он вор, которому так удобнее поджидать нужного момента? Или мелкая монета ему не нужна, а много давать не с чего.

От этих мыслей Силвер почувствовал себя одиноким и очень чужим здешней жизни. Он не привык видеть попрошаек и не привык подавать им. И в том, что нищий сидит тут, и в том, что он, Йонне, сомневается, дать денег или нет, есть как будто что-то стыдное. Даже если попрошайка не притворяется…

Йонне мысленно себя обругал. Глупость! Ну стоит ли об этом так долго раздумывать?

Допив одним глотком остывший кофе со сливками из высокого картонного стакана, он поднялся и, проходя мимо попрошайки, положил сдачу в миску. Поймал взгляд из-под спутанных волос, пискнул что-то в ответ на прозвучавшее хриплое «Спасибо, мейстер». И быстро зашагал прочь, стыдясь ещё и того, что такой ничтожный поступок на миг заставил почувствовать себя великим благодетелем человечества.