плавание. Пока останусь внештатным сотрудником. Мне лучше. Буду ездить, искать экспонаты для своей галереи. Журналист не моя профессия.

– А какая твоя? – спросила Симона.

– Бизнес, дорогая, бизнес.

– Жаль. У тебя есть мозги.

– Что так заметно?

– Это потому что она внимательная. Обычно, когда мозги есть их не видно, но вот когда их не хватает, то заметно, – сказал Андре.

– А меня поражает, как ты вышел из этих неприятностей, – заметила Симона.

– Симона. У меня было в жизни столько всяких неприятностей, что я уже не удивляюсь их присутствию. Даже привык к ним, а если их нет – грустно. Но я каким-то образом нахожу из них выход. Правда меня всегда мучает один вопрос.

Я замолчал, сделав паузу, рассчитывая на вопрос, и дождался.

– Какой? – поинтересовалась Симона.

– Удивляет, как я нахожу туда вход!

Шутка удалась и все засмеялись.

– Нам журналистам часто приходится попадать не в самые лучшие места, – сказал Андре, – и не всегда это случайно. Мы ищем их, нам чего-то не хватает. Вот и лезем везде, где ждут неприятности. Поэтому, когда нас предупреждают, чтобы мы не ходили туда, то это нас распаляет и ответ часто один. Как же туда не ходить! Они же ждут!

– Давайте выпьем за неприятности, которые нас ждут, но которые в итоге и отпускают, – предложил я. – И закончим на этом данную тему.

– А о чём будем говорить?

– О вечном. О женщинах.

Дальше вечер перешел в обычные посиделки. Мы пили, танцевали. Во время танца Симона сказала: – Я испугалась за тебя.

– Не стоило, но за беспокойство спасибо.

14

Несколько дней после моего возвращения прошли относительно спокойно, но подобное спокойствие мне не нравилось. Это, как затишье перед грозой. Каких-либо резких изменений я не ждал, но кто-то должен был проявиться.

Я продолжал посещать все мероприятия, где должен был быть, как журналист. Писал заметки, статьи. Отправлял в Париж. И вот однажды, позвонил главный редактор:

– Не отвлекаю тебя от написания очередной статьи о своих приключениях?

– Нет, я только подумываю о продолжении. Ищу новые.

– Вот и подумывай, держи лучше все в голове, не порть бумагу.

– Бумагу жизнью не испортишь.

– Это ты, верно, заметил, а вот бумага жизнь испортить может.

– Это, смотря каково её назначение.

– Шутишь! Мозги у тебя хорошие, жаль только, что дурной голове достались, и хорошо бы она осталась в целости. Это я к тому, что надеюсь, приключений больше не будет.

– Кто знает. У судьбы странное чувство юмора. Но я полагаю, вы звоните не только с заботой о моей голове.

– Статью публиковать не будем.

– Кто бы сомневался! Я сразу об этом сказал, да и надо полагать советник по культуре своё слово сказал.

– На то он и советник, так что гонорара не будет.

– Я и не рассчитывал.

– Не надо вмешиваться в чужие внутренние дела, хотя если честно, в данном случае очень хочется, но не хочется иметь проблемы, ты не один в редакции работаешь. Но об этом всё. Через два дня приедет Симон, твоя смена.

– Вот это подарок. Я свободен! Я ничей!

– Судя по интонации, следует ждать международного скандала.

– Вы меня переоцениваете!

– Вот из-за таких, как ты, они и начинаются. Встречай его, он прибудет компанией Эр Франс. Зовут Симон Роше.

– Встречу.

– Вот и хорошо, но я рассчитываю, что ты будешь присылать свои заметки.

– Я подумываю поездить.

– Знаешь, мне будет очень жаль, если с тобой что-либо произойдет. Не лезь в пекло.

Он это сказала вполне серьезно, с долей сочувствия, и я его понял.

– Я постараюсь.

После разговора настроение у меня улучшилось. Теперь я буду предоставлен сам себе и обладать большей свободой передвижения.

О скором прибытии замены, я утром сообщил Андре и Симоне. Поговорил о замене с другими коллегами, с которыми установились хорошие отношения. Я не ожидал такой, почти единодушной реакции – сожаления. За эти несколько месяцев я с некоторыми действительно сдружился. Вопрос был почти всегда один: – Уедешь?

– Пока останусь, буду внештатным, и это позволит мне быть свободным и в мыслях и в поведении.

– Появляться будешь?

– Обязательно.

Действительно, теперь я должен был наметить себе план действий с учетом сложившихся обстоятельств.

Через два дня я встречал Симона, написав его имя и фамилию на табличке. Я стоял среди встречающих и вдруг увидел Жаннетт, стюардессу, с которой летел сюда. Она шла с другой стюардессой к выходу из аэропорта.

– Жаннетт, – окликнул я её. Она обернулась и, увидев меня, что-то сказала подруге и остановилась. Я. не опуская таблички, подошёл к ней.

– Вот и встретились.

– Да. Не прошло и года.

– Работа такая, – вздохнул я. – Всё время в разъездах, встречах, но теперь я более свободен.

– Более это как?

– Приехал другой, заменить меня, а я ухожу на вольные хлеба.

– Подкормиться?

– Где-то так. Слушай, ты, где остановилась? Когда назад в Париж?

– Завтра.

– Я предлагаю встретиться. Погуляем по городу, пообедаем вместе. Я тебе покажу Буэнос-Айрес, а ты расскажешь, как там без меня Париж.

– А как же тот, кого встречаешь?

– Я его устрою и всё.

– Хорошо, – она назвала отель, где остановится.

– Я приеду после обеда.

– Договорились, – и пошла к подруге, которая ожидала её чуть в стороне.

Симон Роше оказался симпатичным, рыжеволосым парнем. Его улыбка располагала к общению.

К тому времени я уже имел машину. С виду она была обычной, каких много, но мотор был другой, работал тихо, чувствовалась мощь.

– Сколько в ней сил? – спросил я старшего, когда пришёл забирать.

– Много, более двухсот пятидесяти.

– Да, ладно!

– Проверь

И я попробовал. Молодой сел рядом, и мы выехали за город. Машина была легкая и быстрая, легко уходила в отрыв. Подвеска была тоже усилена. Я остался доволен. Впоследствии, я старался не показывать её мощь и ездил аккуратно.

Отвез Симона в ту же гостиницу, что меня отвозил Андре, дал те же напутствия, но предупредил, чтобы ждал меня утром, а по району прогулялся, но не допоздна.

После двенадцати я подъехал к отелю, где остановилась Жаннетт, позвонил ей от стойки администратора, и вскоре в холл спустилась фурия, сменив форму компании на голубое платье, что подчеркивало её фигуру.

– Изумительно выглядишь, – заметил я. – Сначала по городу, а потом пообедаем, – высказал я предложение, и она согласилась. Мы около часа ездили по улицам, иногда выходили и я рассказывал ей то, что знал о городе.

– А ты много узнал.

– А что, у тебя не было такой возможности?

– Нам не рекомендуют ходить по одной, так в магазины в центре, а вечером в отель. Чужой город, чужие нравы.