Она вырвала руку и подошла к полке с медной посудой, уставившись на нее с таким восхищением, словно та была произведением искусства.

— У нас дома тоже такие были, — в голосе девочки прозвучали грустные нотки. — И большой чайник с длинным носиком.

— Ну, чайник и у нас есть. И как раз сейчас мы с вами будем обедать и пить чай, — бодро сказала в ответ и усадила Карла за стол. — Эльза, ты мне поможешь?

Я хотела отвлечь девочку и поручила ей расставить тарелки и чашки, а сама достала из стазиса яйца, масло и молоко и взялась за приготовление омлета.

— Ну и кого ты привела? — послышался вдруг недовольный голос, и из-за буфета показался Олли.

Он исподлобья зыркнул на детей и поджал губы. А потом щелкнул пальцами, оказался на столешнице и боком подобрался к Карлу.

— Мало того, что сама на птичьих правах, так еще и кого ни попадя в дом тащит,— продолжал ворчать духовик, но я делала вид, что не замечаю его недовольства.

Однако Оллилен не унимался.

— Это твои, что ли? — бубнел он, разглядывая детей с таким видом, словно у тех на головах рога росли. — Вот совсем ума нет! Хозяин и тебя, и твой выводок живо на улицу выставит. Посмотрите на нее! И не стыдно? Не успела замуж выскочить, а уже приплод свой привела. Бедный хозяин! — причитал духовик. — И за что ему это все? Ох ты ж трубы-дымоходы… И травят, и поджигают, и деньги выпрашивают, и чужих детей в подоле приносят…

Я выразительно посмотрела на Олли и покачала головой. Ну вот в кого он такой вредный?

Омлет успел подняться под крышкой, я быстро сняла сковороду с плиты и разделила его на две части. А потом выставила на стол корзинку с хлебом, салат из тертой моркови с сыром и приборы и посмотрела на Олли.

— Чего ресницами хлопаешь? — надулся духовик. — С виду такой приличной казалась! А сама…

— Миледи, я все сделала, — отвлекла меня Эльза, а Олли поперхнулся и замолчал, подозрительно вращая глазами.

Правда, надолго его не хватило.

— Так это что, не твои, что ли?

Я только усмехнулась и быстро разложила омлет по тарелкам.

— А чего сразу не сказала? — буркнул Олли.

— Ну-ка, кто из вас съест быстрее? — спросила я малышей.

Эльза несмело улыбнулась и потянулась к тарелке, Карл понаблюдал за сестрой пару секунд, посопел, а потом тоже взялся за вилку. И уже спустя несколько минут дети уписывали еду за обе щеки.

— Значит, не твои? — недовольно переспросил Оллилен. — Все равно, хозяину не понравится, что в доме посторонние, — непримиримо добавил он и громко сглотнул, глядя на стоящее посередине стола блюдо с оставшимися кексами. — И нечего их нашей едой кормить, — наблюдая, как быстро исчезает омлет, ворчал духовик. — Можно подумать, для них запасы делали. Да хозяин, может, самолично все заказывал. В самом дорогом ресторане Бреголя. Слыхала про «Золотую бригантину?». Да куда тебе, ты же в таких местах отродясь не бывала. А там одна отбивная десять ронов стоит! А яйца, между прочим, на императорском рынке куплены. А некоторые их теперь разбазаривают. Кормят, кого ни попадя.

Я делала вид, что не слышу ворчание Олли, а сама потихоньку расспрашивала малышей об их жизни, о родителях, о том, что они любят и что видели в столице. Омлет незаметно исчез с тарелок, настала очередь чая с кексами. Мы как раз говорили об Императорской площади с ее знаменитыми поющими фонтанами, когда двери неслышно открылись, пропуская в кухню коляску Стейна, и я сразу ощутила на себе тяжелый взгляд. Он прошелся по спине ледяным осколком, и мне показалось, что в кухне стало на пару градусов прохладнее. Сердце тревожно екнуло. Только бы Стейн не стал ругаться при детях…

Я поднялась, стараясь не напугать малышей, и улыбнулась «мужу». Правда, сказать ничего не успела.

— Это что? — напряженно спросил Стейн, разглядывая примолкших ребятишек.

Девочки, большое спасибо всем за отзывы) К сожалению, у меня сейчас очень много работы, поэтому проды небольшие. Очень надеюсь, что все наладится, но пока только так.

— Это кто, — поправила я «супруга» и добавила: — Познакомьтесь с нашими гостями, Карлом и Эльзой Калль, они побудут в доме до завтра, пока не вернется их матушка.

Я, хоть и волновалась, но старалась говорить мягко и одновременно уверенно. Как бы там ни было, Стейн не посмеет выгнать детей. Иначе я тоже уйду, и его идея с фиктивной семьей рассыплется, как бракованное конфетти.

— Эльза, Карл, это лорд Стейн, мой муж, — не отрывая глаз от застывшего в холодном негодовании лорда, сказала малышам и добавила с явным намеком: — Уверена, он будет рад познакомиться с такими замечательными детьми.

— Дорогая, можно вас на минуточку? — прищурившись, спросил Стейн, и я отчетливо поняла, что он взбешен.

Что ж, не сказать, чтобы я не ожидала чего-то подобного, но на душе стало грустно.

— Конечно, дорогой, — заставив себя улыбнуться, сказала в ответ и обратилась к Эльзе. — Присмотришь за братом? Я ненадолго.

Девочка серьезно кивнула, а Карл так засмотрелся на Стейна, что упустил вилку, и та с громким звоном упала на тарелку.

— Чьи это дети и что они делают в моем доме? — резко спросил муж, стоило нам оказаться в коридоре.

Весь вид лорда не предвещал ничего хорошего. Глаза метали молнии, губы сжались в тонкую полоску, а на щеках ходили желваки. Удивительно. В первые дни Стейн казался совершенно неэмоциональным, а теперь поди ж ты…

— В нашем доме, дорогой.

Я не удержалась от иронии.

— Софи!

— Но ведь я ваша жена, не так ли? Значит, ваш дом — мой дом. И я могу приводить сюда всех, кого захочу.

— Надеюсь, вы ограничитесь этими двумя, — прекрасно уловив мою насмешку, недовольно проворчал Стейн. — И потрудитесь объяснить, откуда появились эти дети?

— Их мать пострадала в аварии. Я не могла бросить малышей.

Я скрестила руки, невольно закрываясь от идущего из черных провалов холода, и вскинула подбородок.

— Что за авария?

Стейн мгновенно подобрался, а его взгляд стал острым, как скальпель.

— Какой-то лихач едва не врезался в наш мобиль. В итоге нарушителя занесло, и он сбил карету, в которой ехала мать этих ребятишек.

— Вы не пострадали? — быстро спросил Стейн, и я почувствовала, как по моему телу проскользнула теплая волна, похожая на прикосновение ладоней.

Она легким касанием прошлась по коже, остановилась на груди и растворилась, оставив внутри странное ощущение, похожее на лопающиеся пузырьки игристого вина.

— Нет, со мной все в порядке.

Голос почему-то сел, и мне пришлось откашляться.

— Что ж, это хорошо.