Но произошло небольшое улучшение — он перестал постоянно злобно смотреть на неё.

Судя по всему, Уоррик решил принять Алексис в качестве супруги Кэла. Пока что она вряд ли назвала бы его дружелюбным, но полагала, что любое изменение уже считалось прогрессом.

Она заметила похожее на животное оружие, обвившееся вокруг его предплечья, и отвела взгляд.

Исподтишка оглядываясь по сторонам, Алексис искала для себя возможное оружие, которое могло бы находиться в её нынешнем окружении: столы и подносы, стулья, острые предметы, стекло, которое можно разбить и использовать в качестве лезвия, настенные предметы, которые выглядели как наполненные магией электрические пруты, предметы на полках и столах, которым она могла найти применение.

Кэл сжал её руку.

Однако это не было похоже на предупреждение.

Как ни странно, это было похоже на подбадривание.

Она попыталась расслабиться, унять внезапную вспышку агрессии.

Они шли на завтрак; наверно, ей не обязательно планировать убийство всех охранников Кэла, пока в этом не возникнет необходимости. Несмотря на это, более тихой частью своего сознания она продолжила искать оружие и выходы, пока остальную часть внимания сосредоточила на своих эмоциях касательно друзей.

Она не успокоится, пока не удостоверится, что с ними всё в порядке.

Хотя она и не думала, что её друзья мертвы или что-то в этом духе.

Просто в какой-то момент она начала думать, что больше никогда не увидит их.

Конечно, это тоже было смехотворным.

Она подозревала, что всё дело в отсутствии контроля.

Алексис привыкла сама управлять своими операциями, а не быть пешкой в чужих руках. Тем не менее, что касается этой конкретной операции, она почти ничего не знала о том, куда они с Кэлом направляются, и какой вообще у Кэла «план»… план, которым он до сих пор не удосужился с ней поделиться.

Всё, что он по сути сказал ей — это то, что хотел отправиться с ней к главному порталу.

Она могла бы и сама догадаться об этом.

Конечно, она всё ещё не знала главной причины, зачем он взял её с собой.

Она понятия не имела, было ли это частью его фарса с её «вербовкой» на сторону Иных, или он хотел, чтобы она действительно сделала что-то, когда они туда доберутся… что она никак не могла сделать будучи в ошейнике.

И это значило, что ему придётся снять с неё ошейник.

И это откроет множество возможностей, особенно если он снимет ошейники с её друзей.

Она знала — Кэл слишком помешан на контроле, чтобы позволить ей делать что-либо в одиночку. Он настоит на том, чтобы быть рядом с ней, независимо от её конкретной роли. Если он планировал использовать её для порталов, он определённо захочет находиться рядом с ней в этот момент.

Это раздражало, но несмотря на правдивость всего, о чём она только что размышляла, Алексис чувствовала, что часть её верит Кэлу.

Она верила, что он не работает с Иными.

Она верила, что он не на стороне тех, кто убил Светоносных.

В то же время она знала, что не может доверять этому убеждению.

Основываясь на том, что он рассказал ей об этой странной связи между ними, каким бы образом он ни пролез в её мысли и ни заставил доверять ему, видеть в нём своего рода партнёра… она не могла доверять ему хотя бы по этой причине.

Она не могла доверять ничему, что он ей говорил.

На самом деле она не могла верить ничему, что касалось его.

Часть её верила, что он не причинит вреда ни ей, ни её друзьям, если только ему не придётся сделать это ради спасения своего народа.

Другая часть смеялась при мысли о том, что она поверила хотя бы единому слову.

Алексис ни за что не может позволить себе стать слугой Иных.

Она никогда не будет открывать им порталы в какие бы то ни было миры.

Она знала — есть большой шанс, что такая позиция её погубит, но она вряд ли уступит.

Древние молчали. Ей не у кого было спросить.

Ей никто не поможет из места За Пределами Внешнего Мира.

Алексис помрачнела, пытаясь обдумать все возможные сценарии и исходы.

Она не могла покориться им.

Она никогда не даст им того, что они хотят.

Даже если это означало, что ей нужно убить Кэла.

***

Сначала Алексис увидела стол.

Он был настолько переполнен едой, что казался почти невидимым, но при этом занимал большую часть вагона, так что его трудно было не заметить. Длинная прямоугольная столешница напоминала полированное дерево, но с другой текстурой, которую Алексис никогда не видела ранее на Земле. Столешница располагалась низко, близко к полу, окружённая грудами мягких с виду подушек.

Алексис обвела взглядом людей, сидевших там.

Она увидела Джулс и расплылась в улыбке.

Но заметив напряжённый взгляд Джулс, когда та улыбнулась в ответ, Алексис почувствовала, как радость от встречи с подругой мгновенно улетучилась. На Джулс больше не было ошейника, и она выглядела совершенно здоровой, но выражение её зелёных глаз заставило разум Алексис вспыхнуть тревогой.

Она завела руку за голову, потянувшись к мечу…

И вспомнила, что его там не было.

Медленно опустив руку, она стиснула зубы, оглядываясь вокруг на пистолеты, висевшие на бёдрах охранников, которые их окружали.

Затем она взглядом стала искать Девина.

Она нашла его менее чем за секунду, он сидел напротив Джулс.

На нём тоже не было ошейника, но он выглядел ещё более напряжённым, чем Джулс.

Его привлекательное лицо превратилось в холодную маску, тёмно-карие глаза смотрели по сторонам, чтобы оценить группу, постепенно входившую и занимавшую эту сторону вагона.

Потом он нашёл глазами Кэла.

Взгляд Девина мгновенно стал убийственным.

— Ты ублюдок… — прорычал оборотень.

Алексис нахмурилась и взглянула на Кэла, но не перестала искать угрозы.

Она быстро просканировала оставшуюся часть вагона.

Отмечая лица стоявших по краям, она считывала их выражения и манеру держаться.

Затем, как и Девин, она остановилась на одном конкретном лице.

Там стоял сгорбленный, странно помятый с виду мужчина, которого Алексис видела на помосте, возвышавшемся над залом для аудиенций Кэла.

Как и в первый раз, когда она заметила его во дворце Кэла, он уставился на неё так, словно она висела на шесте в прозрачных стрингах. Увидев, что Алексис смотрит на него, он одарил её одной из своих льстивых, ядовитых улыбок. Она увидела, как его взгляд метнулся к её груди, как это произошло и в том зале, и выражение