— Не может быть! — расхохоталась я. — Ты все это выдумываешь! Двух мужей, надо же такое придумать! Просто возмутительно.

Эйгар закатил глаза.

— Если бы… Но я не сказал ни капли лжи, ты сама можешь прочитать все это в летописях, что хранятся у Белхрая. — Эйгар указал на очередную скульптуру. — А это Крогорн, наш пятый шайраддан. Он был известен тем, что не мог удовольствоваться одной шайранной, и поэтому держал целый гарем из дракониц.

— И его шайранна не была против? — удивилась я, рассматривая самодовольное выражение, которое изобразил на лице ледяной скульптуры умелый резчик.

— Снежные драконы делают только то, что считают нужным.

— И ты идешь по стопам этого Крогорна? — фыркнула я, вскидывая голову.

— Что ты имеешь ввиду? — нахмурился Эйгар. В лунном свете его глаза казались прозрачными.

— Только лишь Селлию и Визмиру. Создаешь свой гарем? Очень удобно, — язвительно бросила я, мысленно удивляясь, почему меня это беспокоит.

— Они пытались выполнить свой долг перед шайром, — сухо ответил Эйгар.

— В постели с тобой? Ну-ну.

Я пошла к следующей скульптуре.

— Разве ты бы не пыталась сделать все от тебя зависящее, если бы оказалась в безвыходном положении? — спросил Эйгар у меня за спиной.

— В таком случае, мне очень жаль, что с ними у тебя ничего не получилось. Тогда я была бы свободна и замужем за Кираном, — дернула я плечом и пошла дальше. В раздражении я даже пропустила несколько скульптур, хотя они были очень красивы и, несомненно, Эйгар мог бы рассказать о них что-нибудь интересное.

— А это что за очередной самодовольный драконий правитель? — спросила я гораздо раздраженней, чем планировала, останавливаясь около скульптуры высокого мужчины, что стоял рядом с драконом. Самодовольным он точно не был, я сказала так, чтобы позлить Эйгара, надеясь, что это какой-то его родственник. В глазах обоих — и мужчины, и дракона, — застыла скорбь. У меня даже комок подступил к горлу, столько боли было в их глубине. Усилием воли проглотив комок, я высокомерно сказала: — Наверняка у этого задаваки было три сотни жен, и он мечтал завести еще парочку.

— Это Мэйрон, твой отец, Риона, — тихо ответил Эйгар, а мне пришлось пристыженно прикусить язык.

— Я решил, что ты должна увидеть. Поэтому и привел тебя, — тихо добавил он. — Мэйрон был великим воином. Он собирал оружие. Особой любовью у него пользовались метательные ножи с ледяными лезвиями.

Я жадно рассматривала скульптуру своего отца. Отца, которого я не знала и никогда не узнаю. Он тоже любил оружие. Вот откуда это у меня, а дедушка каждый раз удивлялся.

— Одним из таких кинжалов моя мама и убила себя, — прошептала я, добавив громче: — Кстати, где она? — Я повернулась к Эйгару, чтобы увидеть, как он непонимающе вскинул брови. — Моя мама? Почему ее скульптуры нет здесь, рядом с отцом? Судя по тому, что рассказывал мне дедушка, они сильно любили друг друга.

— Ей здесь не место, — отрезал Эйгар, сложив руки на груди. Но его лице застыло знакомое выражение — смесь упрямства и надменности. — Она не драконица.

— Именно поэтому у скульптуры такой несчастный вид! Неужели ты не видишь? — указала я рукой на статую Мэйрона.

— Ты это серьезно? — вскинул светлую бровь Эйгар. — Это всего лишь скульптура.

— Тебя хоть кто-то любил? — не выдержала я. — По-настоящему, до самозабвения? Так, чтобы хотелось отдать за тебя жизнь?

В глазах Эйгара промелькнула боль, но лишь на миг, потом он придал своему лицу бесстрастное выражение.

— А тебя? — спросил он вместо ответа.

— Да, — не задумалась я ни на минуту. Я вскинула голову, встретив внимательный взгляд Эйгара. Налетевший ветер вперемешку со снегом слегка растрепал его собранные в хвост волосы.

— Вот как, — хмыкнул он. — И кто же этот идиот?

— Да как ты смеешь, — прошипела я, сжимая руки в кулаки. — Киран самый умный, самый благородный и самый смелый! Он…

— Ну просто образец для подражания и клад из добродетелей этот твой Киран, — едко проговорил Эйгар.

— Вот именно! Уж он бы ни за что не держал в своем доме двух любовниц и законную супругу, вынуждая их общаться и делать вид, что все так и должно быть! Только такие нечистые на руку драконы, как ты, делают, что считают нужным, и им плевать на приличия!

Эйгар схватил меня за плечи и притянул к своей груди.

— А известно ли тебе, девчонка, что этот твой Киран, которого ты так боготворишь, сам отдал тебя мне? — прищурившись, отчего его глаза сверкнули, словно два голубых лезвия, тихо сказал Эйгар, приближая лицо к моему.

— Ложь! Гнусная ложь! — Я забилась в сильных руках шайраддана, но он не позволил мне вырваться.

— Я искал тебя по всему миру людей, я побывал во многих местах и понял, что кое в чем люди не сильно отличаются от драконов. Они также до безумия любят золото. Одним июльским вечером я забрел в таверну в Кторре, так кажется, назывался тот паршивый городишко. — Я вздрогнула. Город Кторр находился по соседству с Флиссом, и там действительно была таверна, в которую Киран любил захаживать после охоты. — Таверна была заполнена приезжими купцами, охотниками и уставшими крестьянами. Я заказал вина — мне приходилось делать вид, что я один из них, — и стал думать. Мои поиски ни к чему не привели, и я не знал, где искать тебя. Но тут ко мне подсел молодой охотник. Он представился Кираном. Мне понравилось то, что он неболтлив, но это длилось ровно до того момента, пока этот малый не стал пить один кубок за другим. Вот тогда язык у него основательно развязался. Он сказал, что у него скоро свадьба, вот только жениться он не хочет, потому что его родители сговорились с девушкой, за которую он должен выйти, еще когда оба — и жених, и невеста, — были детьми. А влюблен он в лучшую подругу своей нареченной. — Эйгар задумался, что-то вспоминая. Я слушала его рассказ, расширив от ужаса глаза. Сердце выкидывало странные вещи: оно то замирало, то снова начинало бешено стучать. Неужели это правда? Неужели Киран предал меня? — Лазира. Подругу девушки звали Лазира. И хотя Киран утверждал, что его нареченная красавица, каких свет не видывал, но уж слишком она непредсказуема и вспыльчива. Ему же по душе мягкая и тихая Лазира.

— Ты лжешь, — выдохнула я, но Эйгар продолжал, будто не слыша.

— Киран показал мне твой портрет в кулоне. И когда я увидел тебя, то сразу понял, что мои поиски наконец завершены, будто сами боги наконец послали тебя мне. Ты истинная дочь своей матери, у Белхрая в одной из книг есть ее портрет.

Я охнула. О кулоне знали только Киран и я. Это был мой ему подарок. Я заказала портрет тайно у проезжего художника, и он, по моей просьбе, поместил миниатюру в серебряный кулон. Киран всегда носил его с собой.

— Ты… ты мог его выкрасть, у кого-то расспросить, — я отчаянно хваталась за последние крохи надежды, пытаясь оправдать Кирана.