В его серых глазах затаились эмоции, но она не смогла их разгадать.

— Будет лучше, если это произойдет сейчас. Иди домой, Хлоя. Поспи немного.

Хлоя шла домой по обледеневшему ночному Манхэттену, чувствуя, как постепенно замерзает.

Она не должна была вынуждать его высказаться. Но если бы она это не сделала, то никогда бы не узнала правду. А правда была в том, что Нико не видел будущего в их отношениях. Пока она витала в романтических фантазиях, он даже не собирался разрушать железобетонные стены, чтобы впустить ее в свое сердце.

Открыв входную дверь своего дома, Хлоя сняла пальто и бросила его в коридоре. Дом казался ей незнакомым и чужим, потому что в последние недели она жила у Нико, погруженная в свои мечты.

Она не могла пойти к Мирей, потому что та осталась в офисе. Окаменевшая от горя, растерянная, Хлоя сделала себе горячее какао. Зашла в Твиттер, но лучше бы она этого не делала. Кампания против «Эволюшн» набирала обороты.

Хлоя испугалась. Если в ближайшее время все не исправить, компания просто погибнет. Если бы она послушалась Нико, они бы не оказались в такой ситуации. Все эти мысли роились в ее голове, пока, свернувшись калачиком на своей огромной кровати с балдахином, пыталась уснуть.

Горячие слезы лились из ее глаз, ей было не только горько, она злилась на Нико. Почему он так с ней поступил? Почему он прятался от нее? Почему он не был вместе с ней, когда был так ей нужен?..

Хлоя решительно вытерла слезы. Она не будет больше плакать. Нико оказался трусом. Но она будет бороться.

Хлоя проснулась очень рано, едва занялся рассвет, и ощутила твердую уверенность. Динамика продаж была оглушительной, отзывы о продукции — отличными, в этом она точно не ошиблась.

Она обманулась лишь в Эдди. Нужно исправить это.

К девяти утра все стало еще хуже. Акции «Эволюшн» упали на двадцать процентов, и Нико вынужден был отвечать на звонки крупных акционеров и давать массу интервью.

Хлоя пошла к дяде, чтобы убедиться, что вопрос с телевизионной рекламой решен. Джорджио попросил ее подождать, пока закончит телефонный разговор, и она прислонилась к дверям его кабинета в ожидании, когда он завершится. С удивлением она услышала, что дядя разговаривает с Китом Тейлором, одним из членов совета директоров «Эволюшн».

Хлоя нахмурилась. Почему Джорджио с ним разговаривал? Она даже не подозревала, что они знакомы. Но когда она услышала, о чем они разговаривают, то остолбенела. Джорджио убеждал Кита, что в корпорации кризис, из которого она не выплывет.

Ее охватила ярость. Закончив разговор, дядя обернулся к Хлое и помахал ей с ленивым и самодовольным выражением на лице.

— В компании кризис, а ты обхаживаешь членов правления? Борешься против Нико?

Дядя пожал плечами:

— Пришло время от него избавиться. Раньше ты не была в восторге, что он встал во главе компании, но потом стала с ним спать.

Хлоя сжала кулаки. Как она не видела этого раньше? Почему она так в нем обманулась?

— Ты уволен, — заявила она. — С этой минуты. Джорджио изумленно уставился на нее.

— Ты не можешь сделать этого.

— Отец предоставил Нико соответствующие полномочия, — вскинула она голову. — И я его поддерживаю. Твое поведение недопустимо, Джорджио.

Хлоя вышла из кабинета. Ее сердце было разбито предательством дяди. Потом прошла в свой офис, где полностью сосредоточилась на разработке благотворительной программы, а также еще раз созвонилась с Лашантой и Дездемоной, чтобы убедиться, что они в деле.

Обеим звездам очень понравилась программа, в рамках которой женщинам в трудной ситуации будут выделяться деньги, и обе знаменитости подписали контракт. Отчасти помогло то, что истерика в социальных сетях пошла на спад после того, как компания резко разорвала контракт с Эдди Карелло.

Лашанта, с которой Хлоя в последнее время очень сблизилась, даже обещала прилететь в Нью‑Йорк на открытие благотворительного фонда.

К тому времени, как Хлоя и Нико при поддержке Лашанты и Дездемоны представили программу журналистам на пресс‑конференции, Хлоя была совершенно измотана. Она рассказала журналистам, почему для нее важно продолжать дело ее матери, почему любая женщина должна быть собой и идти к своей цели, невзирая на препятствия.

Когда все закончилось, Хлоя знала, что сделала все от нее зависящее.

Но ее разбитое сердце починить было невозможно. Боль затаилась глубоко внутри.

Когда с них сняли микрофоны, к ней подошел Нико:

— Ты просто невероятная женщина, Хлоя, все прошло отлично.

Она подняла подбородок и пыталась говорить спокойно:

— Я знала, что вместе мы со всем справимся. Потому что мы отличная команда, Нико. Мы можем выдержать любую бурю. Но ты в это не веришь.

Нико стоял у окна своего пентхауса, глядя на рождественскую феерию света, которую представлял собой Нью‑Йорк в декабре, и потягивал скотч.

Он думал, что постепенно все стало приходить в норму. Цена акций «Эволюшн» вернулась к прежним значениям, продажи тоже повысились. Спад демонстрировали только объемы реализации мужского парфюма.

Реклама «Вивр» была повсюду, и это напоминало ему о сильной и страстной женщине, которая так бесстрашно давала интервью на пресс‑конференции.

За последние пару месяцев Хлоя стала уверенной, поверила в себя, в свои возможности, в свой талант. Она победила свои страхи, комплексы. А он — нет. Хлоя была права. Он должен позволить себе испытывать чувства. Если он справится с этим, никто и никогда не причинит ему боль.

Работа была единственным способом его выживания. Он так жил с пятнадцати лет. И все было прекрасно, пока не пришла Хлоя и не пробила его оборону своей страстью, честностью и отвагой. Пока не заставила его усомниться в необходимости самоограничения. Пока не заставила его хотеть большего. И это чертовски напугало его.

Нико сделал глоток скотча, и крепкий напиток обжег ему горло. Он так скучал по ней! Он убеждал себя, что завершение отношений с ней было правильным шагом, что продолжение причинит ей еще большую боль. Завалив себя работой, он ожидал, что успокоится, придет в себя, все забудет. Но этого не произошло.

Нико не хватало ее души, ее тепла, постель его была холодна. Да, погрузиться в работу было явно недостаточно.

Его проблема была в том, что несчастливое прошлое не давало ему шанса обеспечить себе счастливое будущее.

Сочельник всегда был для Хлои самым волшебным днем. Когда они были маленькие, отец театральным голосом читал им с Мирей сказки, а потом они сидели у него на коленях и пили из больших кружек какао.

Позже, когда они стали старше и была основана «Эволюшн», отец очень хотел, чтобы в Рождество все были счастливы. Поэтому всех сотрудников, кто вынужден был проводить Рождество в одиночку, он приглашал к себе в дом. Иногда к ним приходило сорок‑пятьдесят человек.