– Можно ли сказать, что Литве удается противостоять российской пропаганде?

– Может ли Литва сопротивляться пропаганде Кремля? К сожалению, соотношение сил неравно. Сейчас нам по силам только идентифицировать осуществляемую против нашего государства политику, ценностные установки, направления ориентированных на сознание и подсознание нападений и методы. И делиться этими знаниями со своими согражданами. Образовывать их, предупреждать. Это не очень быстрый, но недорогой и эффективный способ. К сожалению, Литве не по силам выделять достаточно средств на кинофильмы и сериалы, которые с позиции правды рассказывали бы о нашей истории, поощряли бы патриотизм и гордость. В то же время такие сериалы и фильмы, созданные на деньги российских федеральных фондов, доходят до наших зрителей еженедельно, и, к сожалению, чаще всего история в них переписана согласно пониманию Путина.

Положительный момент в том, что «мягкая сила» западной цивилизации и общественных ценностей, которая помогла нам выбраться из советской трясины, очень сильна, все больше нам понятна и близка. Путинская «мягкая сила» работает лишь на узкие и непросвещенные умы, а развитые, с широким кругозором европейцы к ней более устойчивы.

– Насколько работают «черные списки», запрет на въезд тех или иных исполнителей, других деятелей в Литву?

– Не знаю, нужно спрашивать пограничников, они чаще всего первыми идентифицируют гостей с бесчестными намерениями и возвращают их. Это делают эффективно и корректно, а самое важное – согласно букве закона. Прекрасные примеры – остановленные и возвращенные пропагандисты Дюков и Колеров.

– В отчете Департамента государственной безопасности Литвы говорилось об активной работе белорусских спецслужб в Литве, которые работают на российскую разведку. Как вы можете прокомментировать это? От представителей оппозиционных движений Белоруссии приходилось слышать утверждения, что белорусские спецслужбы чувствуют себя в Литве комфортно. Можно ли сказать, что это так?

– Я не знаток служб безопасности, не могу этого комментировать. Я доверяю рапортам Департамента государственной безопасности.

– Что главное, по вашему мнению, в противодействии пропаганде и как можно ей противодействовать?

– Есть три самых важных пути. Первое, что может и обязано сделать государство, защищаясь правовыми методами – идентифицировать источники пропаганды, наказывать за нарушение законов – дезинформацию и военную пропаганду, разжигание розни между народами. Второе, путь образования, просвещения – лекции, телепередачи, публикации об анатомии кремлевской пропаганды. Третье, создание и выпуск фильмов, сериалов, книг на исторические, патриотические темы, темы гражданственности, европейских ценностей.

(Вячеслав Гусаров, эксперт ЦВПИ для ИАЦ СНБОУ)

Гибридная война России против Украины проводится в сопровождении информационных кампаний, которые готовят почву для боевых действий или военных операций. Любую провокацию, дезинформацию, обманный маневр или даже действия по маскировке можно отнести к элементам информационной войны.

Украина это пережила на горьком опыте. Первый этап информационной операции в Крыму заключался в идеологической обработке крымчан. По его итогам Путин наградил триста российских идеологов за подготовку населения к фактическому захвату Крыма. А когда крымчане были готовы ко второй фазе – был проведен «референдум» о присоединении к России.

Интервенция России на восток Украины также готовилась заранее, однако полностью реализовать кремлевский сценарий помешали отмобилизованные украинские войска и контр-пропагандистские мероприятия. На тот момент украинский ответ российской пропаганде был сумбурный, однако он все же сыграл тогда свою положительную роль – в государстве значительно возрос патриотизм.

С тех пор опытная российская пропагандистская машина несколько раз изменялатактику информационных операций – от дипломатических заявлений до создания новых каналов информирования аудитории.

Сегодняшняя ситуация в информационной политике России говорит о том, что кремлевская информационная машина не справляется с существующим потоком информационных вызовов. Причина здесь одна – аудитория научилась отличать информацию от пропаганды.

Так, если провести анализ информационной активности российских СМИ в 2014 г., то станет заметной закономерность:

– в январе-сентябре события в Украине оставались главной темой для российских новостей и их риторика была с явно выраженной агрессией;

– в октябре – эксперты заметили явное «смягчение» агрессивной риторики и уход от традиционных пропагандистских штампов («фашисты», «бандеровцы» и т. д.);

– в ноябре информационная агрессивность сменилась риторикой возмущения без резких эмоциональных всплесков.

Сегодняшние российские новостные блоки посвящают только 20 % информации об Украине, в то время как в апреле-августе этот показатель достигал 90–95 % от общего времени новостей.

Признаки указывают на стремления информационной системы Кремля находить новую тактику информационного влияния на внешнюю аудиторию.

Этому свидетельствуют такие факты:

– усиление информационного давления на российское руководство со стороны западных лидеров заставляет изменять направленность работы кремлевского пропагандистского аппарата;

Примерно с июля 2014 г. западный информационный поток стал применять жесткую критику в адрес российских руководителей. При этом использовался практически любой информационный повод. Последний показательный пример – это реакция лидеров G20 (г. Брисбон, Австралия) на внешнюю политику России, что, в конечном счете, заставило В.Путина покинуть саммит. Кроме этого, непосредственно перед саммитом заявление австралийского премьера Т.Эббота застало врасплох всю российскую дипломатию: Путин должен принести извинения за сбитый малазийский Боинг, – предложил Эббот.

Для мирового сообщества внешняя политика России представляется некой пропагандистской дипломатией. Она перестала быть государственной, а воспринимается, как авторитарное мнение Путина. Ряд экспертов пытаются находить сходства политических действий Кремля с отдельными чертами характера российского президента – злопамятство, обман, месть и другое. Есть аналитики, которые пытаются даже прогнозировать действия российской политики, анализируя нрав Путина.

Западу удалось сформировать устойчивый негативный информационный фон в образе российского лидера. В ответ на это, пропаганда Кремля попыталась создавать адекватные месседжи и нейтрализовать негативную пропаганду. На начальном этапе это как-то удавалось. Но российскую контр-пропаганду перестали воспринимать в октябре, после ощутимого давления санкций Запада. Увы, слова должны подкрепляться делом, а в этом случае Кремль проявил пассивность.

Поэтому сейчас структуры информационного влияния России разрабатывают новые стратегии контр-пропаганды, которые смогли бы оперативно реагировать на изменения внешнеполитического информационного фона.