Мари заметила, что при виде всадников Элин замерла в ожидании. Когда они подъехали ближе, стало видно, что впереди на гнедом боевом коне едет всадник с темными волосами и бородой. Элин успокоенно расслабилась, и ее лицо осветила улыбка – такая же яркая, как этот день. Ее жених приехал вовремя. Сердце у Мари сжалось.

Когда рыцарь достиг ворот, герцог Хоэл прокричал приветствие по-бретонски, а Тиарнан поднял голову, улыбнулся и крикнул ответное приветствие.

Тиарнана называли человеком герцога. Это просто могло означать, что он получил управление своими землями непосредственно от герцога, не принося клятвы верности какому-то графу или барону. Однако в случае Тиарнана эти слова имели более глубокое значение: именно Хоэлу принадлежали вся его Еерность и готовность незамедлительно повиноваться. Это отнюдь не было само собой разумеющимся. Отношение Тиарнана к предыдущему герцогу Бретонскому, брату герцогини Авуаз, Конану Второму было иным. Когда Тиарнан впервые оказался при дворе, герцог Конан был еще подростком и имел друзей среди юных сквайров и пажей, ставших мучителями Тиарнана. К тому же он, как самые худшие из них, был нарочито изысканным франкоговорящим бретонцем приграничья. Тиарнан понимал, что как вассал обязан хранить верность своему сюзерену, но смотрел на их отношения исключительно сдержанно. Единственным бретонским бароном, который был ему по-настоящему приятен, оказался зять Конана, Хоэл. Хоэл не претендовал на придворную изысканность. Он говорил то, что думал, и притом думал, как правило, что-то добродушное, а говорил по-бретонски. В бою он был яростен и упрям, а в мирное время обожал охоту. Когда он заметил, что молодой сквайр Тиарнан разделяет его страсть, то начал брать его в свои частые вылазки в лес, выслушивая его мнение относительно дичи. Это были единственно приятные воспоминания, которые остались у Тиарнана от времен правления Конана: дни охоты, когда лаяли собаки, а Хоэл трубил в рог, и вечера после нее, когда вся компания сидела под деревьями у костра, хохоча над всяческими россказнями. Все остальные воспоминания были о боли и жестокости.

Герцог Конан погиб в бою очень молодым, не успев жениться. Титул перешел к Хоэлу, и официальная преданность Тиарнана перестала противоречить личной. Говорили, что рыцарь должен любить своего сеньора, как сын любит отца. Тиарнан не знал отца, но герцога Хоэла он любил.

Как только его конь рысью прошел подъемный мост, он спрыгнул на землю, предоставив своим сопровождающим ловить поводья. Сам он взбежал по лестнице, перепрыгивая через ступеньку. Он опустился на колени перед герцогом и поцеловал ему руку, а когда он снова выпрямился, Хоэл обнял его и хлопнул по спине.

– Ну вот ты и приехал! – сказал Хоэл по-бретонски. – Закончил покаяние и готов жениться?

– Это правда, мой господин, – ответил Тиарнан, улыбаясь. Когда герцог предложил ему для свадебного обряда храм в Ренне, Тиарнану хотелось отказаться. Он понимал, что Хоэл оказывает ему честь, но предпочел бы находиться в Таленсаке, среди своих людей. Но сейчас он уже смирился с этим знаком внимания и радовался тому, что герцог будет присутствовать на его свадьбе.

Они несколько минут оживленно разговаривали – о погоде, о дороге, о перспективах охоты, – а потом Хоэл хлопнул своего вассала по плечу и отправил здороваться с герцогиней.

– Да благословит тебя Бог, Тиарнан! – воскликнула Авуаз по-французски, протягивая ему руку. Тиарнан низко склонился над ней и поцеловал. Он всегда любил герцогиню так же, как и ее мужа, – Поздно ты приехал. Леди Элин боялась, что ты пропустишь вашу свадьбу!

Его глаза быстро скользнули по толпе дам, стоявших позади герцогини, и отыскали шелковую голубую головную повязку. Он ожидал увидеть ее – но его настроение стремительно повысилось, и он снова перевел взгляд на герцогиню, уже улыбаясь.

– Никогда в жизни! – ответил он. – Если бы дороги были лучше, я приехал бы раньше.

Его взгляд снова скользнул к дамам и на этот раз остановился на сияющем лице Элин.

Милее трели соловья,

Милее нежного цветка —

Милее всех любовь моя

И сладость на ее губах.

– Да, погода была отвратительная, – согласилась герцогиня. – Но похоже, ты привез нам солнце. А ты захватил с собой свою пеструю ищейку? Хоэл задумал устроить охоту в день после твоей свадьбы, а он очень высоко ставит на эту твою собаку.

Тиарнан оторвал взгляд от Элин и перевел его на сопровождавший его отряд, который как раз въехал в ворота замка.

– Вон Мирри, – сказал он, вытягивая руку.

Собака ожидала у начала лестницы, ведущей на стену. Она не поднималась по ступеням, потому что ей не разрешалось этого делать в Таленсаке.

Аристократическая охота никогда не выезжала в лес просто так, чтобы загонять все, что попадется. Для нее всегда загодя находили достаточно привлекательную дичь – и это делал профессиональный охотник с хорошей ищейкой. Однако Тиарнан сам обычно выполнял роль егеря, беря с собой Мирри, хотя для этого ему приходилось вставать еще до рассвета.

– Но на этот раз с ней пойдут егеря герцога, – сказал он герцогине.

– Да уж, хороший ты был бы жених, если бы сам взялся за это! – воскликнула Авуаз и смеялась до хрипоты. – У тебя мысли будут заняты совсем другой дичью! Хорошо, если ты поднимешься к третьему часу!

Тиарнан знал, что при дворе его ждет немало подобных шуток. Отчасти поэтому ему не слишком хотелось, чтобы свадьба состоялась в Ренне. Он вежливо улыбнулся. Герцогиня ухмыльнулась, а потом вдруг обняла его и поцеловала в обе щеки.

– Я рада, что ты здесь, милый, очень рада! – сказала она с изумившей его нежностью. – Но тебе не годится смотреть на невесту за день до свадьбы! Иди поставь коня в конюшню.

Тиарнан приветствовал остальных собравшихся улыбкой и взмахом руки и спустился вниз, чтобы забрать своего коня. Мирри пристроилась позади него, виляя черно-белым хвостом. Авуаз тепло посмотрела ему вслед, а потом повернулась к Элин.

– Милая моя, – сказала она, – ты не только красива, но удачлива. Я уверена, что вы с ним будете очень счастливы.

Остаток вечера Элин была бледной от счастья, а за ужином в главном зале почти ничего не ела. Казалось, что остальной двор заразился ее беспокойством. Всех переполняло радостное ожидание, словно назавтра должен был состояться пышный пир, а не просто свадьба мелкого аристократа. Эрве Комперский присоединился к своему будущему зятю за столом, отведенным молодым рыцарям, и вскоре взрывы смеха, раздававшиеся там, стали заглушать более спокойные разговоры за другими столами. Тиарнан оставался невозмутимым: он добродушно терпел все шутки, но не поощрял их. Мари ловила себя на том, что ее взгляд снова и снова устремляется в его сторону. Ей казалось, что посреди этого шумного вихря он обладает собственной тишиной. Она ошиблась, думая, что при дворе он будет не таким, каким был в лесу.

Дамы ушли из зала довольно рано, когда летний вечер еще был светлым. Авуаз приказала слугам приготовить для невесты ванну в своей комнате, насыпав в воду розовых лепестков. Пока большую деревянную лохань наполняли водой, все дамы столпились рядом, чтобы полюбоваться новым платьем, которое Элин предстояло надеть на свадьбу. Оно было сшито из голубой гобеленовой ткани с модными длинными рукавами, которые спускались ниже запястья почти до середины кисти. Горловина и манжеты были расшиты крошечными жемчужинами. Закончив мыться, Элин надела его, даже не позаботившись поддеть рубашку. Она танцевала в нем по комнате герцогини, словно девочка, притопывая и кружась. Ее тело, белое и стройное, проглядывало там, где сбоку завязывалось платье, мокрые волосы разлетались. Дамы хлопали в ладоши. Смеясь, Элин склонилась перед герцогиней.