16.00. Джозеф высадил нас в паре сотен метров от фермы Иглдерри. Конечно, было бы здорово переночевать не на ферме бывшего ученика нашей школы, а у Джеффа, но мы решили, что это рискованно, потому что бывший ученик может настучать, если никто не появится. На подходе к фер­ме мы попытались притвориться уставшими на случай, если фермер наблюдал за дорогой в бинокль. Бешеный Пес был уже на месте. Расположившись посреди сосновых планта­ций, он разбил огромную зеленую армейскую палатку с ве­рандой. Бросив один взгляд на эту роскошь, Жиртрест зая­вил, что будет ночевать у Пса. И устроившись на веранде, стал разгружать свои 15 килограммов еды.

Саймон предложил Рэмбо поставить палатки рядом с Бешеным Псом. Рэмбо взглянул на него как на ненормаль­ного и ответил, что не собирается спать рядом с человеком, который играет в теннис. Саймон тщетно попытался обра­тить все в шутку, но потом бросил это дело и начал ставить палатку один. Рэмбо с Гоблином отошли в сторону и при­нялись разбивать лагерь в некотором отдалении от нас.

Таким образом, увы, мне в напарники достался лишь Верн. Обняв меня за плечо, мой сосед провозгласил:

— Ну что, Малёчек, остались мы с тобой вдвоем.

Одна мысль об этом привела меня в такой ужас, что я сказал:

— Прости, Верн. Вообще-то, я с Саймоном.

На лице Верна появилось растерянное и чуть безумное выражение, будто для него был невыносим тот факт, что я не буду спать с ним рядом каждый день. Но тут из кустов раздался голос:

— Только попробуй подойти ко мне ближе чем на десять метров, Мильтон, — и я взорву твою палатку!

18.00. Почти стемнело, а мы с Верном так и не поставили палатку. Дважды мне казалось, что я почти разобрался, как это делается, но Верн запутывался внутри, пугался и все ру­шил. Тем временем Саймон, Жиртрест, Рэмбо и Гоблин, расположившиеся на веранде Бешеного Пса, обзывали нас всякими обидными словами.

Чистил зубы под краном у запруды и услышал громкие вопли, доносящиеся от палатки Бешеного Пса. Бросился в лагерь и увидел Жиртреста, черного, как тучу, и Бешеного Пса, который направил на него свой охотничье-разделочный нож. Пес заявил, что не разрешит Жирному спать в его па­латке, потому что он ведет себя как свинья.

Чуть позднее прокрался в палатку Пса, где тот точил охотничье-разделочный нож при свете газовой лампы. Его палатка была огромна и выглядела очень комфортабельной. По его виду я пОнял, что он сейчас прикажет мне провали­вать, поэтому быстро зашел внутрь и поспешно выпалил, что хотел бы завтра выйти вместе с ним. Мол, мне хочется настоящих приключений, а не торчать на ферме Лоусона. Бешеный Пес пожал плечами и ответил: «Круто». Побла­годарив его, я вернулся к своему рюкзаку, достал спальный мешок и положил дождевик в качестве подушки. Потом подкинул бревен в костер и устроился на ночь под африкан­скими звездами.

Четверг, 9 мая

Мы с Бешеным Псом покинули ферму Иглдерри с первыми лучами солнца, прошагали по пыльной дороге, пролезли че­рез изгородь и вышли на луг. Мы шли бодрым шагом, вос­ходящее солнце грело спины, а свежие стебли травы хрусте­ли под подошвами наших ботинок.

Чуть позже утром Пес показал мне коричневую птичку под названием медоуказчик. И сказал, что она приведет нас к пчелиному улью. Указав на птицу, которая истошно во­пила, глядя на нас, он проговорил:

— Спорим на десять баксов, что эта красавица покажет нам, где мед. — Бешеный Пес объяснил, что медоуказчики приводят к ульям барсуков, а когда те наедятся до отвала, подбирают объедки. Самой ей слабо разорить улей, вот и выдумала такую охотничью уловку.

Погнавшись за безумной птицей, мы прошли, как мне показалось, около миллиона километров и, наконец, очути­лись в дикой лесной рощице. Показав на деревья, Бешеный Пес заявил:

— Спорим на сто баксов, мед где-то там, в лесу? Поскольку он поднял ставку почти в десять раз, я решил,

что наши шансы найти мед явно повысились. Спрятав рюк­заки за большим камнем, мы побежали вслед за медоуказ-чиком, который с отчаянным видом перелетал от дерева к дереву. Я знал, что улей где-то рядом, потому что повсюду жужжали пчелы, а птица уже практически билась в истери­ке. Бешеный Пес приказал мне держаться позади, а сам ис­чез в густом кустарнике. Я же отошел к камням и стал ждать, что будет.

Спустя некоторое время Бешеный Пес вернулся с большим куском пчелиных сот и примерно тридцатью жуткими укусами. Сев на теплый камень, мы устроили себе вкуснейший завтрак из черствого хлеба со свежим медом. Тем временем медоуказчик громко зачирикал и начал подбираться все ближе и ближе к камню, на котором мы сидели, надеясь получить свою долю добычи. Тут Бе­шеный Пес сунул руку в рюкзак и достал рогатку. Не успел я даже попытаться его остановить, как раздался громкий хлопок, и медоуказчик замертво рухнул на камень и при­нялся истекать кровью. Мне было ужасно жаль бедную птицу. На ее мертвом лице застыло изумление от неожи­данного предательства. Будь тут Жиртрест, он бы сказал, что Бешеный Пес загрязнил свою карму и теперь его ждет несчастье.

Бешеный Пес зажарил трупик медоуказчика на газовой горелке вместе с перьями и потрохами. Пообедав медом и птицей, он принялся бросать свой охотничье-разделочный нож, который втыкался в землю в опасной близости от моей ноги. Вскоре до меня дошло, что весь смысл этого упражне­ния был как раз в том, чтобы нож воткнулся как можно бли­же к моей ноге. Тогда я вскочил и спрятался за деревом. К сожалению, это лишь спровоцировало Бешеного Пса, ко­торый начал бросать нож в дерево в опасной близости от моей головы. Я решил сдаться, пока Пес совсем не обезумел и не прикончил меня, воткнув охотничье-разделочный нож мне в мозг. Ради этого пришлось согласиться на то, чтобы он потренировался кидать нож с завязанными глазами в те­чение десяти минут, втыкая его в землю рядом с моей но­гой.

Таким образом, я получил важный урок: Никогда не ходи в поход с психом.

14.30. Мы прибыли к подножию Инхлазане. Увидев нас, местный фермер отнюдь не пришел в восторг и приказал нам ставить лагерь как можно дальше от его дома. Бешеный Пес выбрал ровную лужайку под деревьями рядом с запру­дой. В изнеможении рухнув на землю, я решил поставить палатку потом, когда отдохну. Разумеется, Бешеный Пес воздвиг свое роскошное жилище в считаные минуты. А по­том сказал:

— Сегодня разрешаю поспать со мной, Малёк. Можешь положить спальный мешок в том углу. — Я страшно пере­пугался и сказал, что хотел бы спать один, но он достал охотничье-разделочный нож и принялся натачивать его о столбик палатки. Моя уверенность в себе пропала, и я по­корно отнес рюкзак в палатку Бешеного Пса.

17.00. Приехали остальные, подняв большой перепо­лох. Гоблин и Рэмбо обвинили Саймона в том, что тот обозвал горничную Джеффа Лоусона черномазой. Сай­мон приказал им идти в задницу и снова поставил палатку в отдалении от всех. Кажется, поход ему совсем не нра­вится. К тому же ребята прозвали его Габриэлой Саба-тини.

Затем Рэмбо достал из рюкзака два литра водки и четыре литра спрайта. Жиртрест выложил две буханки хлеба, сыр, помидоры и целого жареного цыпленка. Настоящий пир! Рэмбо заявил, что разрешит нам приступить к ужину, лишь когда каждый из нас выпьет по пять рюмок водки и выку­рит по сигарете. Саймон послал всех к черту и закрылся в своей палатке, мрачный как туча. А мы выпили водки. У меня как будто горло загорелось. Ума не приложу, как кому-то может прийти в голову пить это по собственному желанию.