Вичай, который стоял рядом со стойкой видеофильмов, бросился бежать сквозь толпу туристов, покупающих сувениры у ларьков. Винсент погнался за ним, но дорогу ему преградили полдюжины зазывал и сутенеров со сжатыми кулаками. Угроза сработала, и Кальвино резко остановился. Если бы он сделал еще хоть шаг, они бы напали на него, как стая волков, с кулаками, бритвами, ножами и обрезками труб. Закон Кальвино насчет уличных драк с тайцами в Патпонге гласил: не связывайся. Он в последний раз увидел Вичая, бегущего через ресторан «Цилиндр», задний ход из которого вел в лабиринт улочек и переулков.

Винсент повернулся и пошел прочь. Миновав магазин «Книготорговец», он свернул вправо с главной улицы. На стеклянной двери книжного магазина висела реклама шариковых ручек «Хай-супер»: соблазнительная женщина в бикини держала пальцами эту ручку и улыбалась.

Кальвино провел все утро на Вашингтон-сквер, ожидая Тик. Она так и не появилась в «Принце Йоркском», и никто из девушек в других барах ее не видел. Он дважды звонил в свой офис. В промежутке между звонками купил большую бутылку пива «Клостер» и выпил ее вместе с Толстым Ларри и Горьким Джоном.

– Что за странный запах? – спросил последний, принюхиваясь и подмигивая Толстому Ларри.

Сильный запах антисептика невозможно было удалить. Миссис Джэмтонг, служанка Кальвино, тоже жаловалась на странный запах его одежды, унося из ванной комнаты бельевую корзину.

– Это новый лосьон после бритья, – объяснил Винсент, наливая пиво в стакан Горького Джона.

– Черт, как он называется? – спросил Толстый Ларри.

– Карате, – ответил Кальвино, выливая остатки пива из бутылки в стакан Толстого Ларри.

Когда он второй раз позвонил в офис, Ратана дала ему прослушать сообщение от Пратта. Криминалисты нашли потрепанную, выцветшую визитную карточку некоей Даенг, торгующей антиквариатом, в потайном отделении бумажника Бена Хоудли. В этом же отделении лежали две аккуратно сложенные стодолларовые купюры. Пратт ходил в магазин Даенг. Она отвела ему двадцать минут; но в конце концов он отнял у нее целый час времени. Полковник вышел от нее, говоря себе, что нет улик, связывающих ее со смертью Бена. Но это мнение не помешало ему передать новые сведения Кальвино.

– Даенг когда-то была миа ной – младшей женой, – сказал он безразличным тоном. – Она продает антиквариат состоятельным клиентам.

Положив трубку, Винсент посмотрел на адрес, который дал ему Пратт, и улыбнулся. Даенг жила на Сой 41, Сукхумвит-роуд; эта «сой» носила прозвище «Сой Миа Ной» – улица младших жен. Он расплатился по счету в баре и оплатил стопку счетов, которые накопили Толстый Ларри и Горький Джон к часу дня.

– Если услышите что-нибудь или ваши дамы услышат, что Тик появилась в «Принце Йоркском», позвоните в мой офис, – сказал Кальвино и перед уходом оставил на столе свежую бутылку «Клостера».

– Я скажу об этом Люси, – сказал Горький Джон. – Она знакома с многими из этих шлюх. Они хорошо знают о делах друг друга, ты не поверишь.

Винсент пошел к выходу.

Толстый Ларри крикнул ему вслед:

– Где можно купить этот лосьон «Карате»?

Кальвино улыбнулся.

– Точно не скажу. Я получил свой в подарок в баре «Африканская Королева».

* * *

В послеполуденную жару Винсент беспокойно ежился на заднем сиденье такси. Кондиционер не работал, и он опустил стекло. Запахи и шум дорожного движения наполнили автомобиль. При каждом его движении тело отзывалось болью после ударов катои, который был не только сильнее, но и в лучшей форме, чем Кальвино. Солнце висело над головой, и пожилые китаянки в слаксах и хлопчатобумажных рубахах мрачно шли шаркающей походкой под зонтиками. Он смотрел на них невидящими глазами, как обычно смотрел в нью-йоркском метро. Винсент полностью погрузился в свои размышления, когда такси сбавило ход у светофора возле склада лесоматериалов. Он должен был быть мертвым.

Сыщик медленно проигрывал в памяти изображение Тик, подбегающей и отшвыривающей оружие ногой от руки катои. Он нажал стоп-кадр этого момента в своей памяти. Катои размазал его по стенке, избил до полусмерти, швырнул на подпрыгивающие, бьющиеся бутылки и банки в коридоре. Винсент вспомнил закрытые двери личных комнат, голую электрическую лампочку и профессионального киллера, которого послали его прикончить.

Через час после того, как Кальвино выбежал из «Африканской Королевы» и не догнал Вичая на Стрипе, Пратт прибыл с двумя полицейскими, чтобы забрать тело, но мертвый катои исчез без следа. Патпонг не входил в территорию Пратта, и он рисковал, когда совал свой нос в чужой район. Полковник не нашел ничего, что соответствовало бы описанию Кальвино: ни шариков с крысиным ядом, ни осколков стекла, ни крови, ни выбитого окна в комнате, ни тела, которое прежде было человеком, с воткнутой в правый глаз шариковой ручкой. Никто из служащих «Африканской Королевы» не слышал и не видел ничего необычного. Никто не помнил, что туда приходил Чанчай, а потом ушел вместе с Бартлетом. Разве наверху была драка и пострадал человек по имени Мае? Никто из опрошенных Праттом и его людьми ничего не знал.

Такси Кальвино проехало мимо расположенных террасами домов-магазинов: белых, трехэтажных, с причудливыми закругленными балконами на двух верхних этажах, которые походили на свадебный торт, в который сбоку вставили зубной протез шутки ради. Китайцы переехали на внешний край трущоб Клонг Той. Кико взяла его с собой посмотреть на строительство за полгода до того. Она показала на дома-магазины и сказала:

– Они уничтожат эту общину. А что потом? – Ответа она не знала.

Винсент вышел у деревянного здания Фонда Дуанг Пратип, которое годами медленно погружалось в грязь, взобрался по деревянным ступенькам и нашел офис Кико.

– Кико в общине, – сообщили ему.

Никто не называл словом «трущобы» город хижин, где жили 50 000 человек. Всегда говорили «община».

– Мне очень важно ее увидеть. Меня зовут Винсент Кальвино.

Лицо тайки осветилось теплой улыбкой.

– Вы помогать Леку! Она нам о вас говорить. Она говорить, что вы очень хороший человек. И у вас доброе сердце.

Винсента передернуло, потому что он почувствовал себя виноватым. Он пришел не для того, чтобы помочь Леку, а чтобы найти Вичая, так как заподозрил, что Вичай, в дорогой новой одежде, был поставлен возле «Африканской Королевы» специально.

Худой таец, которому на вид было лет семнадцать, а на деле – на десять лет больше, предложил позаботиться о Кальвино. Его звали Хум, он был из Сисакета, отрастил на подбородке чахлую бородку и имел надо ртом светло-коричневую родинку. Когда он улыбался, родинка растягивалась и приобретала новую форму. Винсент помнил Хума по тем дням, когда занимался кражей Вичая. Таец предложил проводить Кальвино в общину – это был не тот район, где посторонние без сопровождающего и явившиеся без приглашения, а особенно фаранги, могли ходить и глазеть на витрины. Клонг Той был местом, где за двадцать восемь долларов можно было купить киллера и бензин для мотоцикла, которым он собьет жертву. Кико ушла в общину во время ленча и не вернулась.