— А что с его приятелями? — спросила Марина.

— Обычная история. Сначала тебя уговаривают просто постоять рядом. Потом постоять на стреме. В следующий раз ты уже стоишь, направляя на кого-нибудь пистолет. Так происходит со многими бывшими спортсменами. А Виктор к тому же умел обращаться с оружием. Марина кивнула.

— Да, я знаю.

Сергей внимательно посмотрел на нее.

— Знаешь? Откуда?

— Из его пистолета были выпущены все пули, но ни одной гильзы так и не нашли. Верно?

— Да, и это самое странное.

— Метрах в пятидесяти от ворот и будки охранника в лесу есть полянка. Ее не видно за кустами и стволами деревьев. Марина начала издалека. «Похоже на начало глупой сказки, — подумала она. — Так вот, я нашла ее по звуку». Это был звук пистолетных выстрелов. Он тренировался там, стреляя по пустым бутылкам. Наращивал мастерство, которое ему так и не пригодилось.

— Почему же ты не сказала об этом мне?

— Извини, Сергей, по самонадеянности. Я пообещала Виктору. А потом, мне хотелось уехать и вернуться незамеченной.

— Ну, Марина, значит, это судьба.

Марина вскочила и заходила по комнате.

— Чья судьба, Сергей, моя? Я не хочу, иначе я сойду с ума.

— И моя тоже. Вот мое заведение, а вот, — Сергей помахал лежащей на диване газетой, — реклама для него. Но хуже всего мальчишке. Его убили. Почему — мы не знаем. Люди, которым нужна ты, или то, что может быть у тебя, не могли искать тебя здесь. Разве что они читают чужие мысли. Юля абсолютно уверена, что за вами никто не ехал. Она говорит — вы были на дороге одни.

Сергей помолчал некоторое время, а потом осторожно добавил:

— А про Венецию они, между прочим, знают. Можешь начинать их выглядывать прямо в аэропорту.

Марина упрямо сдвинула брови.

— Я все равно поеду. Я буду там, где нет близких мне людей, чтобы можно было их убить.

Сергей хмыкнул:

— Отлично. А ты говоришь «чья судьба»… Лучше не сообщай милиции ничего о лесной полянке и пустых бутылках. Любой задумчивый следователь может решить, что тебе удобнее всего было застрелить практически безоружного человека, а пистолет спрятать в лесу.

— Ты прав, — грустно согласилась Марина.

Сергей встал, собираясь попрощаться.

— Слушай, Сергей, когда я вернусь из Венеции, подари картинку. — Марина выжидательно смотрела на него.

— Какую?

Марина молча указала на картину, маскирующую сейф в стене.

— На память, что ли? Бери.

Сергей взялся за дверную ручку.

— А кто ее нарисовал?

— Я.

— Ты-ы?! Зачем? — вырвалось у Марины.

— В детстве любил вестерны. Представлял себе руки Клинта Иствуда.

И Сергей плотно прикрыл за собой дверь.

Марина обратила внимание, что они с Сергеем так и не стали обсуждать, заметила ли она следы постороннего присутствия у себя в коттедже.

На следующее утро Сергей отвез Марину в аэропорт. По дороге они говорили о разных пустяках, о Юльке. Не дожидаясь объявления посадки, Сергей уехал.

У Марины почти не было вещей, только небольшая спортивная сумка, рекламирующая экстремальный туризм. На Марине были бледно-голубые джинсы, коричневые полуботинки из мягкой замши на толстой рифленой подошве и черная однотонная толстовка. Ничего из того, что на ней было надето, не подходило для торжественных церемоний, даже самых радикальных.

Паспорт с итальянской визой и билет лежали в заднем кармане джинсов.

Прежде чем разыскивать своих коллег, Марина заглянула в туалет. Зеркало отразило ее бледное исхудавшее лицо, лихорадочно блестящие глаза. «Свежий лесной воздух», — вспомнила она Юлькины обещания и улыбнулась самой себе.

Улыбка вышла жалобной, но благодаря самостоятельно принятому решению Марина чувствовала себя удивительно бодрой. Она не собиралась защищаться больше. При первом же случае она будет нападать.

На этот раз никто из улетавших и возвращавшихся мужчин не пытался проникнуть в дамский туалет, чтобы поразмахивать пистолетом.

Яркая губная помада придала Марине более уверенный вид. Собранной, спокойной походкой она пошла к стойке регистрации.

Первое, что Марина собиралась сделать в Венеции, это купить пару платьев повеселее и туфли на самом высоком каблуке. После пряток в лесной избушке ей хотелось побыть на виду, привлечь всеобщее восхищенное внимание.

Русская делегация, летевшая на Международный фестиваль «Золотое перо», состояла из десяти человек. Восемь из них были мужчины.

Девятая — руководитель делегации — женщина средних лет в темно-синем строгом костюме и очках в тяжелой оправе. Мощные линзы увеличивали ее синие глаза под накладными ресницами и недостатки наспех сделанного макияжа. Несмотря на свой возраст, она походила на маленького растерянного лягушонка — большой рот, выпученные глаза и торчащие во все стороны непослушные волосы.

— Меня зовут Света, — просто сказала она. — Я решаю организационные проблемы.

Официально никто их группу не провожал, но некоторых пришли усадить в самолет друзья. Света решала организационные проблемы своей собственной семьи.

— Первое, — говорила она немолодому человеку в таких же тяжелых очках, — не забудь заплатить за коммунальные услуги. Второе — в морозилке курица…

Ее муж молчал, улыбка не покидала его лица. Окружающие смотрели на них скептически.

«Должно быть, они счастливы», — подумала Марина.

Она посмотрела на большие электронные часы у себя над головой, затем сверила результат со своими маленькими часиками на серебряном браслете-цепочке. Они отставали на семь минут.

Слева от регистрационной стойки располагались телефонные автоматы, и Марина направилась к ним. Она по памяти набрала семь цифр и опустила в прорезь жетон.

— Скажите, пожалуйста, я могу поговорить со следователем Егоровым? Или он обедает?

— Что? Егоров? С чего вы взяли? — возмутилась секретарша и хлопнула трубкой по столу так, что у Марины заныло в правом ухе.

Знакомый голос послышался на том конце провода.

— Егоров слушает.

— Это звонит Белецкая. Марина Белецкая. Помните меня? — заторопилась Марина. — Я хотела бы узнать, в чем меня все-таки подозревают. В убийстве человека или в торговле наркотиками?

— Марина, — закричал Егоров, — вы препятствуете работе следствия. Я заходил к вам сто раз. На вас покушались, а вы разгуливаете неизвестно где. Помните, вы давали подписку о невыезде.

Марина вздохнула.

— Спасибо, я помню. Вы не ответили на мой вопрос.