– Угу, – хмыкнул Адамс. И подумал: господи, такое изобретение – и используется в таких целях. Мы могли бы отправлять в прошлое научные данные, конструкции невероятной ценности для цивилизаций прошлого – рецепты медицинских препаратов… мы могли бы оказывать огромную помощь людям и целым обществам прошлого; всего несколько справочников, переведенных на латынь, или греческий, или староанглийский… мы могли бы предотвращать войны, могли поставлять лекарства, что остановили бы чуму в Средние века. Мы могли бы связаться с Оппенгеймером и Теллером, убедить их не разрабатывать атомную и водородную бомбы – для этого хватило бы всего нескольких отрывков хроники только что пережитой нами войны. Но нет. Ковш будет использоваться для махинаций, для жульничества, одного из «улучшений» в серии улучшений, при помощи которых Стэнтон Броуз захватит еще больше власти. А изначально ведь это изобретение задумывалось для чего-то еще более отвратительного; оно было оружием для ведения войны.

Мы проклятая раса, осознал Адамс. Книга Бытия права, на нас лежит стигма, клеймо. Потому что только проклятый, заклейменный, порочный вид будет использовать свои изобретения так, как мы используем свои.

– Строго говоря, – сказал Верн Линдблом и нагнулся, чтобы взять со стола один из жутковатых образцов «внеземного оружия», – я знал, что ковш времени задумывался как оружие – та фирмочка из Чикаго назвала его «Обратный метаболический дистрибутор» или что-то вроде, – и потому разработал вот это, основываясь на его дизайне. – Он протянул Адамсу трубчатый предмет. – Обратный метаболический дистрибутор так и не принял участия в войне, – сказал он, – поэтому мы не знаем, как бы он функционировал. Но мне все равно требовался прототип для…

– Я не вижу ваших губ, – пожаловался Броуз; он быстро развернул свое моторизованное кресло так, что теперь мог видеть лицо Линдблома.

Линдблом сказал:

– Как я только что объяснял Адамсу, мне требовался какой-либо прототип для «внеземного оружия»; очевидно, я не мог просто надеть некий чужеродный корпус на привычные нам образцы оружия времен Третьей мировой, ибо эксперты Рансибла могли найти достаточное количество сохранившихся элементов, чтобы отметить сходство. Иными словами…

– Да уж, – согласился Броуз. – Это было бы действительно слишком странным совпадением, если бы инопланетяне, что вторглись на Землю шестьсот лет назад, чисто случайно использовали бы то же самое оружие, что и мы в последней войне… с единственным отличием, как правильно говорит Верн, во внешнем корпусе, который начертила Арлин.

– Следовательно, я должен был наполнить его компонентами, в наше время неизвестными, – продолжил Линдблом. – Изобрести их у меня не было возможности, поэтому я обратился к архивам перспективных вооружений здесь, в Агентстве, а в архивах полно образцов оружия, которые так никогда и не поступили в войска. – Он покосился на Броуза. – Мистер Броуз обеспечил мне доступ, иначе я не смог бы туда попасть. – Архивы перспективных вооружений Агентства были одним из многих секторов Нью-Йорка, которые Броуз закрепил за собой, точно так же, как и артифорги в их подземном хранилище в Колорадо. Все фальшивое было доступно любому Янси-мэну. Но настоящее было зарезервировано для Броуза лично. Или, как в этом случае, для его доверенных лиц, маленькой команды, что работала под его личным руководством над секретным проектом. Неизвестным классу Янси-мэнов в целом.

– То есть это и вправду оружие, – поразился Адамс, почти со страхом разглядывая артефакты непривычной формы. До чего глубоко зашла эта фальсификация. – То есть я могу взять одно из них и…

– Ну да, – весело подтвердил Броуз. – Пристрелить меня. Берите любое и цельтесь в меня, ну или если вам Верн надоел, то в него.

Верн Линдблом сказал:

– Они не работают, Джо. Но после шестисот лет в земле Юты… – Он улыбнулся Джозефу Адамсу. – Если бы я мог сделать их действующими, то мог бы захватить мир.

– Это точно, – хмыкнул Броуз. – И вы бы работали на Верна, а не на меня. Нам пришлось достать – как он там назывался? – Обратный метаболический дистрибутор, да, его прототип, из оружейных архивов, чтобы использовать его для наших целей, так что у Верна была преотличнейшая возможность открыть его и покопаться внутри… – Он тут же поправился: – Нет, точно; вам ведь было запрещено копаться, я прав, Верн? Память меня подводит.

Верн скованно ответил:

– Мне позволили посмотреть. Но не трогать.

– Такому рукастому парню, как Верн, это было больно, – сказал Броуз Адамсу. – Он любит ощупать вещь пальцами, а тут дали только посмотреть. – Он иронически хмыкнул. – Понимаю, Верн, насколько болезненным был для вас мимолетный взгляд на прототипы вооружений времен войны, передовые технологии, которые не вышли в серию, никогда не выпускались ни на наших, ни на советских автофабриках. Ну, когда-нибудь мой мозг откажет… артериосклероз или нечто подобное, тромб или опухоль, и тогда вы сможете победить всех остальных коллег и занять мое место. И вот тогда вы сможете отправиться в сектор перспективных вооружений нашего оружейного архива, и трогать, и копаться, и ласкать их своими пальцами хоть целый день.

Из своего почтительного отдаления Роберт Хиг снова задал точный вопрос:

– Я бы хотел уточнить пару моментов, мистер Броуз. Вот я нахожу один или два из этих предметов. Конечно, они будут проржавевшими и прогнившими. Должен ли я опознать в них внеземные артефакты? Я имею в виду – когда отнесу их мистеру Рансиблу…

– Вы скажете ему, – резко ответил Броуз, – что вы, как инженер, уверены во внеземном происхождении этих предметов. Американские индейцы в 1425 году не могли изготовить такого – черт, да это любой знает: вам не придется подтверждать ваш доклад Рансиблу каким-либо научным или инженерным жаргоном; вы покажете ему артефакты и сообщите, что они подняты из слоя шестисотлетней давности, и гляньте на них – похожи они на стрелы с кремневыми наконечниками? Или, может, на сосуды из необожженной глины? Или на просверленные гранитные жернова? Вы говорите это, и сразу – черт, немедленно! – возвращаетесь обратно к бульдозерам, и видите, что те поднимают еще и еще – и особенно черепа, не принадлежащие человеку.

– Да, мистер Броуз, – сказал Роберт Хиг и почтительно поклонился.

Броуз сказал:

– Хотел бы я видеть лицо Луиса Рансибла в тот момент, когда вы покажете ему эти находки. – Его слабые старческие глаза увлажнились от предвкушения.

– Но вы его увидите, – напомнил ему Линдблом. – Ведь на Хиге будет работать одна из тех скрытых в пуговице камер совместно с аудиозаписью. Так что, когда начнутся судебные слушания, мы сможем предоставить доказательства того, что Рансибл не мог не знать о находках, а равно и об их научной