Еще раз отметим, что основная часть белого духовенства придерживалась тех старых церковных традиций, которые подверглись атакам реформаторов и в конце концов были окончательно отброшены. Из всех нормандских епископов, занимавших кафедры до завоевания Англии, лишь об одном можно сказать, что он поддерживал новые веяния. Это Маурилиус, избрание которого архиепископом Руана в мае 1050 года связано с чрезвычайными обстоятельствами, вызванными смещением Може. Маурилиус не был нормандцем и не был связан с нормандской аристократией. Он родился примерно в 1000 году в соседнем Реймсе, учился в Льежском университете, а по окончании в течение нескольких лет совершенствовал знания в его отделении в Халберштадте. Затем он стал монахом монастыря Фекан, откуда в поисках отшельнической жизни отправился в обитель Валломброза. Его праведная жизнь и знания были замечены, и вскоре его назначили аббатом бенедиктинского монастыря Святой Марии во Флоренции. Однако строгие правила, которые Маурилиус попытался там ввести, вызвали ропот среди братии, и он был вынужден вернуться в Фекан, откуда в 1054–1055 годах и был призван на кафедру Руанской метрополии. Назначение архиепископом Маурилиуса можно рассматривать скорее как случайность, тем более если учитывать позицию, которую глава Руанской метрополии традиционно занимал в структуре светской власти. Но, принимая во внимание личные качества Маурилиуса, можно было ожидать, что его влияние на политическую ситуацию в герцогстве станет весьма заметным.

Своим назначением на архиепископскую кафедру Руана Маурилиус обязан герцогу Вильгельму. Во время его понтификата власть герцога становится неоспоримой. В 1055 году Вильгельм Завоеватель преодолел один из самых серьезных кризисов и получил возможность заняться делами церкви. Видимо, герцог осознавал, насколько разнятся между собой монашеское движение и епископат, и, заботясь о будущем своего герцогства, попытался гармонизировать их деятельность путем назначения в качестве главы нормандской церкви монаха, чьи авторитет и репутация были общепризнаны. Выбор Маурилиуса, прославившегося ученостью и святой жизнью, был более чем удачным. Однако это вовсе не означает, что с 1055 года церковная жизнь герцогства начала развиваться с чистого листа. Монашеское движение продолжало набирать силу, а среди епископов Маурилиус так и остался исключением. 1035–1066 годы, несмотря на небольшой перерыв в 1054 году, следует рассматривать как единый период истории нормандской церкви. И успехи, которые были достигнуты за это время, связаны не столько с деятельностью Маурилиуса, сколько, как ни странно, с теми представлявшими новую аристократию епископами, которые так сильно от него отличались.

Оказавшись во главе полуразрушенной церковной организации Нормандии, которая сама долгое время находилась в обстановке безвластия и дезорганизации, эти прелаты видели своей главной задачей восстановление порядка и взялись за ее выполнение со всей энергией, присущей классу, к которому они принадлежали. Высот духа они, конечно, не достигли, но их административная деятельность оказалась более чем успешной. Такие епископы, как Гуго Лизьеский, Джон Авраншский, Жофрей Котанский и Одо Байеский не только сумели наладить жизнь в своих епархиях, но и сделали их процветающими. Такая оценка может показаться излишне восторженной, но она подкреплена реальными фактами. Процесс восстановления нормандских епископств начался в первой трети XI века, но даже к 1050 году они еще до конца не оправились от упадка. А уже к началу XII века церковная организация Нормандии становится одной из самых влиятельных в Европе. То есть основные перемены пришлись на время правления Вильгельма Завоевателя, и конечно же прелаты, составлявшие тогда епископат Нормандии, имеют к ним самое непосредственное отношение.

Для реализации намеченных целей епископам требовалась опора. Ею стали архидьяконы, которые по своей должности являлись проводниками политики вышестоящего иерарха в любой средневековой епархии. Именно на XI век приходится период становления архидиаконства Нормандии. Известно, что деятельность архидьяконов была узаконена в 1040 году на соборе иерархов провинции архиепископом Може. К тому моменту архидьяконы или схожие по функциям должности имелись в Руане, Котансе и Лизье. Подписи четырех архидьяконов подтверждают известную хартию епископа Байе Одо. Судя по всему, речь идет о главах четырех округов, которые чуть позже и составили его епархию. Пять других архидьяконов, которые заверили акт передачи епископом Ивом земель в дар аббатству Сен-Вин-сент-дю-Мен, видимо, были руководителями церковных округов, вошедших в состав епархии Се между 1040-м и 1066 годами. При этом из всех дошедших до нас документов, составленных до 1035 года, лишь в дарственной архиепископа Руанского Роберта аббатству Шартре от 1024 года фигурируют подписи двух архидьяконов. Это еще одно доказательство того, что в полном объеме данный институт был полностью восстановлен именно теми епископами, которые занимали церковные кафедры в период правления герцога Вильгельма.

Архидьяконы и дьяконы играли первостепенную роль в централизации управления церковными делами, поскольку именно через них осуществлялась связь прелатов с приходами и округами, статусы которых в Средние века зачатую сильно разнились. Конфигурация церковных округов Нормандии с их правами и обязанностями по отношению к центру окончательно определилась в XIII веке. Однако процесс их формирования начался гораздо раньше. Часть из них была создана еще в конце XI века. Источников, подтверждающих наличие таких административных образований в столь ранний период в Се и Авранше, правда, не обнаружено. Зато имеются документальные сведения о том, что в Котансе при епископе Жофрее нечто подобное уже существовало. Первое упоминание о создании дьяконской кафедры в Эврё также относится к последней четверти XI века, и практически нет никаких сомнений в том, что церковные округа епархии Лизье в основной своей массе были созданы при епископе Гуго. Об Одо, епископе Байе, известно, что он постоянно взаимодействовал с главами округов и приходов, которые позже вошли в состав этой епархии. Наконец, несмотря на то что названия должностей глав подразделений епархиальной церкви Руана в источниках сильно разнятся, наличие подобного церковно-админи-стративного деления во времена герцога Вильгельма очевидно. Не вызывает сомнения и то, что завоевание Англии ускорило данный процесс, поскольку у прелатов появились дополнительные средства. По крайней мере, достоверно, что епископы Жофрей и Одо использовали часть доходов со своих английских владений на развитие административной системы возглавляемых ими епархий Котанс и Байе. Заметим, что речь идет именно о развитии, поскольку основные элементы этой системы были заложены ранее, причем не только в этих епископствах.

Получается, что прелаты и критиковавшие их монахи-реформаторы не противостояли друг другу, а действовали в одном направлении. Правда, незадолго до прихода к власти Вильгельма некоторые нормандские монастыри добились предоставления им «клюнийских привилегий», дававших право не подчиняться юрисдикции епископа той епархии, на территории которой они находились. Монашеские общины теоретически получили право самостоятельно выбирать аббата и в ряде случаев собирать епископский выход с определенного числа «независимых» приходов. Однако неизвестно, сколько монастырей реально пользовались этими привилегиями между 1035-м и 1066 годами. Зато до нас дошел компромиссный договор между аббатством Мон-Сен-Мишель и Джоном Авраншским, согласно которому в юридических вопросах последнее слово оставалось за этим епископом. Известно также, что епископы со своей стороны неоднократно оказывали существенную помощь монашескому движению. Больше других на данном поприще прославился Маурилиус. Он, согласно источникам, был «другом и благодетелем» общин Жюмьежа, Сент-Уана, Трепо и Сент-Имера. Но знаменитый монах-архиепископ не был исключением. Многие прелаты добавляли весьма значительные личные вклады к пожалованиям, сделанным монастырям их родственниками. Так Вильгельм, епископ Эврё, передал крупные земельные наделы монастырю Сен-Турин. Епископ Лизье Гуго присоединился к своей матери Лисцелине, графине О, решившей сделать достойный богатейшего семейства Нормандии дар руанскому аббатству Святой Троицы. Только благодаря финансовой поддержке епископа Котанса Жофрея смогли возродиться монашеские конгрегации его полуразрушенной епархии.