— Какой именно ее части, Хвалец?

— Верхней.

— А как насчет нижней?

— Ну, я постараюсь в течение недели разжиться и ее снимками. Заверяю вас, мы работаем над тем, чтобы как можно скорее внести в этот вопрос полную ясность. Нам не больше вашего хочется, чтобы народ нашей страны думал, будто во рту Президента обнаружились какие-то неполадки.

— Хвалец, что вы можете сказать по поводу сообщений о его смерти?

— На этот счет мне сказать пока нечего.

— Но министра Лярда видели плачущим, когда он покидал госпиталь Уолтера Рида. Не заставляет ли это предположить, что президент Диксон мертв?

— Вовсе не обязательно. С таким же успехом это может означать, что он жив. Я бы не стал строить домыслов, джентльмены, особенно в связи с вопросом подобной важности.

— А как насчет сообщений о том, что Президент был убит обезумевшим бойскаутом?

— Мы рассматриваем эту возможность и могу вас заверить, что если в этих сведениях обнаружится хоть крупица истины, мы немедленно поставим вас об этом в известность.

— Можете ли вы сказать хоть что-либо определенное о состоянии Президента?

— Он отдыхает от трудов.

— Но железы-то ему удалили? И если так, сможем ли мы их увидеть?

— Без комментариев. Вообще говоря, решение о предоставлении или непредоставлении этих желез фотографам и так далее в любом случае будет приниматься Первой леди. Возможно, она захочет сохранить их для использования только ближайшими родственниками или, быть может, впоследствии построит в Ханжиере Библиотеку имени Трика Е. Диксона, в которой они будут храниться.

— Вы не могли бы сказать насколько они велики?

— Если судить по тому как он потел, они должны быть не маленькими. Но это всего лишь догадка. Я их не видел.

— Скажите, Хвалец, отвечает ли истине сообщение о том, что, ложась в госпиталь Уолтера Рида Президент намеревался также что-то сделать со своими бегающими глазами?

— Без комментариев.

— Означает ли ваше «без комментариев», что глаза ему выдавили?

— Без комментариев.

— А глаза также будут переданы в Библиотеку имени Трика Е. Диксона?

— Опять-таки, решение об этом может принять только Первая леди.

— Хвалец, а как насчет его жестикуляции? Президента критиковали за некоторую неестественность и даже фальшивость жестов. Они не всегда выглядели связанными с тем, что он говорил. Если он еще жив, существуют ли планы и это как-то поправить? И если да, то как? Есть ли возможность синхронизировать его по этой части?

— Джентльмены, я уверен, врачи делают все, что в их силах, чтобы сообщить ему по возможности честный вид.

— И последний вопрос, Хвалец. Если он умер, то президентом становится мистер Как-Его-Там. Присутствуют ли какие-нибудь элементы истины в слухах о том, что Белый дом не торопится объявить о смерти Диксона лишь потому, что в спешке ищет замену мистеру Как-Его-Там? И что по этой причине сам мистер Как-Его-Там продолжает столь страстно отрицать смерть Президента — из страха, что его турнут?

— Джентльмены, я полагаю, вы знаете, как знаю и я, что Вице-президент не тот человек, который захотел бы стать президентом Соединенных Штатов, если бы чувствовал, что существуют сомнения в его пригодности для этого поста. Так что я не принимаю вашего вопроса всерьез.

— Добрый вечер. Стояк Дуболобый представит вам проникновенный анализ новостей, поступающих из национальной столицы…

— Притихшая тишина водворилась в коридорах власти. Даже вишни, цветущие вдоль Потомака, кажется, прониклись величием. Да, величием. И однако же, величие случалось здесь и прежде, но нация выжила. Перед закатом сюда нахлынуло настроение осторожного оптимизма. Затем древнее солнце опустилось за величественные сооружения разума и мрак вновь снизошел на них. И однако же, мрак случался здесь и прежде, но в конце концов нация выжила. Ибо принципы вечны, хоть люди могут быть смертны. И именно эту смертность демонстрируют люди в коридорах власти. Ибо никто не осмелится играть в политические игры с исключительной важностью трагедией такого масштаба или с масштабом трагедии такой исключительной важности. Если трагедия имела место. Впрочем, трагедии случались здесь и прежде, но нация, основанная на надежде и вере в человека и в Божество, все еще выживает. Так что люди этой охваченной тревогой ночной столицы смотрят и ждут. Также и женщины, и дети этой охваченной тревогой ночной столицы тоже смотрят и ждут. Стояк Дуболобый из Вашингтона, округ Колумбия.

— …осквернители флага, головотяпы, гомики, голубые, грязееды, гистрионы прошлых времен, гниды, гомики, гаденыши, гомики, гнусь газетная…

Мы прерываем обращение Вице-президента к Национальной ассоциации приматов, чтобы познакомить вас со следующим бюллетенем. Отряд бойскаутов из Бостона, штат Массачусетс, сенатором от которого является Эдвард Харизма, принял на себя ответственность за убийство президента Соединенных Штатов. ФБР отказывается называть их имена до того, как Белый дом официально объявит об убийстве Президента. Бойскауты задержаны без возможности освобождения под залог и, согласно ФБР, дело, кавычки открываются, верняк, кавычки закрываются. В качестве орудия убийства, которым, как поначалу считалось, был тот самый нож, который президент демонстрировал телезрителям, произнося свою знаменитую речь «Подгнило что-то в Датском государстве», идентифицирована бейсбольная бита «Луисвильская колотушка», принадлежавшая прежде Курту Флуду, центровому игроку «Вашингтонских Сенаторов». Мы возвращаемся к выступлению Вице-президента перед Национальной ассоциацией приматов:

— …голь и гниль университетская, гомики, горлодеры эстрадные, гомики, галлюциногенщики, гомики, гоноррейщики, глотатели государственного пособия, гомики, горлопаны, героинщики, гермафродиты, глашатаи гадких словес…

Мы переключаемся на нашего корреспондента в госпитале Уолтера Рида.

— Леди и джентльмены, только что от чрезвычайно надежного источника в госпитале поступила ужасная новость. Президент Соединенных Штатов был убит в ранние утренние часы. Причиной смерти стало утопление. Президента обнаружили в семь утра, раздетым и принявшим позу эмбриона, в большом прозрачном пластиковом мешке, заполненном бесцветной жидкостью, предположительно, водой и закупоренном вверху. Мешок, содержащий тело Президента, был найден на полу родильного отделения. Как его удалось увести из палаты, в которой он ожидал операции на верхней губе, и засунуть или заманить в мешок, пока неизвестно. Однако, остается, по-видимому, немного сомнений в том, что сама манера убийства непосредственно связана со спорным замечанием, сделанным Президентом 3 апреля в Сан-Дементии, когда он прямо высказался в пользу «прав нерожденных младенцев».

В настоящее время, служители госпиталя, судя по всему, уверены, что Президент покинул свою постель по собственной воле и прошел с убийцей в родильное отделение, полагая, возможно, что его сфотографируют на фоне живота тужащейся роженицы. Недавнее восстание бойскаутов и вчерашняя ядерная бомбардировка Копенгагена, как считают здесь, в Вашингтоне, отчасти оттеснили в тень его кампанию за права нерожденных и, возможно, Президент решил ухватиться за эту счастливую возможность, чтобы оживить интерес к своей программе. Нельзя сомневаться в том, что после разрушения Копенгагена и успешной оккупации Дании ему не терпелось вернуться к тому, что он считал наиболее неотложной национальной проблемой. Поговаривают, что в следующем своем обращении к нации он намеревался, воспользовавшись новой верхней губой, обрисовать свою веру «в святость человеческой жизни — включая и жизнь еще нерожденных младенцев».