Но возможен и другой путь, о чем свидетельствует сотрудничество буков и соек. Транспортировка семян с помощью воздушной почты представляет собой хорошую альтернативу для продвижения в другие леса. Правда, сойки вряд ли смогут разнести семена дальше, чем на один километр в округе, но букам и этого достаточно. Ведь их цель состоит не в том, чтобы найти место с какими-то редко встречающимися условиями, а в том, чтобы просто отнести семена подальше от родительского дерева. Популяциям деревьев этого вида необходимо постоянно расширяться на север и на юг, чтобы без вмешательства человека приспосабливаться как к потеплению, так и к похолоданию климата. Обычно климатические изменения происходят так медленно, что деревьям достаточно помощи птиц. И это касается лишь небольшой части их семян. Остальные падают у подножия материнского бука и тут же прорастают. Буки, как и другие виды деревьев, живущие большими сообществами, любят свою родню. Если вам кажется, что я преувеличиваю, послушайте, что говорит по этому поводу канадская исследовательница Сюзанна Симар. Она выяснила, что материнское дерево с помощью своей корневой системы способно чувствовать, являются ли ростки, пробившиеся возле ствола, ее «детьми». Если они «свои», то корни сплетаются, и через них происходит обмен сахаром. Это напоминает кормление грудью. Кроме того, корневая система материнского дерева сокращается в размерах, давая место своей молодой поросли для добывания воды и питательных веществ.

Но если существует такая сильная родственная связь, то имеет ли большой смысл рассылать свое потомство в дальние края с помощью ветра и птиц? Пожалуй, нет. Поэтому плоды бука не предназначены для полета. Основная масса просто падает с ветвей на листву, покрывающую землю вблизи материнского дерева. Такой метод не способствует быстрому расселению. Но если какой-то плод вдруг окажется в еловом лесу, где его закопает сойка, то появившийся из него росток вполне сможет выжить. Он не нуждается в большом количестве света и очень терпелив. Миллиметр за миллиметром росток тянет свои веточки вверх, пока однажды не достигнет верхнего уровня крон, где сможет в полной мере насладиться светом солнца. Теперь дерево само способно производить семена. Конечно, стоя в одиночестве на расстоянии сотен метров от своего семейства, дерево может чувствовать себя не слишком уютно, но оно выполняет важную задачу. Как только температура вследствие потепления климата хоть чуточку изменится, оно станет началом нового леса, растущего немного севернее. В обычных условиях это было бы гениальной стратегией, но в наше время такой способ представляется слишком медленным. Может быть, стоит помочь деревьям? Нельзя ли экспортировать семена бука в Норвегию и Швецию, чтобы заранее заложить там новые буковые леса, а в наших краях освободить за счет этого место для других пород деревьев, например средиземно-морских (у которых возникают аналогичные проблемы)? Хотя в южных регионах Швеции и Норвегии уже есть буки, я считаю такую идею неудачной. Мы слишком мало знаем о том, чем вызваны изменения климата и в каком направлении они будут развиваться. Ведь потепление не означает, что суровые зимы уйдут в прошлое. Они просто станут реже. А если мы завезем к себе теплолюбивые виды с юга, то они вымерзнут, когда в виде исключения случится такая зима. Вдобавок с такими деревьями, как наши буки, связана целая экосистема, включающая в себя тысячи видов живых существ. Поэтому лучше направить свою энергию на то, чтобы не слишком сильно повышать температуру. В этом случае деревья даже при своей медленной скорости распространения сами справятся с трудностями.

Правда, существует один вид высокой температуры, который представляет собой большую угрозу для деревьев. Тем более что некоторые их виды напоминают бочку с бензином.

В лесу таятся колоссальные запасы энергии. Живая и мертвая биомасса содержит очень много углерода – более 100 тысяч тонн на квадратный километр в зависимости от типа леса. Это соответствует 367 тысячам тонн CO2 (за счет присоединения к углероду двух атомов кислорода при сгорании). К тому же в хвойных лесах в деревьях имеются крайне пожароопасные вещества – смолы и другие углеводороды. Неудивительно, что леса постоянно загораются и лесные пожары бушуют порой месяцами. Неужели природа допустила ошибку? Зачем эволюция создала виды деревьев, которые похожи на открытую бочку с бензином? Ведь есть и другие пути развития, о чем свидетельствуют, в частности, лиственные деревья. В живом состоянии они абсолютно не поддаются горению. Вы сами сможете в этом убедиться, если возьмете зеленую веточку. Сколько бы вы ни держали под ней зажигалку, она не загорится. А вот ветки еловых, сосновых и других хвойных деревьев легко воспламеняются даже в живом состоянии. Почему? Среди экологов бытует мнение, что в северных широтах, являющихся родиной большинства хвойных пород, пожары представляют собой природные средства обновления и даже расширения видового разнообразия. На сайте waldwissen.net, представляющем собой портал государственных лесничеств и университетских факультетов лесного хозяйства, была даже опубликована статья под заголовком «Лесные пожары способствуют разнообразию видов». Лично меня это неприятно поразило по нескольким причинам. Прежде всего, давайте разберемся с «разнообразием видов». Чтобы делать какие-то заявления на эту тему, необходимо для начала знать, сколько видов живых существ обитает в европейских лесах. Нельзя отрицать тот факт, что очень многие из них до сегодняшнего дня еще не открыты – и это в относительно хорошо изученной Центральной Европе. Даже если говорить об известных видах, мы далеко не все знаем о местах их обитания и образе жизни. Открытие нового вида нередко означает лишь то, что однажды его где-то увидели и описали. Один небольшой вид жучка из семейства долгоносиков – исконных обитателей девственных лесов – был найден некой исследовательницей в лесу возле моего дома, а до этого его лишь дважды видели в разных местах земли Рейнланд-Пфальц, причем в 1950-е годы. Можно ли считать данный вид очень редким? Мы не знаем, потому что для дальнейших исследований в этой области, как и во многих других, не хватает средств. Известно, однако, что для данного вида важно веками сохраняющееся постоянство условий обитания. А поскольку в девственных лесах эти условия могут не меняться тысячелетиями, данный вид жучков утратил способность к полету. Зачем им летать в дальние края, когда и поблизости все хорошо? Поэтому неудивительно, что популяции подобных насекомых прочно и подолгу привязаны к одному определенному месту Их появление служит признаком того, что лес уже относительно долго имеет неизменный состав. Лесной пожар на значительной площади полностью выведет такую экосистему из равновесия. Куда бежать маленьким обитателям? А самое главное, с какой скоростью? Вряд ли этот долгоносик сможет пешком преодолеть вал огня, а летать он разучился. Нет, на мой взгляд, многое указывает на то, что леса в большинстве своем не знакомы с пожарами.

Есть и еще одна причина, по которой я в принципе против того, чтобы считать лесные пожары естественным природным явлением. Люди научились пользоваться огнем уже сотни тысяч лет назад, а в зависимости от того, как истолковать термин «пользование», возможно, и раньше. Если вспомнить нашего предка гомо эректус (человека прямоходящего), то огонь уже около миллиона лет является нашим спутником. Об этом сообщили ученые, исследовавшие пещеру Вондерверк в Южной Африке и наткнувшиеся там на очаг, который, без сомнения, использовался для приготовления пищи на огне. Огонь в нем поддерживался с помощью сухих веток и травы. Исследования зубов позволяют предположить, что этот срок можно увеличить примерно вдвое и что мозг современного человека мог развиться до таких размеров лишь потому, что люди начали есть пищу, приготовленную на огне. Она более калорийна, ее легче жевать и переваривать. Неудивительно, что огонь и человек неразлучны с незапамятных времен. Таким образом, пожары уже давно нельзя считать природным явлением. Во многом они являются следствием человеческой цивилизации. Но как различить природный и созданный человеком пожар? Я считаю, что это невозможно. Во всяком случае, с тех пор, как люди впервые встретились с лесом. Как по обугленным остаткам можно определить, что стало причиной лесного пожара: молнии или обитатели пещер, неосторожно обращавшиеся с огнем? Тот факт, что такие пожары регулярно случались и что лес после них всегда восстанавливался, ни в коем случае нельзя истолковывать как проявление природного ритма. Это, скорее, сопутствующее явление человеческой деятельности.