– Какие предпочтения?

Мне, пожалуйста, благосклонность небес, диплом на полгода раньше и обучение у одной тетеньки. Я все накопить не могла… Вслух же сказала:

– Не понимаю, о чем вы.

Любезность – мое все. А ещё заметила, что вне офиса мне как-то даже легче стало. Удивительно, но там внутри срабатывает тумблер, и наружу из меня прет предприимчивый работник года.

Интересно, это лечится вообще?

– Я о кухне. И я угощаю. Выбирайте любое место. Суши, наверное?

А вот и не угадал, красавчик под сорок. Хотя суши я люблю. Очень даже! Мне прямо-таки хочется совершенно другого. И раз босс платит…

– Хочу шаурму возле МГУ. Я покажу, куда ехать.

Брови мужчины взлетели вверх. А что? Мне поесть надо нормально. Ни сушами, ни высокой кухней студенческий аппетит не удовлетворишь! А там есть кафешка одна…

Меня, в общем, давно, ещё на первом курсе, туда отвели. Что-то типа посвящения было. Там подают такую вкусную шаурму! Причём как в лаваше, так и салатом.

Ну, мало ли, мой великосветский босс не захочет руки марать. Поэтому я нервно поерзала в предвкушении. Аж слюнки потекли. Давненько я там не была.

– Вы вновь сумели меня удивить, Евгения Олеговна. Хотя, признаться, у вас это на постоянной основе выходит.

Фыркнула. Я удивляю людей, это да. Но только не всегда приятно. Просто Муромскому повезло больше других. Меня в адекватном не пропадающем в передряги состоянии он видит чаще других.

– Знаете, я когда ректору сказал, что хочу забрать одну из студенток к себе в подмастерья, он очень напрягся. А когда услышал вашу фамилию, даже улыбнулся. Так сказать, явно был рад от вас избавится. Не расскажете почему?

Ну да, Павел Аристархович-то явно не входит в пятерку моих поклонников. Особенно после развода. Особенно после того, как я не единожды портила имущество вуза.

– Думаю, его просто моя жизнерадостность раздражает.

Ага, а меня раздражал его нежизнерадостный ультиматум. Эх! На самом деле надо бы Муромскому спасибо сказать. Потом когда-нибудь. Через годик-другой.

В универе я бы целый курс без приключений не протянула. Пока мужчина думал над моим ответом, назвала адрес. Босс ухмыльнулся и сказал, что знает где это. Вот те на…

За обсуждением меню известного обоим маленького ресторанчика и прошла наша дорога. Мы остановились и уже собрались вылезать, чтобы насладиться фирменной шаурмой, как я поняла, что не могу вытащить ремень безопасности.

Женя возилась с ремнём уже секунд тридцать. Я не стал вылезать из машины, наблюдая за ней. Да и сзади мне активно замахали, очевидно, прося перепарковаться.

Я проехал дальше. Женя все ещё возилась с ремнём. Так. Что там опять случилось?

– Попадайло, вам помочь? Не стоит ломать мой новый автомобиль.

– Новый?

Она развернулась, и в медовых глазах девушки я прочитал панику. Но меня не так-то просто было запугать. Я просто перегнулся через застывшую помощницу и попробовал нажать на гнездо ремня.

Так как машина у меня была широкой, пришлось постараться. Да и близость трепетавшего в сантиметрах от меня тела оказалась более чем приятной.

Пожалуй, попробую повозиться подольше. Но, как говорится, бойся своих желаний. Ремень не поддавался. Это уже если не напрягало, то забавляло.

– Я не знаю, как так вышло, его заклинило.

Девушка прошептала это мне прямо в ухо. Ее мягкое дыхание щекотало шею, пробуждая весьма однозначные чувства. Тем более что, можно считать, я дорвался.

Когда брал ее на работу, даже подумать не мог, что случится именно так. Все гадал, это у меня интуиция такая хорошая, или провидение надо мной сжалилось.

Девушка за эти полгода стала для меня действительно полноценным и классным помощником. Олимпиада Евлампиевна и близко не могла сравниться с умной, задорной и инициативной студенткой.

Да вот только я бы все это променял на то, чтобы она оказалась в моей постели. Я, Муромский Александр, человек, которого всегда уважали за спокойствие и уверенность, пал жертвой медовых глаз.

Я проклинал свои принципы и то, что дал ей тогда возможность отказаться. Да, мне тридцать семь, почти тридцать восемь. Да, ей всего двадцать три, и делать ее содержанкой низко до безобразия.

Но я каждый день практически пялился на ее милое лицо, густые длинные светлые волосы. И, что уж греха таить, другие выдающиеся части тела. Восхищался их изгибами и просто невероятным вкусом.

А когда она надевала этот проклятый красный костюм, я резко просил накинуть мне днём встреч и совещаний. Насколько она была хороша в роли помощницы, настолько я хотел заполучить ее в иной ипостаси.

Нет, конечно, был и другой вариант… Но, откровенно говоря, как я мог ей в таком возрасте предложить отношения? Хотел ли я этого? Не знаю. Честно признавался сам себе в том, что понятия не имел, куда может привести эта страсть.

Женя сводила меня с ума своей непосредственностью, живостью и умом. Она была такой цельной, такой прекрасной, что дух захватывало. Меня вело и хотелось провалиться сквозь землю от этого чувства.

Потому что я ненормальный, раз позволяю себе такие мысли, подобные низкие желания. Я взрослый человек и должен контролировать это. Но сейчас, когда ее вкусно пахнущее тело оказалось так близко.

Даже не сразу понял, что уже раз десять нажал на кнопку и дёрнул ремень безопасности. Его абсолютно точно заклинило. Причём не получалось ни растянуть, ни оставить.

– Ше-е-еф, не выходит?

Голос девушки был хриплым и дрожащим. Грудь вздымалась, упираясь в мою. Даже под слоем бесформенного свитера и пуховика я мог беспрепятственно все рассмотреть, используя фантазию.

– Нет, – выдавил из себя я и попробовал высвободить ее из пут.

Но ничего не выходило. Да что там случилось-то? Наклонился ещё ниже и тут услышал:

– А может, выйти и попробовать со стороны двери?

Отстранился, и мое лицо оказалось напротив ее. Женя была румяная, словно не меньше часа стояла на морозе. Глаза девушки блестели, а губы приоткрылись.

Они словно сияли и ароматно пахли. Моя самая притягательная помощница облизала их, переводя взгляд то мне в глаза, то на губы. Повисла многозначительная пауза.

Она тоже хотела этого, я чувствовал. Тяжело дышала и была напряжена. Такая чувственная, милая и одновременно с этим желанная. Как говорится, будь проклят тот день, когда я сказал ей выбирать.

Попадайло сделала этот выбор и сейчас с надеждой и ужасом смотрела на меня. Нет, я не имел права лезть к ней, как бы мне ни хотелось. Не знаю, надолго ли хватит моих благородных порывов, но это точно будет не сегодня.