Иффридж оттолкнулся, что было сил, и упёрся локтями в скользкую поверхность. Его ноги беспомощно повисли в воздухе. Пытаясь вытянуть себя наверх, он сползал всё сильнее. В какой-то момент руки соскользнули, и он рухнул вниз.

Полки стеллажей не выдержали. Иффридж, проломив верхний ярус, еле успел отпрыгнуть в сторону от падающего на него стеллажа. Грохот был такой, что не услышать его мог либо глухой, либо мёртвый. Вероятность того, что сторож во внеучебное время проигнорирует такой шум, практически равна нулю. Оставалось одно — сделать практически невозможное.

Иффридж был из тех, кто в критической ситуации не паникует, а, напротив, соображает крайне оперативно. Прикидывая, сколько времени займёт путь от вахты до кладовой, он стал рывками отодвигать упавший стеллаж в угол за перегородку. На его место он придвинул другой, целый. Ничего не слыша из-за сердца, отдающегося дробью в его голове, он подбежал к двери, испуганно заглянул в замочную скважину — никого. Бросив пристальный взгляд, пытаясь максимально запомнить окружающую обстановку, он коротко вздохнул, щёлкнул выключателем и погрузился в кромешную темноту.

Ему удалось быстро и бесшумно дойти до нужного стеллажа, взобраться на него, нащупать края канала и ухватиться за него. То ли новый стеллаж оказался выше, то ли басовитый голос сторожа из-за двери придал ему сил, но прыгнул он так, что по пояс оказался в канале. Под звуки открывающегося замка Иффридж лихорадочно засовывал ноги в противоположную часть канала. Когда зажёгся свет, он уже стоял на четвереньках в вентиляции и придерживал руками решётку, которая чудом не отвалилась.

— Кто здесь? — раздался голос сторожа. Он заглянул за перегородку, увидел поваленный стеллаж и разбросанные вокруг него книги. — Чёртова макулатура, и чего её до сих пор не сожгли?! — выругался он и направился к выходу.

Иффридж выдохнул. Он был в шаге от провала, от очередного заключения. «Два ареста за несколько дней — это слишком. Даже для инопланетянина», — подумал он и позволил себе мимолётно улыбнуться.

Через несколько мгновений он разглядывал полупустой кабинет, свет в который проникал через маленькие окна цокольного этажа. Под решёткой, между двумя высокими верстаками был проход. Спрыгивать было рискованно, и Иффридж решил посмотреть остальные кабинеты.

Следующее помещение было застелено старыми изодранными матами. Когда-то тут был зал единоборств, а теперь излюбленное место ночлежки крыс. Иффридж уже успел осторожно свесить ноги, готовясь к прыжку, как вдруг услышал голоса, доносящиеся из следующей решётки. Он влез обратно и осторожно подполз к очередному отверстию в канале.

В маленькой комнате горел свет, и было сильно накурено. Дым, втягивающийся в канал, стал резать Иффриджу глаза, мешая как следует разглядеть четверых мужчин, находящихся в комнате. Один из них угрожал чем-то, скорее всего, пистолетом другому, стоящему на коленях и что-то нервно бормочущему. Другой стоял рядом, упершись в стену и понуро опустив голову. Четвёртый сидел за столом, вальяжно откинувшись на спинку кресла.

— Я последний раз тебя спрашиваю. Что ты делал возле двери в мою лабораторию? — спросил мужчина в кресле, ловко вращая в руке нож-бабочку.

— Я, я… ничего! Я не отошёл ещё от вчерашнего вечера, голова не соображает. Я этаж не признал, мне в кабинет астрономии нужно было. Там… Там занятий давно нет, а мне краску припрятать надо было. Виноват, бес попутал! Я всё отдам!

Иффридж узнал этот голос, а вскоре узнал и мужчину, стоявшего на коленях и неумело оправдывающегося. Это был Ральф. Избитый и связанный. А рядом с ним стоял Оливер. С заплывшем глазом.

— Хватит нести чушь!

— Клянусь! — завопил Ральф после очередного удара, полученного от человека с пистолетом.

Мужчина поднялся из кресла, разложил нож и схватил свободной рукой лицо Оливера.

— Спрашиваю ещё раз. Что ты делал возле моей двери?

— Я хотел краску припрятать. Этажи перепутал. Правда. Отпустите нас!

— Слышишь, немой! Тебе не кажется, что он что-то недоговаривает? Надо ему помочь как-то! Мне жаль использовать тебя, хотя какая разница? Вряд ли тебя можно испортить сильнее.

Едва закончив фразу, мужчина засунул нож в рот Оливеру и резким движением рассёк ему нижнюю губу. Немой заревел. Мужчина вновь сел в кресло, разъярённо воткнул нож в стол и на некоторое время замолчал. Он наслаждался ужасом, с которым Ральф смотрел на немого.

Оливер смог быстро успокоиться. Иффридж, с содраганием наблюдая эту картину, стал подавать ему сигналы, что он тут и что он сможет помочь. Правда, пока не знает, как.

— Не вмешивайся! Они тебя убьют! Дождись, когда все разойдутся, и беги! Беги из этого города, — «отправлял» Оливер ответ.

— Ну, уж нет! Я обязательно что-нибудь придумаю. Обязательно. Придумаю, слышишь… — Иффридж осёкся.

Поток его мыслей прервался, уступив место единственной, внезапно пришедшей в голову идее. Оливер заметил это, и, направив взгляд в темноту вентиляционной решётки, едва заметно одобрительно кивнул.

* * *

Глеб, Вениамин и Макар быстрыми шагами удалялись друг от друга, стараясь всё время мысленно поддерживать связь. Когда передача информации стала требовать серьёзных усилий, было принято решение развернуться направо и по дуге к центру возвращаться к амфере, охватив как можно больше площади.

Ничего, кроме песка, подло заметающего следы человеческих ног, они не нашли и уже смирились с потерей «драгоценных» тел. Но вскоре Макар стал пропадать из мысленного эфира. Его «речь» перестала быть понятной, и Глеб с Вениамином рванули к нему.

Прибежав с разных сторон от амферы и убедившись, что силуэт, открывший проход, ещё мерцает, они отправились на поиски Макара вместе, не разделяясь. Оба чувствовали нарастающий страх, свой собственный и страх друг друга. Страх, резонирующий с тишиной, которая ответом возвращалась на вопрос: «Что случилось?»

Еле дыша от бега по песчаным дюнам, Глеб и Вениамин бросились к Макару, который лежал на спине и не подавал признаков жизни. Он был болезненно-серого цвета, а в широко раскрытых глазах застыл удивлённый, испуганный, но в то же время безжизненный взгляд. Ни травм, ни ран, ни следов сильного удара на нём не было. Кроме крошечных ссадин, будто следов от уколов, под левым глазом и над правой бровью.

Сколько ни пытались Глеб и Вениамин привести его в чувство, всё зря. Он смотрел сквозь них куда-то вдаль, не замечая ничего вокруг. При этом сердце его билось стабильно, а дыхание было ровным.

Вокруг его тела Глеб обнаружил странные следы. Как будто кто-то истыкал весь песок кольями. Точки на песке уходили вдаль по замысловатой траектории и пропадали из вида.

— Это следы. Слышишь? Кто-то или что-то сделало это с ним! Мы должны пойти по следу! — смело предложил Вениамин, хотя сам в этот момент