– Где остальные охранники?

– Кроме нас, никого нет. Да… еще Хиггинс. – Он осмотрелся. – Где же он? – Заметив изуродованный труп тюремщика, отброшенный взрывом далеко от двери, пробормотал: – Господи, да он похож на большой кусок говядины.

– Где Крег Мак-Дугал? – спросила Адди.

– Не знаю я никакого Мак-Дугала, – проговорил человечек.

Флинн снова схватил его за шиворот и сильно встряхнул.

– Знаешь ты его, мерзавец. Это тот, кого пороли сегодня утром.

– Он в блоке Каллена. – Тюремщик показал на стоявшего рядом с ним человека с уродливой физиономией. – Отведи их туда, Каллен.

Каллен побледнел, попятился.

– Пожалуйста, не бей меня, приятель. Конечно, я знаю Мак-Дугала, он такой славный парень… Я даже распорядился, чтобы ему втерли соль в раны. Вместо прижигания.

Зеленые глаза Адди метали молнии, ее ноздри раздувались.

– Ты что, не узнаешь этого ублюдка, Флинн? Это же он порол Крега.

– Он самый, я вижу. – Шон подошел к съежившемуся тюремщику и отвесил ему такую крепкую затрещину, что тот ударился затылком о каменную стену. – А ну-ка отведи нас к Мак-Дугалу, да побыстрее. – Он схватил Каллена за ворот и повел по коридору.

– Тише, тише… Я и так тороплюсь. Он на верхнем этаже.

Они поднялись по винтообразной лестнице, ведущей на второй этаж. По обеим сторонам коридора метались, словно звери в клетках, разбуженные шумом каторжники, наблюдавшие за происходящим из своих камер.

– Молодец, парень, что поймал эту жирную свинью! – закричал один из заключенных.

– Отдай их нам, приятель! – заорали из другой камеры. – Мы разорвем их на кусочки. Сделаем с ними то же самое, что делает этот дьявол, когда орудует своей «кошкой».

Флинн ухмыльнулся:

– А правда, почему бы и нет, а, Каллен?

– Ради Бога, пощадите, сэр. Прошу вас, как христианин христианина, – взмолился тюремщик.

– Христианин? – Флинн презрительно осклабился. – Да ты даже не знаешь значения этого слова.

– Отдайте Каллена мне, – сказала Адди, впиваясь в надсмотрщика таким взглядом, что тот задрожал.

Никто из тюремщиков и заключенных так и не узнал Аделаиду, все решили, что она – один из молодых каторжан. Увидев висящую на потолочной балке девятихвостую «кошку» Каллена, Адди сняла ее с крючка и повернулась к тюремщику. Тот с воплем отпрянул от нее.

Флинн подтолкнул Каллена в спину.

– Шагай быстрее. Не торчать же нам тут всю ночь. Крег находился в самой дальней камере, которую делил с аборигеном – его собирались повесить на рассвете. Это было первое знакомство Крега с коренным австралийцем.

Абару, сокамерник Мак-Дугала, отнюдь не являлся воплощением «благородного дикаря», как Сэм Диринг называл аборигенов, о плачевной участи которых он искренне сожалел. Аб, как он сам предпочитал себя называть, был спасен Джоном Мак-Артуром от банды пьяных грабителей, вырезавших всю его семью. Мак-Артур передал Аба на попечение супружеской пары, служившей в доме одного из его приятелей. Двадцатилетнего аборигена обучили исполнять обязанности конюха, лакея и посыльного. Однако вскоре Аб совершил непоправимую ошибку, дав пощечину одному из надсмотрщиков, который преследовал его приемную мать. К несчастью, у надсмотрщика оказалось слабое сердце, и он, перенервничав, умер от сердечного приступа. Тот же трибунал, который судил Крега, приговорил Аба к смертной казни.

Аб был добрым малым и, как мог, старался облегчить страдания Крега, подавал ему пищу и воду, к тому же потешал своего сокамерника уморительными шутками и рассказами. Развлекал Крега и любимый пес Абару – Келпи, принадлежавший к породе, специально выведенной поселенцами для охраны овец. По просьбе Абару Келпи должны были казнить вместе с хозяином.

Крег проникся истинной симпатией к Абару. Вечером, прежде чем они улеглись на кишащие насекомыми тюфяки, Крег протянул туземцу руку:

– Для меня было честью познакомиться с тобой. Я только сожалею, что наша дружба закончится так скоро.

– Вполне согласен с тобой, Крег, – грустно улыбнулся молодой абориген.

Это была последняя ночь Абару и его пса перед смертью. Что до Крега, то его ожидала участь, возможно, даже худшая, чем смерть.

Как и всех остальных заключенных, их среди ночи разбудили два оглушительных взрыва. Они вскочили, подошли к двери камеры и, схватившись за железные прутья, стали прислушиваться, стараясь понять, что происходит.

Крег не поверил своим глазам, когда увидел Флинна, Суэйлза и Рэнда, гнавших перед собой троих перепуганных тюремщиков.

«А кто этот четвертый, идущий вместе с ними?» – подумал Крег. Стройный, хрупкого сложения, с ангельским лицом, юноша показался знакомым, но Крег так и не смог его узнать.

– Клянусь небом! – крикнул он своим друзьям. – Я молился о чуде, хоть и знал, что чудес не бывает.

– Ошибаешься, Мак-Дугал, – весело ответил Флинн. – Мы, смертные, полагаем, что чудеса творит Бог. Но люди сами определяют свою судьбу. И если Господь сочтет, что они дьявольски упорны в осуществлении своих замыслов, то он поможет им.

– Ты хочешь сказать, что Бог помогает тем, кто помогает себе сам?

Взяв у одного из тюремщиков ключ, Флинн вставил его в замок.

– Не задавай лишних вопросов, Крег. Время поджимает. Нам надо поскорее выбраться из этой дьявольской дыры и постараться уехать как можно дальше.

Голос Шона потонул в адском шуме, поднятом обитателями тюрьмы.

– Какие же вы молодцы, приятели!

– Мы все выйдем на свободу!

По блоку разносились радостные возгласы и угрозы в адрес тюремщиков.

– Мы не можем взять с собой всю эту дикую ораву, – с мрачным видом проговорил Флинн. – Я хотел бы им помочь, но если мы отопрем все двери, они кинутся следом за нами. А у нас всего-то два пистолета и одно ружье. И лошадей хватит только на шестерых.

– Ты ничего не хочешь мне сказать? – Подняв поля шляпы, девушка открыла лицо.

Крег молча смотрел на нее, не в силах произнести ни слова.

– Крег, дорогой, это не сон. Все это происходит наяву. Отныне ты свободен и можешь покинуть эту проклятую тюрьму. И ты сможешь осуществить свою давнишнюю мечту – перебраться через Голубые горы. Мы сделаем это вшестером.

– Я просто не знаю, что сказать. У меня голова кругом идет. – Он протянул к ней руки, и она бросилась в его объятия.

– Боже, как болит спина! – застонал Крег.

Адди отдернула руки и с ужасом увидела, что все ее ладони в крови.

– О мой дорогой, прости. Я забыла.

– Ты сможешь ехать на лошади, старина? – спросил Флинн.