Арлиан посмотрел на Хардиора, который отошел назад. Советник герцога явно ничего не понимал и не хотел вмешиваться.

Глаза Уитера, который не сводил с Арлиана ненавидящего взгляда, метали молнии.

Из-за его спины выступил лорд Торибор и теперь стоял и молча слушал — но Арлиан с удивлением отметил, что в его лице нет ни ненависти, ни гнева, только печальное изумление.

Женщина, стоявшая рядом с Уитером, ничем особенным не выделялась. Ее лицо, несмотря на красоту, казалось каким-то неинтересным, а глаза тусклыми, и уже в следующее мгновение Арлиан сообразил, что она не обладает сердцем дракона. Увидев женщину в роскошном платье в комнате умирающего Стиама, Арлиан решил, что она из Общества Дракона, но сейчас понял, что перед ним обычная смертная.

Леди Опал, любовница Уитера. Она была здесь чужой и понимала это.

Арлиан почувствовал, как кто-то прикоснулся к его руке, и, повернувшись, увидел леди Флейту.

— Милорды, давайте не будем беспокоить лорда Стиама нашими разногласиями. Обсидиан, уберите оружие. Уитер, хозяин дома хочет, чтобы Обсидиан остался; не стоит ему противоречить, такова его воля. Милорд Коготь, прошу вас, не напрягайтесь. Отдохните.

— Спасибо, миледи, — сказал Арлиан и поклонился.

— Не за что, милорд, — проговорила леди Флейта, а потом, немного поколебавшись, добавила: — Надеюсь, вы понимаете, что ваши слова звучат как настоящее безумие.

— Иногда, миледи, я думаю, что весь мир сошел с ума, а порой — что только я один; однако сейчас я говорю правду в таком виде, в каком она мне известна.

— И вы утверждаете, будто нечто растет в груди лорда Стиама?

— Да, я так предполагаю. Я пришел сюда, думая, что оно уже вырвалось наружу, наше шумное появление явилось результатом моих опасений.

Леди Флейта снова поколебалась, оглядела комнату, а затем спросила:

— И что, по вашему мнению, должно здесь появиться?

Арлиан, удивленный ее вопросом, тоже окинул взглядом собравшихся в комнате. Ему казалось, все понимают, что должно появиться на свет, но, очевидно, кое-кто из этих людей должен был услышать страшное слово, прежде чем позволить себе поверить в происходящее.

— Дракон, — сказал он. — Кроваво-красный, ведь жизнь ему дадут сердце и кровь лорда Когтя. Громадный, больше взрослого мужчины, он с трудом здесь поместится — но это будет всего лишь детеныш.

Арлиан услышал, что кто-то вскрикнул — наверное, какой-нибудь слуга, — остальные начали смущенно переглядываться.

— И вы принесли с собой копья, чтобы с ним сразиться? — насмешливо поинтересовался Уитер. — Даже безумец должен понимать, что это бесполезно! Ни одному человеку еще не удалось убить дракона; какая польза от ваших копий?

— Мои копья нужны, чтобы убить дракона, — ответил Арлиан. — Драконы являются магическим порождением огня и мрака, обсидиан тоже возник из огня и мрака — эти копья способны прикончить дракона.

— Вы слишком доверяете дурацкой теории… — начал Уитер.

— Это не теория, — перебил его Арлиан. — Вы сказали, что еще ни одному человеку не удалось убить дракона, но вы ошибаетесь; я при помощи кинжала из обсидиана уничтожил новорожденного дракона, появившегося на свет в пещере в Пустоши.

— Обсидиан, — вмешался Хардиор, — вы сделали совершенно невероятное заявление. Вы уверены, что понимаете, о чем говорите?

— Абсолютно.

— Я ему верю, — прошептал Коготь. — Я чувствую его внутри себя.

— Безумие какое-то, — вскричал Уитер.

— Я склонен с вами согласиться. — Хардиор посмотрел на леди Флейту, и та кивнула.

— Мир, в котором мы живем, безумен, — вдруг проговорил Ворон. — Жаль, что ты не сказал мне раньше, Ари.

— Возможно, я не в своем уме, — проговорил Арлиан. — Меня вряд ли можно считать объективным судьей в данном вопросе, должен признать, что сомнения возникают и у меня самого. Но я хочу предложить вам подождать, и пусть время ответит на все вопросы. Либо лорд Коготь умрет естественной смертью, либо болезнь пройдет, или моя «теория», как ее назвал лорд Уитер, получит подтверждение. Думаю, ответ мы получим до восхода солнца.

— Гораздо раньше, — прошептал Коготь. — Намного раньше.

На мгновение в комнате повисла тишина, а затем лорд Хардиор пожал плечами и сказал:

— Что ж, подождем.

Арлиан никому ничего не сказал, но он знал, что лорд Стиам прав — дракон должен был появиться в течение нескольких минут. Он недооценил либо состояние дракона, либо силу, с которой Коготь цеплялся за жизнь и человеческий облик.

Если бы Арлиан знал, сколько у них осталось времени, он бы отослал слуг и, возможно, леди Опал, чтобы попытаться сохранить тайну рождения драконов, доверив ее только членам Общества. Но он опоздал.

Солнце село, и слуги зажгли свечи. Коготь по-прежнему тяжело дышал, а его грудь продолжала разбухать, словно исполнившись собственной жизнью. После того как спустилась ночь, лорд Хардиор отправил слуг на кухню, чтобы они принесли какой-нибудь еды для присутствующих.

В воздухе пахло дымом и потом, а запах драконьего яда стал уже ясно различим.

Если не считать слуг, никто не покидал комнату больше чем на несколько минут, никто не хотел пропустить последний акт драмы.

Трижды, не обращая внимания на громкие протесты Уитера, Арлиан спрашивал Когтя, не хочет ли он, чтобы слуга принес кинжал. Всякий раз старик морщился и отказывался, но с каждым разом его отказы становились менее уверенными. Когда импровизированный ужин подошел к концу и слуги зажгли новые свечи, Арлиан понял, что ждать осталось недолго.

После полуночи, когда все разбрелись по комнате и дремали в креслах или на диванах, леди Флейта дико закричала.

Арлиан, который погрузился в тяжелый сон, тут же вскочил на ноги и схватил копье.

Картина, представшая его взору в дыму и неверном свете свечей, казалась порождением самого настоящего кошмара, и на короткое мгновение ему показалось, что он все еще спит. Но, к сожалению, происходящее было реальностью.

Леди Флейта, прижав руки ко рту, стояла у постели лорда Стиама и в ужасе смотрела на своего пациента. Коготь выгнулся, откинув голову назад, его рот открылся в безмолвном крике, он еще не умер, но это должно было произойти в любой момент.

Из его груди к потолку вырвался фонтан крови, начал извиваться, становясь все шире, потом на самом верху образовался коготь, появилась кривая лапа. Огромная рана в груди лорда Стиама стремительно увеличивалась, из нее фонтаном била кровь, а плоть вокруг растянулась и жила собственной жизнью — чудовище рвалось на волю.

— Он разорвал его изнутри, — прошептала Флейта.

Арлиан покрепче сжал в руке копье; он видел, что рядом стоит Ворон, который тоже перехватил копье поудобнее.