Хмуро выслушав недолгий рассказ Ледникова, Немец сказал, что в гостиницу ему идти, разумеется, не стоит. Пусть поживет пока в небольшой квартирке, которая как раз Арендту принадлежит и ключи от которой мэтр любезно предоставил Немцу.

— Что бы я без тебя делал! — не удержался Ледников.

— Это даже представить страшно, — тут же отозвался Немец.

Когда Ледников привел себя в порядок, Немец приступил к делам серьезным.

— Я надеюсь, ты уже сегодня вдоволь настрелялся и набегался, пора поработать головой. Тем более, что наверняка в своем узилище ты только и делал, что слагал версии и разрабатывал планы.

— Ты слишком хорошо обо мне думаешь.

— Ну, не прибедняйся, тебе это не идет. А знаешь, что мне сдается?

— Ну?

— Так вот мне сдается, что, как выражаются твои бывшие коллеги, дела Разумовской и Абрамова надо объединять в одно.

— Нет, положительно мундир и погоны будут тебе к лицу.

— Только эполеты!

— Договорились, — отмахнулся Ледников.

— Итак, что мы имеем. Какая-то таинственная, но решительная и, судя по всему, мощная организация, в которой трудился мой покойный друг Серега Мальцев, начинает шантажировать и запугивать госпожу Евгению Абрамову с целью вымогания у нее денег.

— Ишь, каким суконным языком ты заговорил, — покачал головой Немец.

— Протокольным. Он хоть и суконный, но зато без ненужных эмоций. Судя по тому, что Серега Мальцев назвал охранника «албанским козлом» это вполне может быть албанская мафия…

— Или просто албанский наемник.

— Возможно. Хотя албанцы предпочитают работать вместе, а не в одиночку. Идем дальше. Шантаж выглядит весьма странно и подозрительно.

— Почему?

— Серьезная организация занимается сущей ерундой — вымогает довольно жалкие деньги у разводящей щенков женщины? У которой, к тому же, арестованы ее невеликие счета?.. Что из этого следует?

— Что целью шантажа являются не деньги.

— Правильно. Что тогда?

— Погоди, — остановил его Немец. — Тут есть еще один момент, который выплыл наружу, пока ты загорал в подвале. Журналисты, как ты сам понимаешь, после ареста Абрамова плотно насели на судью Штюрмера, и наш доблестный судья заявил, что поводом для ареста счетов госпожи Абрамовой стал тот факт, что на них регулярно поступали деньги из Америки, а это свидетельствует только об одном — деньги «отмываются» здесь, в Швейцарии. Именно этот подозрительный факт послужил поводом к возбуждению дела по статье 315 бис УК Швейцарии, предусматривающей ответственность за отмывание денег, и заставил швейцарцев арестовать счета. Сразу возникает туча вопросов. А что такого страшного в поступлении денег из Америки? Почему оперативные службы, следствие, а затем и судья так активно вдруг заинтересовались не бог весть какими счетами госпожи Абрамовой? И это в Швейцарии с ее банковской тайной! С миллиардами, которые непрерывно со всего мира текут в местные банки!

— Значит, их навели на эти счета, — подвел итог Ледников. — Или порекомендовали ими поинтересоваться. Может быть, это были те же американцы, которые возбудились против Абрамова у себя в США. Они скорей всего и сообщили Штюрмеру о его приезде.

— Ну, а какая может быть связь между швейцарским судьей и албанскими вымогателями? Представить себе, что они заодно? Я, конечно, наделен фантазией, но тут, пожалуй, перебор.

— А ты помнишь, что сказал о Штюрмере твой друг мэтр Арендт?

— Что он балуется политикой? — сразу сообразил Немец.

— Вот-вот. Значит, Штюрмеру могли намекнуть, что политически целесообразно обратить особое внимание на дело, по которому проходит дочь бывшего русского министра с подозрительными деньгами. Целесообразно и выгодно для будущей политической карьеры. А про Серегу Мальцева с дружками он может просто ничего не знать. Его просто использовали.

— Ну и кого, по твоему мнению, представляют эти фигуры умолчания или кто за этим стоит?

— Да кто угодно. Может, даже его однопартийны. Ведь до того, как он стал судьей, он был в руководстве партии. Причем партии достаточно популярной в Швейцарии, руководитель которой через свою дочь очень крепко завязан на американцев. И ты, надеюсь, догадываешься о ком идет речь…

— А что, пожалуй! Итак, на госпожу Абрамову давят с двух сторон — отдельные представители швейцарский юстиции и лихие разбойники. Она в отчаянии, и тут ей на помощь появляется Разумовская… Появляется в самый ненужный момент, когда госпожа Абрамова уже сломлена, и тогда…

Немец задумчиво засвистел какой-то французский мотивчик.

— Но чего ради все это затевалось? Если не ради денег, то…

— Ради того, чтобы выманить сюда отца госпожи Абрамовой, который готов на все ради любимой дочери, — закончил за него Ледников. — А кому может быть нужен бывший министр атомной энергетики России? Наверное, тому, кто сразу потребовал его экстрадиции… Нашим американским друзьям. Вопрос — зачем? Причем делалось все по накатанной схеме. Запрос, как и полагается в таких случаях, шел через Министерство юстиции, но еще раньше об этом узнал Штюрмер… Ты понимаешь?

— Чего тут не понять! — фыркнул Немец.

— Кстати, а что там с Абрамовым? А то я в своем подвале отстал от жизни.

— С господином экс-министром случилось ровно то, что ты предрекал мэтру Арендту. Он, кстати, просил передать тебе, что оценил глубину и точность твоих соображений.

— Значит, против него возбуждено уголовное дело в России? И родина тоже потребовала его экстрадиции…

— Все-то ты знаешь! Но тогда ответь мне, что мы можем сделать против американского Министерства юстиции, прокуратуры и, разумеется, ЦРУ? Мы собираемся разобраться с ними? Мне просто интересно.

— Когда я был следователем, один хороший и тебе давно известный опер Серега Прядко как-то сказал мне, когда я мучился сомнениями и тягостными раздумьями по поводу одного необычного преступления, мудрую вещь… Он сказал, что все-таки преступник всегда есть — конкретный и реальный. Тот, кто воткнул нож или нажал на курок. Или тот, кто дал приказ это сделать. Так что не надо винить весь мир и обстоятельства. И даже когда кажется, что истину вообще установить невозможно, искать ее все равно надо. И люди всегда ее будут искать, потому что не могут согласиться, что ее нет вообще. Ибо тогда жизнь просто бардак, а люди — плохие клоуны или безмозглые мартышки.

— Экие у вас там в органах философы водятся! — хмыкнул Немец.

— И вывод из всего этого Серега делал простой. «Если есть убитый, значит, есть и конкретный убийца. И найти его наше с тобой дело», — сказал он мне тогда.

— А ты что?

— А я запомнил.

Немец опять засвистел привязавшийся мотивчик.

— Хорошо. Но союзники нам в этом деле не помешают, я думаю. Причем союзники серьезные, с реальными возможностями.